— Люблю, отец.
Тети отбросил клинок в сторону:
— Я дарую жизнь этому человеку. Так угодно Осирису, так хочешь ты. Да будет так.
В ответ на эти слова в зале зазвучал визгливый смех Херхора.
— Ну что, Нефер, ты все еще веришь, что Миринри мог тебя любить?
— Нет… все кончено, — ответила бедная девушка. — И пусть придет смерть!
Она подняла стиснутый в руке кинжал, мгновение смотрела на сверкающее лезвие, потом размахнулась и вонзила его себе в грудь, прямо в сердце. Херхор схватил ее на руки и, не обращая внимания на то, что вся его одежда залита кровью, бросился в зал, крича на ходу:
— Вот моя месть!
Толпа вновь расступилась, давая жрецу пройти к трону.
— Херхор! — в один голос вскрикнули Тети и Миринри.
— Вот твоя дочь! — взвизгнул жрец, положив перед Тети тело девушки. — Она убила себя, она погибла из-за любви, и теперь я отомщен. Ты изгнал меня из храма, где я был верховным жрецом, а я явился, чтобы испортить тебе триумф.
— Нефер! — в ужасе вскрикнули Миринри и Тети.
— Нет, это Саури, твоя дочь. Я нарочно все время подсовывал ей твоего мальчишку, чтобы она в него влюбилась, и, как видишь, мне это удалось. Она покончила с собой, когда услышала от самого Миринри, что он любит Нитокри.
Из груди Тети вырвался крик раненого зверя:
— Арестуйте этого подлеца!
Миринри раньше всех бросился на верховного жреца и схватил его за горло.
— Убить его? — спросил он.
— Нет. Мы с почестями похороним мою дочь в пирамиде, которую я велел построить на краю пустыни, и в ней же замуруем этого человека. Я отрекаюсь от трона в пользу сына. Он достоин своего отца.
— А ты? — спросил Миринри.
— А я вернусь в пустыню, где прожил восемнадцать лет. Я хочу услышать голодные вопли того, кто стал причиной гибели моей дочери. Я буду их слушать, Херхор, все, до последнего стона, сквозь камень, который закроет тебя навсегда.
Он поднял с пола урей, сорванный с головы Пепи, и возложил его на лоб Миринри. А юноша, стоя на коленях перед телом Нефер, с трудом сдерживал рыдания.
— Народ мой! — крикнул Тети. — Вот моя последняя воля! Пусть мой брат будет помилован и отправлен в изгнание в верховья Нила: он все-таки отец той девушки, которую любит мой сын. А ты, Миринри, не забывай Ату. Хотя ему и отрубили руки, это не помешает ему стать отличным советником. А теперь прощайте. Я ухожу слушать вопли Херхора перед саркофагом моей дочери.
Он взял на руки все еще истекающую кровью Нефер и пошел к выходу из тронного зала, а вслед ему гремел крик толпы:
— Да здравствует Миринри, царь Египта!