Оставшись один, без товарищей, в незнакомых и враждебных местах, Петко решил идти без промедления в Ксанти, а оттуда в Гюмюрджину, где он рассчитывал найти оружие, помощь и новых сподвижников. Голодный, без сил, брел он по дороге и неожиданно наткнулся на сторожевую будку, перед которой двое стражников прихлебывали свежесваренный кофе. Петко хотел повернуть назад, но стражники заметили его, и беглецу не оставалось ничего другого, как сунуться прямо в пасть волку.
— Кто такой? Откуда? — спросили стражники, когда воевода подошел ближе.
— Работник я, из Драмы.
— Бумага при тебе?
— Тут она, за пазухой! — солгал Петко. Он рассчитывал, что проверять не станут, но стражники поднялись и, поскольку уже стемнело, велели Петко идти за ними в караульню и заодно прихватить с собой кувшин с водой. Еще минута, и он снова бы оказался в капкане, но смекалка, которая еще не раз придет к нему на помощь, и на этот раз спасла храброго гайдука. Не успели стражники переступить порог караульни, как Петко, шедший за ними следом, поднял с земли тяжелый медный кувшин и что было силы опустил его на голову ближайшего стражника. Тот свалился на своего напарника, а воевода тем временем захлопнул дверь караульни, запер ее снаружи и быстрым шагом зашагал прочь.
Хмурое осеннее утро застало смертельно усталого от долгой ходьбы воеводу в окрестностях Ксанти. Он брел по дороге, то и дело озираясь и оглядываясь. Между тем опасность подстерегала его не сзади, а впереди: за одним из поворотов перед Петко неожиданно выросли двое конных полицейских. Несчастный, оборванный путник, бредущий по дороге в столь ранний час, привлек их внимание, и они повернули к нему своих лошадей. Петко оглянулся, бежать бессмысленно, на гладкой этой равнине стражники настигнут его через десять шагов. Оказать сопротивление — нечем. А стражники уже совсем рядом, он уже чувствовал на своем лице горячее лошадиное дыхание. И тут Петко осенила блестящая мысль: он закатил глаза и, выкрикивая бессвязные турецкие слова, принялся кататься по земле. При этом он так пнул лошадь одного из стражников, что та, испугавшись, шарахнулась в сторону, а всадник свалился на землю. Петко тем временем продолжал выть, вопить, что-то бормотать и размахивать перед лицом ошеломленных полицейских окровавленными кулаками — словом, так убедительно разыграл пляску помешанного, что представители власти поспешили убраться от него подальше.
Столь успешно избежав явной опасности, молодой воевода, что называется, смазал пятки салом и, благодаря железному здоровью и богатырскому сложению, добрался до Гюмюрджины, где, наконец, ступил на родную землю и мог с облегчением перевести дух.
С 6 января 1863 года, когда гайдуки были захвачены в плен, и до последних дней сентября, когда после многих приключений Петко, единственный из всех, вырвался из лап преследователей, прошло почти девять месяцев. Девять месяцев в цепях и колодках — за это время юный воевода близко познакомился с турецкой полицейской машиной, с человеческой подлостью и двоедушием. Положение Петко, столько времени проведшего в неволе и лишившегося сподвижников, кажется безнадежным, но на самом деле все было совсем иначе. У него нет боевых товарищей, нет оружия, но зато есть множество приверженцев. У него есть имя, которое уже стало знаменем и надеждой всех гонимых и угнетенных; имя, вскоре собравшее вокруг него новый гайдуцкий отряд.
Осень и зима 1864 г. прошли в поисках людей, оружия, подборе верных ятаков-связных, и когда весною вновь зазеленели деревья, новый отряд Петко-воеводы ушел в горы и начал гайдуцкое свое дело. Само собой разумеется, власти тоже не дремали, между гайдуками и турками одно за другим происходит несколько сражений: 10 июня у старой крепости Буругьол, девять дней спустя на горе Сарыкая. Петко-воевода не только отбивает натиск, но даже сам преследует турок.
Эти неудачи, или вернее, поражения приводят турок в ярость, особенно неистовствует бинбаши Осман, тот самый, что, отрезав голову воеводе Ангелу, насадил ее на кол и за это «геройство» получил повышение в чине. Осман заявил паше Адрианополя, что он за неделю-другую рассчитается с новым воеводой, и во главе отлично вооруженного отряда отправился в погоню за следующей своей жертвой.
Многолетний опыт в преследовании гайдуков научил Османа осмотрительности и осторожности. Пустившись по следам Петко-воеводы, он задерживал каждого, кто встречался ему на дороге, и благодаря этому сумел сохранить свой поход в тайне и незаметно подошел совсем близко к гайдуцкой чете, которая 14 августа находилась на левом берегу Марицы, в густом лесу в местности, называвшейся Курт Буджак. Таким образом, гайдуки оказались окружены, и когда прозвучали первые ружейные залпы и завязался неравный бой, Осман уже предвкушал легкую победу и триумфальное возвращение в Адрианополь. А бой был поистине неравным. На каждого из гайдуков приходилось примерно по два десятка карателей, на каждое гайдуцкое ружье — по два десятка турецких, но турок ошеломила стремительность противника, потрясла необычная отвага воеводы, который с ятаганом в руке ринулся в атаку впереди своих товарищей, сокрушая на своем пути все живое. Под бешеным этим натиском от «удальства» Османа не осталось и следа. И вот уже, сложив оружие, он, испуганный, присмиревший, молит воеводу о пощаде. Но воеводе хорошо известно, кто такой Осман ага, он знает о всех его кровавых злодеяниях и покарать его решил не смертью, а позором, всеобщим презрением. Вот почему, несколько раз окунув Османа в реку он заставил его под громкий хохот гайдуков поцеловать под хвостом у лошади, а потом выстриг у него левый ус и правую бровь и отпустил вместе с остальными пленниками на все четыре стороны. Что говорить, шутка грубовата, но злодей Осман полностью заслужил ее, так же, как и все, что за тем последовало. Прославленный и влиятельный бинбаши Осман-ага разом скатился с вершины славы в бездну жесточайшего презрения. Ни один турок не мог простить ему, что он просил пощады у гайдука и целовал под хвост его коня. С того дня, где бы Осман-ага ни показался, его встречали ледяным презрением и уничтожающим молчанием. Обманутый в своих надеждах, адрианопольский паша также не простил своему любимцу этого позора, предал его суду и, вконец униженного и обесчещенного, затаившего в душе неутолимую злобу и жажду мести, отправил его в тюрьму. Судьба, или, вернее, сказать, причудливая игра случая впоследствии предоставила Осман-аге возможность еще раз встретиться с Петко, но об этой встрече и ее последствиях мы расскажем дальше.
Победа над Осман-агой и два последовавших за нею сражения — в горах Карлык и Шапкына, Гюмюрджинской околии, — еще более прославили имя Петко, и турки уже по-настоящему стали страшиться этого неколебимого, как утес, и проворного, как кошка, человека, который так метко стреляет и так ловко орудует саблей. И сверх того обладает редкой сообразительностью и хитростью. Почуяв опасность, его отряд может мгновенно исчезнуть, потому что у воеводы повсюду есть тайники, где припасено необходимое платье и где он вмиг может преобразить своих удальцов в пастухов или углежогов, пахарей или рыбаков и укрывать их в окрестных селах у верных ятаков столько времени, сколько потребуется. Помимо этого, Петко, несколько раз на себе испытавший предательство и измену, понял огромное значение разведки и создал в городах, селах и на пастушьих зимовках широкую сеть соглядатаев, которые следили за передвижением карательных отрядов и сообщали воеводе об их численности, вооружении и планах. Это давало Петко возможность успешно нападать на турок из засады либо же, в случае необходимости, вовремя уйти и тем сохранить свою чету. Эти соглядатаи подчас сопровождали турецкие отряды в качестве «помощников» либо «проводников», и никому и в голову не приходило, что это связные, ятаки воеводы.
Крепкую опору нашел Петко и среди местного болгарского и греческого населения, которое видело в нем защитника от произвола и бесчинства турецких властей. Петко отлично говорил по-гречески, и это позволяло грекам считать его своим соотечественником, они даже переделали на греческий лад имя отца воеводы — Киряк вместо Кирко. Благоразумный Петко не возражал против этих попыток причислить его к грекам, лишь бы они оказывали поддержку чете, даже сам стал именовать себя Киряковым, а не Кирковым, чтобы облегчить отношения с греческим населением.
Мало-помалу Петко стал любимцем и героем не только болгар и греков, но и турецкой бедноты и помаков (обращенных в ислам болгар). Этому во многом способствовало его вошедшее в поговорку благородство и необыкновенная доброта. О рыцарстве воеводы свидетельствует следующий случай, происшедший в селе Ташлык в окрестностях Маронии. Там жил турок по имени Селим Ходжа, славившийся своим богатством и тремя красавицами-дочерьми. Петко-воевода имел обыкновение облагать данью именно таких богачей, поэтому однажды, когда Селим Ходжа вернулся из мечети после дневной молитвы, Петко со своими молодцами окружил его дом. Захватив с собой несколько человек, он вошел к потрясенному, на смерть перепуганному Селиму, который был уверен, что гайдуки намерены обесчестить его дочерей, как это принято у обыкновенных разбойников. Петко, догадавшись, что всего более страшит Ходжу, приказал ему отвести дочерей в соседнюю комнату, а затем принести все золотые монеты, какие есть в доме. Обрадованный турок поспешил исполнить приказание воеводы, мигом вернулся и бросил на середину комнаты мешок, в котором было 2160 лиры.
— Прими, пользуйся на здоровье! — сказал он.
Воевода, не торопясь, отсчитал от груды золота 500 лир, а остальные отдал хозяину, объяснив, что пяти сотен ему вполне хватит для содержания отряда. Ошеломленный турок не верил своим глазам и долго не решался протянуть руку к неожиданно возвращенному золоту, а когда убедился, что слова воеводы — не шутка, кинулся целовать ему руку, благодарить, осыпать благословениями, потом крикнул слугам, чтобы приготовили «богатырям» вкусный кофе. Вскоре кофе был сварен и одна из дочерей Ходжи поднесла его «гостям». Один из молодых четников, грек по имени Лука, подмигнул девушке. Заметив эту вольность, нарушавшую строгие правила гайдуцкой морали, воевода приказал Луке немедленно снять оружие и покинуть чету. Этот поступок настолько потряс Селима Ходжу, что он до конца своих дней оставался одним из самых верных друзей и почитателей Петко.