22Галера идет на абордаж
Крик Николы сразу охладил восторги экипажа по случаю появления красавицы-капитана.
— Это не просто ушат холодной воды, это уже бомба! — вскричал папаша Стаке, скрипнув зубами.
Виконт побледнел и с тоской взглянул на помертвевшее лицо герцогини.
— Трехмачтовик! — крикнул он и повернулся к Николе, который вглядывался в горизонт, сложив ладони домиком. — А вы не ошиблись?
— Нет, господин виконт, — отвечал грек. — У меня слишком хорошее зрение, чтобы я мог спутать галеру с шебекой или галиотом. Сейчас она развернулась, обогнув мыс Хусиф, и идет в открытое море прямо на нас.
— Шарахни меня сломанным якорем! — проворчал папаша Стаке и нахмурился. — Как же окаянная турчанка догадалась, что мы ничего общего не имеем с этим мошенником Магометом? А ну-ка поглядим… У меня тоже еще зрение хоть куда!..
Он быстро проскочил палубу и взлетел по лесенке на шканцы, а за ним ДʼЮссьер, герцогиня, Перпиньяно и Эль-Кадур.
— Поглядим, поглядим… Может, тебе приснилось, Никола? — ворчал он, подходя к кормовому фальшборту. — Быть того не может, чтобы мусульманские псы уже бросились за нами вдогонку. Что же у них за носы, если они чуют христиан на таком расстоянии? Может, их при случае приспособить трюфели искать?
Не переставая, по обыкновению, бормотать себе под нос, он подошел к греку, который на что-то указывал, протянув руку в северном направлении.
— Где эти паруса? — спросил он.
— Смотри.
— Ах ты, акулий потрох! Не может быть! Действительно трехмачтовик! Похоже, это галера.
— Венецианская или турецкая? — с тревогой спросил виконт.
— У меня на глазах линз нету, господин виконт, — отвечал старик. — С такого расстояния я бы и в подзорную трубу не разглядел, какой флаг на грот-мачте.
— Но ты точно не думаешь, что это венецианская галера? — спросила герцогиня.
— Уф! — фыркнул папаша Стаке, тряхнув головой. — С чего бы сюда явиться галере Светлейшей республики, если Кипр уже в руках турок?
— Значит, галера турецкая?
— Это более вероятно, синьора.
— И мы позволим себя догнать и потопить?
— Нам остается только высадиться на берег, — сказал, подходя, Никола Страдиот. — К несчастью, ветер совсем стих.
— Но берег далеко, — заметил папаша Стаке. — Чтобы преодолеть пятнадцать миль при штиле, нам потребуется не меньше восьми часов.
— Решайте сами, — сказал виконт. — А почему той галере удается поймать ветер?
— Она идет в открытом море, синьор, вне береговых мысов. Я по цвету воды вижу, там ветер не стих.
— Тогда давайте повернем на запад.
— Отойдем от береговой линии.
— У нас есть кулеврины и аркебузы, нас много, и мы, насколько я понимаю, полны решимости.
— Мы готовы скорее умереть, чем снова угодить в рабство, — сказал Никола. — Можете рассчитывать на моих людей, синьор.
— Что скажете, Элеонора? — спросил виконт. — Капитан Темпеста может дать дельный совет.
— В открытое море, папаша Стаке, — ответила герцогиня. — Мы не знаем, что это за судно: дружественное или вражеское. Если увидим, что там мусульмане, вернемся к берегу. Как думаете, папаша Стаке?
— Как бог свят! — воскликнул старик. — Я всегда говорил, что вас надо назначить адмиралом, вы того заслуживаете! Опытный моряк не рассуждал бы разумнее вас, синьора. Потравить шкоты, ребята! Поворачиваем на запад. Там ветер, а галиот не черепаха в болоте. Они нас пока не догнали, и потом, у нас есть пушки и ядра им в подарок. Готовимся к маневру, все огнестрельное и холодное оружие на палубу!
Пока матросы под командованием Перпиньяно, который, как мы уже говорили, знал толк в артиллерии, заряжали и готовили кулеврины, чтобы в случае чего можно было встретить врага бортовым залпом, остальные прилагали все усилия, чтобы вывести галиот в ту зону, где дует ветер.
Задача была не из простых: парусник находился слишком близко от берега, защищенного от ветра мысами. Однако за полчаса частью на парусах, частью на веслах удалось вывести его в открытое море и поймать бриз. Правда, бриз был слабоват и дул порывами.
Виконт и герцогиня с тревогой наблюдали за курсом галеры, которая была гораздо дальше от мысов и имела больше возможностей поймать ветер.
Обмануться насчет курса мощного парусника было уже невозможно. Его нос был нацелен точно на галиот, а все маневры с парусами производились, чтобы его догнать.
Галера была еще далеко, и трудно было определить, турецкая она или венецианская, однако наиболее вероятно, что на грот-мачте у нее развевался флаг пророка с полумесяцем, а не флаг республики со Львом Святого Марка.
— Они нас догонят? — спросила герцогиня.
— Боюсь, что да, — ответил виконт.
— А мы сможем противостоять абордажу?
— Галиот против галеры не выстоит.
— Значит, мы попадем в плен, — с тоской заключила Элеонора.
— Они нас пока не догнали. Этот папаша Стаке мне кажется опытным моряком, он не даст так просто себя схватить.
В этот момент у них за спиной послышался голос:
— Синьора, вы не забыли, что мой хозяин приказал мне заботиться о вас?
Герцогиня быстро обернулась. Перед ней стоял Бен-Таэль, слуга Дамасского Льва.
— Что ты хочешь? — спросила она.
— Мой господин велел мне, в случае если вам будет угрожать опасность, предупредить его, и мне кажется, момент настал.
— Ты тоже думаешь, это мусульманский корабль?
— Я только что слазал на самую макушку грот-мачты и убежден, что над парусами того судна развевается флаг пророка. К тому же у него очень высокий корпус, на галеру республики он не похож.
— И что ты думаешь делать?
— Хочу, чтобы вы разрешили мне добраться до берега и отправиться к хозяину раньше, чем меня схватят.
— Но до берега семь или восемь миль.
Слуга улыбнулся:
— Бен-Таэль — пловец, которому нет равных, к тому же он не боится акул.
— Но у нас пока нет уверенности, что галера нас настигнет. Посмотри: сейчас наш галиот идет очень быстро.
— Это верно, синьора, но на всякий случай надо подстраховаться.
Герцогиня бросила вопросительный взгляд на виконта.
— Можем ли мы рассчитывать на поддержку Дамасского Льва? — поинтересовался Гастон.
— Я твердо в этом уверена, — ответила герцогиня. — Он был очень признателен за то, что я сохранила ему жизнь.
— Тогда, если хочешь, ступай, — сказал ЛʼЮссьер, повернувшись к слуге. — Если мы увидим, что от галеры нам не уйти, мы высадимся на берег, и там ты сможешь нас найти.
— Вблизи Суды есть один потайной залив, мы там прятались. Ну, ты знаешь…
— Да, синьора. Я буду вас там ждать.
Он потуже затянул пояс, проверил, в порядке ли ятаган, сбросил плащ и, оставшись почти голым, легко перемахнул через фальшборт и скрылся под водой.
— Сто тысяч акул! Полундра! Человек за бортом! — завопил папаша Стаке. — Разворачиваемся!
— Успокойтесь, папаша Стаке, — сказала герцогиня. — Это раб Мулея-эль-Каделя направился к берегу.
— Что, этот бездельник испугался своих соотечественников? Пусть только вынырнет, я дам по нему заряд из аркебузы.
— Он плывет с моего разрешения. Хватит о нем. Как там галера?
— Да разбери ее холера! Чтоб она в преисподнюю провалилась! Чтоб лопнул от злости этот пес шелудивый, Магомет! — рявкнул старый моряк, который, похоже, вышел из себя. — Можно подумать, что у этого корабля запас ветра в трюме!
— Догоняет? — спросил ЛʼЮссьер.
— Да, господин виконт. Насколько я вижу, ветер там сильнее, чем здесь.
— Это турок! Турок! — раздался голос с верхушки грот-мачты.
— Да хранит нас святой Марк и его лев! — сказал папаша Стаке, швырнув в сторону свой берет. — Я с самого начала был в этом уверен.
— Что думаете предпринять, господин помощник капитана? — спросил виконт.
— Прижмемся к берегу и постараемся добраться до бухты Суда.
— Это единственное, что мы можем попытаться сделать, — раздался голос Николы Страдиота, который подошел к ним. — Но я сомневаюсь, что галера даст нам время на это.
— Она идет намного быстрее нас, и минут через десять мы окажемся под огнем.
— Потравить шкоты, готовься к развороту! Меняй кливера! — скомандовал грекам папаша Стаке.
Галиот, который шел на запад, повернул на восток.
К несчастью, у берега ветер был совсем слабый и неблагоприятный. Галера же, которая шла в открытом море при попутном ветре, быстро приближалась.
Минут через десять она почти поравнялась с галиотом и дала первый холостой залп, требуя, чтобы галиот остановился и поднял флаг.
— Вот мы и влипли! — крикнул папаша Стаке, готовый рвать на себе волосы. — При этом проклятом штиле мы дойдем до берега не раньше чем через три четверти часа. Господин виконт, вы, синьора, и все остальные, готовимся отразить нападение.
— Элеонора и Перпиньяно, на батарею! — скомандовал Гастон. — Там легче укрыться, чем здесь.
— А вы? — с тревогой посмотрела на него герцогиня.
— Мое место на палубе с Николой, Эль-Кадуром и папашей Стаке. Пока турки не пошли на абордаж, в вашей доблестной шпаге нет необходимости. Быстрее, Элеонора, они собираются дать по нам бортовой залп. Доверимся Богу и нашей храбрости.
Увидев, что она колеблется, он мягко, но властно взял ее за руку и увел на батарею, где Перпиньяно с семью греками уже готовил кулеврины к бою.
— Берегите себя, Гастон, — сказала герцогиня, обвив руками его шею. — Помните, я люблю вас.
— Я не подставлюсь под турецкие пули, — с улыбкой отвечал виконт. — Мы с ними старые знакомые, и как они не достали меня в Никозии, так и здесь облетят стороной. Не бойтесь, Элеонора.
— Но у меня нехорошее предчувствие.
— Оно у всех бывает перед боем, даже у самых храбрых. Вы это знаете, наверное, лучше меня, Элеонора, ведь вы были при штурме Фамагусты.
Его прервал второй пушечный выстрел, последовавший за холостым, и громкое ругательство Николы.
— Мое место на палубе, — сказал виконт, отстраняясь от герцогини. — Я должен быть там.