— Что такое вундерваффе? — перебила Жюли.
— Я не знаю, можно ли это дословно перевести, — ответила Эльза, поднимая взгляд от листка, — но «вундерваффе» означает «совершенное оружие».
— Ох уж эти нацисты! — проворчала Жюли. — Нигде не могут обойтись без пафоса, даже там, где речь идёт о самых простых вещах.
Немка пожала плечами, не зная, что ответить.
— Итак, продолжу, — сказала она. — «Воздействие этого нового оружия будет столь сокрушительным, что приведет не только к капитуляции, но и к полному уничтожению врага», — закончив читать, она посмотрела на капитана. — Ну, и что вы на это скажете?
Алекс казался несколько встревоженным.
— Скажу, что нацисты любят преувеличивать, — ответил он, пожимая плечами. — Если бы они смогли осуществить хотя бы половину своих грандиозных планов, то давно бы выиграли войну.
— Вы хотите сказать, что не верите в то, что здесь написано? — спросила она, указывая на прочитанный абзац. — Но здесь же стоит анаграмма СС!
— И что с того? Тебе не хуже меня известно, что ваш фюрер — балабол. Он ухватится за любой, самый нелепый и безумный план, лишь бы править миром, а СС всего лишь послушно следует за своим вождем.
— А если это правда? — с тревогой спросил Джек у него за спиной. — Что, если на сей раз это не пустое бахвальство?
— Морская атака Портсмута, которая уничтожит Союзников? — повернулся к нему Райли, уперев руки в боки. — Ты серьезно?
— Возможно, я немного и преувеличиваю, — уступил старший помощник. — Однако, насколько мне известно, в этом городе расположены крупнейшие верфи Королевского флота. Так что немецкая атака этого порта может иметь фатальные последствия для англичан.
— Неужели ты думаешь, что этот порт уже не пытались атаковать? Вот уже два года немцы бомбят его с воздуха, но со стороны моря он так защищён скалами, что ни одна субмарина не может к нему подобраться ближе, чем на двадцать миль.
— Ладно, — вмешался в спор Сесар, — вполне возможно, что нацисты изобрели способ маскировать свои подлодки так, чтобы они смогли добраться до порта незамеченными. Вообще-то, ходил такой слушок, что они покрывают корпуса некоторых субмарин резиной, которая поглощает радиоволны, делая их под водой практически невидимыми для сонаров. Я сам это слышал.
Райли взглянул на механика, не в силах скрыть раздражения.
— Да какая разница, — гнул свое Алекс. — Судоверфи-то все равно на земле, а не в море. Даже если лодкам удастся просочиться в порт, самое большее, что они смогут сделать, это торпедировать какой-нибудь корабль, прежде чем их уничтожат. Возможно, это станет неожиданным ударом по боевому духу британского военно-морского флота, как это было пару лет назад в Скапа-Флоу [6] , но существенного значения в масштабах войны иметь не будет.
— А как же эти отсылки на уничтожение Союзников? — поинтересовалась Жюли. — Или на новое невиданное доселе человечеством оружие?
— Да забудьте вы об этом, — резко ответил Алекс. — Это чистой воды нацистская пропаганда, только и всего. Руку даю на отсечение, что нет никакого оружия, способного осуществить то, о чем они болтают, даже близко.
— Капитан Райли, — откашлялся Хельмут. — Вы так говорите, потому что многого не знаете.
Все присутствующие повернулись в сторону ученого.
— Вы помните, что я рассказывал вам на днях о проекте «Уран»?
Алекс секунду помедлил, припоминая тот разговор.
— Помню, — ответил он наконец. — Но я помню также, что вы говорили, будто бы на данный момент это — чистая теория, и потребуется очень долгое время для того, чтобы воплотить ее в жизнь.
Немец с сожалением вздохнул.
— Хотелось бы мне в это верить, — извиняющимся тоном признался он, — но после прочтения этого документа я начал думать, что, возможно, ошибался. Не в первый раз Гитлер поддерживает несколько групп ученых, работающих независимо друг от друга над одной проблемой. К примеру, профессор Гейзенберг посвятил несколько лет изучению квантовой механики и ядерной физики, которые...
— Минуточку, доктор, — вмешался Джек. — Вы сказали, что, возможно, в распоряжении Гитлера имеется атомная бомба, которая, как вы говорите, может разрушить целый город?
— Еще утром я бы сказал вам, что это невозможно, — ответил он, снимая очки и вытирая платком пот со лба. — Но теперь, прочитав этот документ... Я даже не знаю, что и думать.
— Понятно, — озабоченно пробормотал старший помощник. — Скажите, доктор Кирхнер: если эта бомба действительно существует, какие разрушения она может произвести в таком городе, как Портсмут?
— Разрушения? — переспросил ученый. — Это будет зависеть от количества обогащенного урана, использованного при ее изготовлении. Но могу сказать, что небольшое ядерное взрывное устройство уничтожит все в радиусе двух — трех километров от точки взрыва, а в радиусе десяти километров едва ли останется что-то живое из-за радиации. Радиации, которая затем просочится в землю и сделает ее непригодной для жизни на многие годы.
— Вы говорите только об одной бомбе? — уточнил Райли.
— Об одной маленькой бомбе, — ответил Хельмут.
— Боже!.. — перекрестившись, прошептал Сесар.
— Просто не могу поверить, — прошептала Жюли, немного придя в себя, — что кто-то может использовать подобное оружие, чтобы уничтожить целый город. Это... это бесчеловечно!
— Это война, — тихо ответил Джек. — Бесчеловечным было бы не использовать это оружие.
Эльза, стоявшая чуть поодаль, его услышала.
— А ты, оказывается, циник, — произнесла она, сверля его зелёными глазами.
Галисиец не стал с ней спорить.
— Что значит «маленькая бомба»? — продолжал он допрашивать Хельмута. — Каких размеров она должна быть? С чемодан? С кабриолет?
— Даже не знаю, что и сказать... — растерянно оправдывался Хельмут. — Поймите, еще час назад я даже не знал о ее существовании...
— И все-таки я прошу вас подумать, — продолжал он настаивать. — Какого размера должна быть бомба, способная произвести подобные разрушения?
Доктор Кирхнер глубоко вздохнул и уставился в потолок.
— Уран-235 имеет относительно небольшую критическую массу, — произнёс он задумчиво, — всего лишь несколько килограммов. Но взрывной механизм этой бомбы весьма сложный, тяжёлый и занимает значительный объём; к тому же к нему прилагается особый кожух, чтобы избежать утечки радиации. Насколько я себе представляю, все это вместе составляет массу от двадцати до тридцати тонн.
— Значит, она размером с дом?
На миг Хельмут отвернулся и посмотрел на море.
— Скорее, даже с особняк, — ответил он. — Но если вы имеете в виду, может ли это взрывное устройство поместиться на субмарине, то я вам отвечу: да, может. Очень даже может.
— Капитан? — окликнула Жюли, стараясь вывести Алекса из глубокой задумчивости.
— Да? — отозвался он, поднимая взгляд.
— И что же нам теперь делать?
На лице Алекса проступило странное выражение.
— Что делать? Ты о чем?
— Жюли имеет в виду, — объяснил Джек, — каковы теперь наши дальнейшие действия, после того, как мы узнали... то, что узнали.
— На самом деле, мы по-прежнему ничего не знаем, — ответил Райли. — Все, что мы имеем — это лишь предположения, так что будем придерживаться плана.
— Ты же не всерьез.
— Есть какие-то возражения?
— Но если мы не предупредим англичан... — прошептал Сесар.
Алекс раздраженно покачал головой, уже устав от этого спора.
— Нас наняли для работы, — ответил он, повышая голос. — Работы, за которую обещаны более чем хорошие деньги, и я намерен в точности выполнить условия сделки. И меня мало волнует, что в устройстве «Энигма» хранятся все великие тайны нацистов, или что они собираются атаковать Великобританию при помощи этой вашей супербомбы. Сегодня вечером, — продолжал он, заложив руки за спину, — мы передадим все это Маршу и взамен получим миллион долларов. Что он будет делать со всем этим дальше — уже не моя проблема. И не ваша.
— Но, капитан, — возразила Жюли. — Нас наняли для того, чтобы мы подняли «Энигму» с корсарского корабля прямо перед носом английской военной базы в Гибралтаре, чего не удалось бы ни одному немецкому кораблю. Несомненно, все это говорит о том, что как только мы доставим устройство Маршу, он вместе с другими документами тут же передаст его своим друзьям из Третьего Рейха.
— Таким образом, — заключил Джек, — получается, что мы работаем на Гитлера.
Алекс Райли внимательно оглядел команду.
— И чего ты хочешь? — спросил он.
Старпом как следует откашлялся, прежде чем торжественно начать.
— От имени всей команды, — произнес он, — и даже от имени обоих пассажиров, я предлагаю пересмотреть наше решение о продаже машинки «Энигма» Хуану Маршу и предупредить англичан о возможном нападении на Портсмут.
Капитан «Пингаррона» прищурился.
— И почему ты считаешь, что я должен это делать? -
— Потому, — сказал галисиец, — что на нас лежит слишком большая ответственность, чтобы ее игнорировать. Ты же слышал слова доктора Кирхнера. Возможно, от нашего решения зависит весь дальнейший ход войны.
— Это не твоя проблема, — возразил Алекс. — И не моя.
— Черт побери, Алекс! Речь идет о спасении жизней миллионов людей. О победе над тоталитарным режимом. Разве не за это мы сражались во время гражданской войны в Испании?
— Вот именно — сражались, — Алекс шагнул к старшему помощнику. — Сражались. В прошлом. Я исполнил свой долг, а теперь пусть гибнут другие. Это уже не моя война.
— Но ведь это такая же война!
— Это не моя война.
Товарищи по оружию долго и с вызовом смотрели друг другу в глаза.
— Черт! — галисиец опустил взгляд, качая головой. — Я тебя не узнаю!
— А мне и не нужно, чтобы ты меня узнавал. Достаточно, чтобы ты мне подчинялся.
— Капитан... — прошептала француженка. — Силь ву пле...
— И ты, Брут? — раздраженно пробурчал он. — Одурели вы все что ли? Мы вот-вот провернем дело всей жизни, а вас вдруг загрызла совесть. Какого черта? Что это с вами? Мы — контрабандисты, а не солдаты или тайные агенты. Если хотите бороться за свободу и демократию, не стану вас удерживать, хоть сейчас записывайтесь в добровольцы, но пока вы на этом судне, — Алекс замолчал, оглядев всех по очереди, а затем закончил: — вы будете работать на меня и беспрекословно выполнять мои приказы.