ваз и вазочек с какими-то загадочными и пахучими снадобьями, поскольку египтяне, даже не принадлежавшие к знати, обычно очень тщательно занимались своим туалетом.
— Располагайся в другой комнате, Нефер, — сказал Унис, — а нам хватит места и в этой, верно, Миринри?
— Да мы ведь в пустыне привыкли спать на песке, — отвечал Сын Солнца. — И в Мемфисе я готов спать даже на голой земле.
— А что ты испытываешь, оказавшись здесь, мой господин? — полюбопытствовала Нефер.
— Вряд ли смогу сказать, — ответил юноша, — но мне кажется, что я стал другим человеком. Не знаю, что тому причиной: воздух этого огромного города, нетерпение скорей начать борьбу, жажда власти и величия, а может, и еще что-нибудь. Но здесь, в этой жалкой лачуге, я гораздо счастливее, чем на барке, которую Ата вел по Нилу. Я наконец почувствовал, что чего-то стою в этом мире, что я перестал быть просто безвестным человеком.
— То есть ты готов к великому испытанию, — сказал Унис, все это время внимательно смотревший на юношу.
— Да, — отвечал Миринри. — Я готов бросить вызов всем и вся.
— Готов отомстить за отца и завоевать трон?
— Да, — с огромным воодушевлением отозвался юноша. — Когда старые друзья моего отца соберут своих сторонников, я встану во главе и потребую, чтобы узурпатор вернул корону великого Тети, и сорву у него с головы символ царской власти, предназначенный мне.
— Но будь осторожен, Ата уже говорил тебе. Пепи наверняка создал целую систему слежки, чтобы не дать тебе проникнуть в город. И кто знает, не ищут ли тебя повсюду? Хотя, впрочем, я думаю, что они потеряли наши следы после того, как мы бежали с Острова теней.
— Значит, я буду прятаться в этом доме до возвращения Аты?
— Нет, это было бы неблагоразумно, — ответил Унис. — Человек, зарабатывающий себе на жизнь, подозрений не вызовет. А вот тот, кто живет скрытно и не показывается на людях, сразу привлечет внимание стражников. Ходи вместе с Нефер, ведь может же быть у прорицательницы брат.
— Я сделаю так, как ты советуешь, — с улыбкой отозвался Миринри. — И будем мы, две особы царских кровей, топтать мостовую как два лицедея.
— Уже поздно, — заметил старик. — Ты ложись на постель, Нефер, а нам хватит и ковриков в соседней комнате.
— До завтра, мой господин, — сказала девушка. — А наутро объединимся и станем зарабатывать на жизнь: ведь мы же Дети Солнца.
Они погасили лампу и устроились на ночлег: Нефер на тюфяке, а Унис и Миринри на сплетенной из стеблей циновке, занимавшей часть второй комнаты.
21Пророчества Нефер
Наутро Нефер и Миринри уже бродили по улицам в сопровождении старика Униса, который где-то раздобыл табл, то есть терракотовый барабан, сверху обтянутый кожей. Он с силой ударял по таблу, чтобы привлечь внимание прохожих. В те времена прорицательницы, к тому же еще торговавшие всякими снадобьями, были у египтян в большом почете. Люди безоговорочно верили в любое пророчество и в чудодейственные свойства таинственных порошков.
По распоряжению Херхора Нефер, в ожидании Миринри, изучала эту прибыльную профессию в деревнях верховьев Нила, а потому без всякого смущения к ней вернулась. Она расположилась на первой же площади квартала, собрав вокруг целую толпу любопытных, явно привлеченных ее необычайной красотой и богатством украшений. Усевшись на циновку, которую нес за ней Миринри, под глухой рокот барабана, на котором Унис играл так, словно больше ничем в жизни не занимался, она обратилась к присутствующим своим мелодичным голосом:
— Я училась в школе медицины в Гелиополисе, где своим рецептам научили меня старцы Великого храма.
Я училась в школе в Саисе,[57] где свои рецепты дала мне Великая Божественная мать.
Я владею волшебными чарами самого Осириса, меня ведет бог Тот, создатель языка и письма.
Чары хороши как лекарство, и лекарства хороши для чародейства.
Из толпы выступила вперед старая египтянка и, чуть помедлив, обратилась к девушке:
— Дай мне рецепт для дочки: она больше не может кормить своего грудного ребенка.
— Пусть поест жаренных в масле нильских черепах, и молока у нее будет в избытке.
Вперед вышла еще одна женщина:
— Я хочу знать, проживет ли мой будущий ребенок долгую жизнь или умрет сразу же.
— Если он, открыв глазки, скажет «ни», он проживет много лет, если же скажет «мба», то жизнь его быстро угаснет, — ответила Нефер.
К ней подошел старик:
— У меня в саду живет змея, которая каждую ночь выползает из норы и поедает кур. Скажи мне, как сделать, чтобы она оставалась в норе.
— Положи у входа в нору сушеную пагре (нильскую рыбку), и змея не сможет выползти.
— Может, еще скажешь, что делать с мышами, поедающими запасы зерна в амбаре?
— Смажь стены амбара кошачьим жиром, и мыши уйдут, вот увидишь. Можно еще сжечь высушенный помет газели, смешать пепел с водой и размазать по полу.
За ним из толпы выступила девушка.
— Что тебе? — спросила Нефер.
— Научи меня, как отбелить зубы и сделать дом благоухающим, чтобы порадовался мой жених.
— Возьми золу акации, и твои зубы станут белее гиппопотамьих клыков. Если же хочешь ароматизировать дом, то надо смешать ладан, мимозу, смолу терпентинного дерева, корицу, смолу мастичного дерева, корень сирийского аира, потом растереть все это в пыль и бросить щепотку в очаг. Твой жених оценит изысканность аромата.
— А у тебя что? — обернулась она к солдату, у которого половину лица закрывала повязка.
— Произнеси заклинание, девушка, — ответил солдат, — чтобы выздоровел мой правый глаз, в который попала стрела.
Нефер встала, протянула руки и принялась чертить в воздухе какие-то знаки, а потом сказала:
— В южной части неба поднялся шум, и, едва спустилась ночь, шум распространился на север. Вода низверглась на землю огромными колоннами, и гребцы солнечной лодки Ра ударили веслами, чтобы обрызгать себе головы. Я подставляю твою голову под этот благословенный дождь, чтобы он оросил и твой раненый глаз, и для выздоровления призываю бога боли и смерть смерти. А теперь приложи к больному глазу мед, и ты поправишься, ибо так учил Тот.
Место этого солдата тут же занял другой, очень молодой и очень изможденный парень.
— Девушка, — сказал он, — поколдуй надо мной тоже, чтобы избавить меня от цепня, который совсем меня измучил.
— Я быстро тебя вылечу, — очень серьезно ответила Нефер. — О кобель гиены, о злобная сука гиены! О разрушитель! О разрушительница! Услышьте мои слова: пусть змей не причиняет больше боли этому юноше, двигаясь по его желудку! Этого монстра создал злобный, враждебный бог. И пусть он изгонит зло, иначе я призову на их головы огненный дождь, и он сожжет их обоих. Ступай, и скоро ты не будешь больше страдать.
Молоденький солдат ушел, более чем уверенный в том, что скоро выздоровеет. Древние египтяне больше доверяли заклинаниям, чем лекарствам.
Первый день прошел в заклинаниях, одно причудливее другого, и в раздаче не менее экстравагантных рецептов. Вокруг прелестной девушки весь день толпился народ, и только поздно вечером Дети Солнца и Унис добрались до дома, добыв изрядное количество денег. Они были очень довольны, что ни у кого не возбудили даже отдаленных подозрений относительно того, кто они на самом деле.
Кто мог бы предположить, что сын великого Тети согласится стать бродячим артистом, чтобы избежать преследований стражников Пепи?
— Ну, ты доволен, мой господин? — спросила Нефер у Миринри, который со смехом пересчитывал заработанные деньги.
— Ты стоишь всех этих денег, — ответил юноша. — Если я стану царем, то прикажу именовать тебя великой предсказательницей. Жаль, что я не стоял в толпе.
— Почему?
— Я попросил бы тебя предсказать мне судьбу.
— Я тебе ее уже предсказала, когда мы спускались по Нилу.
— Что я стану царем?
— Да.
— А мне этого мало.
Нефер вздрогнула и слегка нахмурилась, сдержав вздох.
— Я поняла, — произнесла она, опустившись на стул и положив голову на краешек стоящего рядом стола. — Я прочла твою мысль.
— Ведь ты же предсказательница.
— Это верно.
— Ну и? Давай свое предсказание.
— Ты ее увидишь.
— В Мемфисе?
— Да, в этом самом городе.
На этот раз вздрогнул Миринри, и лицо его зарделось, как у девушки, что собирается на первое любовное свидание.
Нефер закрыла лицо руками, прижав ладони к глазам.
— Я ее вижу, — снова заговорила она после минутного молчания. — Она возлежит на сверкающих золотом носилках, которые несут восемь нубийских рабов, а перед ней величаво выступает черный бык с золочеными рогами. Звенят священные систры, возносятся к небу восхитительные звуки арф и набл, гремят барабаны… Танцовщицы водят хороводы вокруг носилок и не сводят глаз с урея, блистающего в черных косах прекрасной царевны. Я вижу военные колесницы с солдатами… вижу лучников и стражников… Слышу шум рукоплесканий… это толпа приветствует дочь самого могущественного из африканских царей. О, этот крик! О, что за крик!
Нефер опустила руки и вскочила, с ужасом глядя на Миринри, который стоял перед ней, внимательно ее слушая.
— Что с тобой, Нефер? — спросил он, удивленный таким внезапным рывком.
— Я слышала крик.
— Ну и что?
— Это был твой крик, мой господин. Я отчетливо слышала.
— А дальше? Говори, что было дальше.
— Дальше ничего не вижу, все исчезло, как за густым туманом.
— Этот крик тебя испугал?
— Да.
— Почему?
— Не знаю… но, когда я его услышала, мое сердце сжалось, словно его стиснула чья-то железная рука.
Тут на пороге появился Унис, который в соседней комнате готовил еду из сушеных фиников и семян лотоса. Видимо, он слышал рассказ Нефер и теперь с ужасом на нее глядел. Его лицо, обычно спокойное, изменилось до неузнаваемости.