Чтобы предупредить опасность обрушения, египетские архитекторы конструировали над криптой еще пять пустых камер, расположенных одна над другой. Та, что была выше остальных, завершалась двумя каменными блоками, сложенными домиком. Такая конструкция распределяла и облегчала давление огромной каменной массы.
Эти воистину удивительные камеры построены с высочайшей степенью прочности: за сотни веков в них не сместилась ни одна плита, и теперь они являют собой оригинальность конструкции пирамид.
В пирамидах полнее всего раскрылся гений египетских архитекторов, трудившихся шесть-семь тысячелетий назад. Эти люди прилагали нечеловеческие усилия, строя пирамиды, поскольку владели примитивными научными знаниями и совсем не располагали никакими машинами. Но что достойно наибольшего удивления, так это тот факт, что древнейшие пирамиды первых династий оказались устойчивее к разрушениям, чем более поздние. Кажется, что архитекторы Египта шеститысячелетней давности работали лучше, чем архитекторы последних династий. Первые пирамиды и по сей день возвышаются на границе с пустыней, горделиво вознося свои вершины. Они с неподражаемым бесстрастием взирают на прошедшие и грядущие века, все так же оберегая в своих чудовищных телах мумии создавших их царей и бросая вызов вечности. Эти первые в мире монументы, наверное, последними исчезнут с лица земли.
Быть может, когда наша планета остынет, опустеет и обезлюдеет и станет в одиночестве вращаться по своей орбите, когда исчезнет род людской, а современные постройки рассыплются в прах, великая пирамида, хранящая мумию Хеопса, так и останется стоять последним наследием погибшего мира. А мумия в глубине неоскверненного захоронения так и будет спать своим вековым сном, в то время как мы все превратимся в пыль. Вполне возможно, что эта мумия, побывав одним из первых людей, видевших зарю нашей цивилизации, станет последним свидетелем того, что на пустынной и мертвой Земле некогда существовало человечество…
Пирамида Родопе, внутри которой собрались сторонники Тети, не отличалась величиной пирамиды Хеопса, но считалась одной из самых крупных в огромном некрополе Мемфиса и в то время еще не была растащена на строительство Фив. В ней, как и в остальных пирамидах, имелись просторные пустые камеры, галереи, а в центре — крипта, где уже несколько веков спала вечным сном прекрасная царица. Она лежала в красивом саркофаге из синего базальта, накрытом гранитной крышкой, такой прочной, что ее невозможно было разбить киркой. Египтяне очень заботились о неприкосновенности захоронений, как своих собственных, так и царских.
Велев рабу-нубийцу спустить себя на землю, Херхор медленно направился к пирамиде, опираясь на руку Манероса и внимательно осматривая переднюю стену колоссального монумента, чья вершина терялась в темноте.
— Где находится камень, затворяющий вход? — спросил он Манероса.
— Над двадцать седьмой ступенькой, — ответил стражник.
— Думаешь, они вошли оттуда?
— Это невозможно, великий жрец. Чтобы закрыть вход в галерею, после того как был похоронен последний потомок последней династии, изготовили плиту из такого прочного и тяжелого камня, что ни один человек не сможет ее ни сдвинуть, ни сломать. Должно быть, мятежникам удалось проникнуть в пирамиду с другой стороны.
— Значит, есть и другой вход?
— Да, над сороковой ступенькой восточной и западной сторон есть две галереи, ведущие в одну из пяти пустых камер. Надо посмотреть, сдвинуты ли валуны, которые их затворяли.
— Сколько солдат тебе нужно?
— До самой камеры проходы очень узкие, — ответил Манерос. — Мне пока будет достаточно двух дюжин солдат, еще пятьдесят пусть останутся на ступенях и будут готовы прийти по первому зову. Остальные пусть рассредоточатся вокруг пирамиды, потому что может существовать еще проход, которого я не знаю. Ведь для тебя не новость, великий жрец, как сконструированы наши пирамиды и насколько трудно двигаться по галереям.
Херхор повернулся к нубийцу, стоявшему рядом в ожидании приказов, и шепнул ему несколько слов. Немного погодя к пирамиде подошли два отряда лучников с факелами и большими вязанками сырых дров, а другие солдаты тем временем бесшумно окружали пирамиду.
— Повинуйтесь этому человеку, — обратился жрец к лучникам, указав на Манероса. — Он один знает, где вход.
— Идем, — сказал царский стражник, обнажив широкий топорик, и полез вверх по ступенькам пирамиды.
Солдаты с зажженными факелами лезли за ним. Как он и предвидел, валун, закрывавший вход в одну из галерей, ориентированных в точности с востока на запад и ведущих в пустые камеры, был сдвинут. А штукатурку, прочную, как гранит, рецепт приготовления которой знали только египтяне, сняли каким-то режущим инструментом.
— Они вошли здесь, — сказал Манерос, обернувшись к лучникам. — Обнаружить их будет нелегко. Где они — в пустых камерах, в шахтах или в крипте?
Задача была не из легких. Архитекторы пирамид вырубали в огромной массе камня множество ходов и шахт, чтобы запутать будущих грабителей и не дать им обнаружить реальное захоронение, и много в том преуспели. Когда Египет захватили арабы, они зря потратили время на поиски крипты, хотя халиф Амрон и велел прорубить в пирамидах еще множество коридоров.
Ходы заканчивались тупиками, шахты никуда не вели и предназначались, чтобы надуть и изнурить воришек, а галереи, прихотливо изгибаясь под большими углами, все оканчивались в одной и той же точке. Подземные камеры, выдолбленные на метры вглубь пирамиды, лестницы, которые никуда не вели… В общем, настоящий лабиринт, вынуждавший воров потерять всякую надежду добраться до настоящей крипты, где покоилась мумия.
С помощью лучников Манерос сдвинул огромный валун розового гранита, закрывавший вход, взял факел и решительно шагнул в коридор, ведущий вниз, к центру пирамиды. Остальные шли за ним, держа наготове секиры, поскольку стрелять из луков, по крайней мере пока, возможности не было.
Соломенная сандалия, брошенная посередине коридора и еще влажная, указывала на то, что они на верном пути. Должно быть, мятежники не так давно прошли здесь, и кто-то из них обронил сандалию, у которой порвались завязки.
Коридор все спускался вниз, но не очень круто. Он был достаточно высок, чтобы человек мог идти, выпрямившись, а в ширину достигал примерно полутора метров. Возможно, он вел в центральную шахту, откуда саркофаг с прекрасной царицей спускали в загадочную крипту, затерянную среди беспорядочных нагромождений камней, которые велел накидать Менкери, чтобы никто не потревожил вековой сон его прекрасной супруги.
Отряд двигался осторожно, светя себе факелами и время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться, пока не оказался в очень широкой шахте, снабженной винтовой лестницей, предположительно ведущей в одну из пустых камер, скорее всего в верхнюю.
— Тихо! — сказал Манерос, обернувшись к лучникам.
Он перегнулся через край шахты, дно которой было видно, и внимательно вслушался. До его ушей долетел слабый звук, похожий на храп какого-то огромного животного.
— Мятежники прямо под нами, — шепнул он. — Они заняли пустые камеры и спокойно спят, уверенные, что их никто не потревожит. Они и не представляют себе, что их тут могут захватить. — Лучникам он велел: — Зажгите вязанку дров, бросьте ее в шахту и пошлите кого-нибудь посмотреть, не появится ли дым с той стороны пирамиды. Я думаю, вторую галерею они тоже вскрыли, чтобы обеспечить себе путь к отступлению.
Один из лучников зажег вязанку и кинул ее в шахту, а второй бегом бросился наружу.
— Приготовьте луки, — продолжал Манерос. — Если мятежники появятся внизу, стрел не жалейте.
Над шахтой на несколько секунд поднялся густой столб дыма, а на дне горела вязанка дров, и вокруг нее плясали языки пламени, отбрасывая на стены кровавые отблески. Конечно, судя по яркости и интенсивности пламени, к поленьям в вязанке было добавлено какое-то горючее вещество. Новая вязанка сгорела очень быстро, провалившись дальше вниз и мгновенно исчезнув, словно растворившись.
— Она провалилась в пустую камеру, — сказал Манерос, свирепо ухмыльнувшись. — Значит, мятежники вскрыли и западный коридор.
Из центра пирамиды донесся отчаянный крик, казалось, взревели сотни и сотни глоток, а потом раздался оглушительный шум.
— Пожар! Горим!
Эхо разносило голоса, и они слышались уже отовсюду, звуки метались по загадочным галереям, ведущим то вниз, то вверх в боках колоссальной пирамиды.
— Кидайте вязанки вниз! — скомандовал Манерос.
В шахту полетело еще штук двадцать вязанок, и языки пламени взвились так высоко, что лучники отскочили назад.
— Ну вот, этот проход закрыт, — сказал Манерос. — Теперь можно поджидать мятежников у выхода из второй галереи. Долго они не продержатся, тем более что им не удастся спуститься в крипту Родопе: она завалена неподъемно тяжелой каменной плитой.
Отряд лучников, уверенный, что теперь-то уж никто из мятежников не сможет пройти сквозь пламя, которое полыхало внизу, как маленький вулкан, доставая языками до краев шахты, быстро двинулся в обратный путь, чтобы спастись от клубов дыма, уже заполнившего галерею.
Выбравшись наружу, Манерос увидел, что пирамида уже полностью окружена воинами фараона. Они стояли ровными линиями, выстроившись в каре.
— Они у нас в руках. Мое продвижение обеспечено, — сказал он.
Он сбежал по ступенькам и подошел к Херхору, сидевшему возле повозки.
— Мы загнали их всех в ловушку, — доложил он. — Фараон будет доволен нашей операцией.
— Ты уверен, что они там, внутри? — спросил великий жрец.
— Мы слышали, как они кричали. Садись на повозку и подъезжай с той стороны, чтобы присутствовать при их капитуляции.
Нубиец подсадил Херхора на повозку и погнал быков сквозь ряды лучников с натянутыми луками к западной стороне пирамиды, где, как предполагал Манерос, был еще один коридор.
Стражники угадали верно. Над сороковой ступенькой противоположного фасада гигантского захоронения клубился дымок, хорошо заметный на фоне начавшего розоветь неба.