Нефер, не выпуская руки Миринри, шла очень быстро, почти бежала, ныряя под густые зеленые своды и ни разу не остановившись. Она была здесь хозяйкой и царицей и, несомненно, как свои пять пальцев знала этот остров.
Миринри еще окончательно не протрезвел, а потому послушно бежал за девушкой. За ними двигались Унис и Ата, а эфиопы, в которых внезапно проснулся инстинкт дикарей, неслись сквозь кусты напролом, угрожающе размахивая амфорами и столиками.
Этот бег продолжался минут двадцать, а потом отряд внезапно оказался в маленькой бухте, где на поднявшихся нильских водах тихо покачивалась барка с мачтой для паруса и очень высокими кормой и носом.
— Чальтесь! — властно крикнула Нефер. — У меня в руках урей Пепи.
На палубе появились несколько полуголых матросов. Услышав такой приказ, они ухватились за канат, соединявший барку с берегом, и принялись энергично подтягивать ее к берегу.
— Кто эти люди? — спросил Миринри у Нефер.
— Эти люди отвезут тебя в Мемфис.
— Они друзья или враги? — подал голос Ата.
Девушка показала браслет, снятый со жреца, и он сверкнул в последних лучах солнца, садившегося за цепью ливанских гор.
— Пока урей у меня в руках, — сказала она, — никто не посмеет угрожать жизни Сына Солнца. С ним мы беспрепятственно доплывем до Мемфиса.
Барка ткнулась в песок широкой кормой, и через борт перегнулся старик в огромном парике и с длинной привязной бородой, придававшей ему очень смешной вид. Он рявкнул:
— Покажи знак, девушка!
— Вот он, — ответила Нефер, подняв браслет вверх. — Это царский урей.
— Хорошо. Я в твоем распоряжении.
— Отплывай тотчас же.
— Куда?
— В Мемфис.
— А Херхор?
— О нем пока не беспокойся. — Потом, повернувшись к Миринри, все еще не протрезвевшему, сказала: — Поднимайся на борт, мой господин, и все остальные тоже. Нил полноводен, и завтра Мемфис предстанет перед нами во всем своем горделивом блеске.
19Горделивый Мемфис
Старик, командовавший баркой, не мешкая поднял парус, отвязал канат, которым она была привязана к толстому стволу пальмы, и вышел в русло реки. Течение стало очень быстрым, потому что вода в Ниле прибывала целые сутки и он настолько разлился, что барка могла теперь доплыть до Мемфиса в кратчайший срок даже без весел и паруса.
Как только ее друзья поднялись на борт, Нефер, понимая, что они пока не в состоянии осмыслить мотив неожиданного бегства, велела проводить Миринри, Униса и Ату в маленькие каюты в кормовой надстройке, а эфиопов поместить в трюм. Едва они туда спустились, как сразу же снова повалились на голый пол и заснули, совершенно позабыв и о Сыне Солнца, и об опасности, совсем недавно им угрожавшей.
Завершив маневр и отдав распоряжения своей команде из шести человек, старик подошел к Нефер. Она вышла на нос барки и стояла, глядя на катящиеся одна за другой волны. Можно было подумать, что все огромные экваториальные озера вдруг решили выплеснуть в гигантскую реку свои несметные водные запасы.
— Кто эти люди, что ты привела на мою барку? — спросил старик.
— Друзья Херхора, — даже не обернувшись, ответила Нефер.
— А почему они, едва поднявшись на борт, все уснули?
— Они очень устали.
— Откуда же они взялись?
Нефер помахала у него перед глазами сверкнувшим на солнце браслетом с царским символом:
— Это ты видишь, раб?
— Да, я должен повиноваться.
— И хватит об этом. С тобой разговаривает царевна, это ты понимаешь? Херхор был всего лишь жрец, а я принадлежу к божественному роду.
Старик низко склонился перед ней, как перед богиней, настолько сильна была власть тех, кто принадлежал к царскому роду.
— Когда будем в Мемфисе? — спросила Нефер.
— Завтра к вечеру. Течение сейчас сильное, и нас доставит быстро.
— Я желаю увидеть обелиски Мемфиса на закате.
— Увидишь.
— Пошел вон! Я теперь не приемная дочь жреца Херхора, как ты, наверное, думал. Я царевна. Повинуйся!
Старик снова низко поклонился и отправился на корму, где двое матросов орудовали длинными веслами, поскольку в те времена египтяне еще не знали руля.
Быстро спустилась ночь, и на небе засветились звезды. Смутный свет над густыми лесами, тянущимися по берегу, возвещал, что вот-вот взойдет ночная звезда. Река журчала среди папируса, почти уже скрытого под водой, а цветы лотоса, раскачиваясь на волнах, издавали сильный аромат, который свежий бриз доносил до палубы барки. Нефер уселась на кучу канатов, обхватила голову руками и глубоко задумалась.
Покой, царивший на барке, не нарушал ни один звук, кроме журчания воды. Шестеро человек экипажа, прислонившись к бортам, затаили дыхание, удерживая судно в фарватере Нила. Старик, опершись на длинное весло, служившее рулем, смотрел на звезды. Унис, Миринри, Ата и эфиопы спали, а на небе тем временем медленно всходила луна, и в ее свете вспыхивали клокочущие воды огромной реки.
Барка шла быстро, тяжело, с ритмичным скрипом переваливая через каждую волну. Разлившийся Нил все быстрее и быстрее тащил ее к Мемфису. Но вот прошла ночь, исчезла луна, погасли звезды, и взошла розовая заря, разогнав сумрак и пустив по воде золотые отсветы.
Нефер, казалось, задремала, стиснув в руках браслет с символом власти, который давал ей право командовать. И вдруг чей-то голос заставил ее вздрогнуть:
— Нефер, где мы?
Рядом с ней стояли Миринри, Унис и Ата. Они выглядели смущенными, и им, похоже, было стыдно, что они так легко позволили предательскому вину, вызревшему под солнцем Ливии, так быстро с собой справиться.
— Я ждала тебя, мой господин, — отозвалась девушка, поднявшись и нежно улыбнувшись Миринри. — Ты спрашиваешь, где мы? Как видишь, спускаемся по Нилу на барке к Мемфису.
— Мы плывем в Мемфис! — воскликнул Миринри, и в глазах его блеснула радость. — Но что произошло? Кто дал тебе лодку? И как же враги, что нас поджидали?
— Да, объясни нам, Нефер, удивительная девушка, — сказал Унис. — Почему мы уже не в храме древних нубийских царей? Твое вино было отменное, но уж очень коварное, и от него у меня в мозгу густой туман, который я никак не могу разогнать. Я смутно помню какого-то старика в окровавленной одежде, распростертого на полу…
— И ты вытащила у него из груди тесак, — прибавил Миринри. — Если мне это не приснилось…
— А потом мы куда-то бежали сквозь лес, — сказал Ата.
— Может, нам действительно все приснилось? — спросил Унис. — Скажи, Нефер.
— Нет. Я убила этого человека, а потом велела вам бежать и заставила погрузиться на барку, — ответила Нефер. — Этот презренный хотел, чтобы я своей рукой убила Сына Солнца.
— Ты? Чтобы ты убила меня, Нефер?
— Как видишь, я, напротив, тебя спасла, мой господин. Душа твоя пока пребывает в твоем теле, а вот душа Херхора плывет сейчас на светящейся лодке, которой правит Ра, по бескрайнему небесному морю Нун.
— А кто был тот старик? — спросил Унис.
— Жрец. Его подослал ко мне Пепи, чтобы не дать вам добраться до Мемфиса.
— Так, значит, ты… — удивленно начал Унис.
— Я должна была задержать вас на Острове теней и оставить вас там навсегда как пленников, — сказала царевна.
Унис схватил Нефер за руку и сильно встряхнул:
— Так старый жрец знал, что мы ушли из пустыни?
— Да, — ответила девушка. — Это он подстроил западню с праздником вина, он наслал на вас птиц-поджигателей, и это он придумал историю с сокровищами нубийских царей, которых никогда не было. Просто ему надо было, чтобы я заманила вас на Остров теней, откуда вы не вышли бы живыми. Я сначала подчинялась, потому что боялась и его, и Пепи, а потом взбунтовалась и убила его.
— А кому принадлежит эта барка?
— Ему, точнее, Пепи.
— И эти люди тебя слушаются?
— Прежде чем бежать, я сняла с руки старого жреца браслет с уреем, символом власти.
— И мы плывем в Мемфис? — воскликнул Миринри, и лицо его зарделось.
— Да, мой господин, это твоя цель, и я тебя к ней провожу. Ты ведь простишь меня, мой господин?
— Я обязан тебе свободой и жизнью, Нефер, — отвечал Сын Солнца. — Ты разделишь с нами нашу судьбу, и, если она будет ко мне благосклонна, настанет день, когда ты займешь при дворе место, достойное тебя. Ты будешь мне сестрой, потому что ты тоже царевна и тоже, как и я, принадлежишь к божественному роду.
— Сестрой… — грустно прошептала Нефер. — О, страшное видение!
Она закрыла лицо руками, словно хотела отогнать что-то, внезапно возникшее у нее перед глазами, потом откинула назад волосы и, стараясь изо всех сил казаться веселой, сказала:
— Спасибо, мой господин. Если будет нужно, Нефер отдаст за тебя жизнь, только бы сбылась твоя великая мечта.
— А ты в этом все еще сомневаешься? Моя звезда вечерами все горит на небе, статуя Мемнона подала голос, цветок возрождения раскрыл свои лепестки у меня в руках… Чего же мне еще желать? Все это — хорошие предзнаменования, правда, Унис?
Старик не ответил. Он, казалось, глубоко погрузился в свои мысли.
— Унис, ты меня слышишь? — спросил Миринри.
— Херхор, — вместо ответа произнес старик, словно рассуждая сам с собой, и потер лоб, стремясь оживить воспоминания. — Херхор…
— Ты знал этого жреца?
— Мне кажется, я не сегодня услышал это имя, — ответил Унис. — Но прошло уже столько лет, и я мог ошибиться. — И прибавил, передернув плечами: — Но ведь он мертв, значит не стоит им больше заниматься. Когда мы приплывем, Нефер?
— Нынче вечером увидим Мемфис, — сказал Ата, который уже несколько мгновений всматривался в берега реки. — Вон, ниже по течению появился храм в Саккаре, тот, что со ступенчатой пирамидой.[55] Мы идем очень быстро. Смотри, Сын Солнца, будь осторожен: у Пепи великолепно организованная охрана и Мемфис кишит шпионами. Одно опрометчиво сказанное слово — и мы пропали.
— А как мы прибудем в город, не возбудив подозрений? — спросил Миринри.