Капитан поднялся на борт и велел провести себя к паше. Тот безмятежно курил наргиле, сидя за большим столом, который накрывали в торжественных случаях, и незаметно осушал одну за другой бутылки старинного кипрского вина. В нескольких шагах от него на оттоманке, у левого борта, возлежала Хараджа. Ночь выдалась душная, и она завернулась в легкое шелковое покрывало. Лицо этой жестокой женщины чуть побледнело, но глаза не утратили блеска.
— Что тебе надо? — спросил паша, увидев, как к нему поднимается капитан полугалеры.
— Есть известия из Константинополя, с печатью султана, господин.
— Письмо?
— Да. Его доставил матрос, приплывший из бухты Капсо.
— Кто такой?
— Я не решился его спрашивать.
— Ну и дурак, — сказал паша, взяв письмо, протянутое капитаном. — Приведи сюда человека, который его привез.
— Письмо от султана! — воскликнула Хараджа, и голос ее дрогнул. — Берегись, дядя: такие послания всегда печальны, а иногда дело кончается шелковым шнурком.
— Да ну!.. Я нужен ему, да и флот настолько мне предан, что я спокойно могу привести его в Константинополь и слегка расшевелить бездельников, которые наводнили гаремы и только и мечтают, как бы совершить очередное преступление.
Он осторожно разломил печати, аккуратно вскрыл конверт из пергамента, вынул письмо и тут же быстро пробежал его глазами.
— Ну что? — спросила Хараджа обеспокоенно.
— Мне предписано явиться на флагманской галере в бухту Капсо и получить секретные распоряжения, которые мне передаст важное правительственное лицо.
— Но почему? Разве султан недоволен тем, как развивается осада Кандии?
— Возможно, — ответил паша, слегка нахмурившись. — Они там что, в Константинополе, думают, что можно за один день сровнять с землей мощную крепость? Пусть сами приедут и отведают венецианских кулеврин и мечей.
— Не обольщайся: в Константинополе вечно затеваются какие-то заговоры, и у тебя там наверняка полно завистников.
— Я это знаю не хуже, чем ты, — ответил паша и принялся расхаживать по палубе, теребя рукоятку сабли. — Если они вздумают отстранить меня от командования эскадрой, то жестоко просчитаются.
В этот момент появился капитан, за ним албанец.
— Вот человек, который привез письмо, — сказал командир полугалеры.
Паша уставился на Мико. Тот прекрасно понимал, что ходит по краю пропасти, но держался со спокойствием, достойным восхищения.
— Так ты прибыл из…
— Из бухты Капсо.
— И как ты сюда добрался?
— На каике, под парусом.
— В Капсо стоит галера?
— Да, мой господин, она специально пришла из Константинополя со срочным приказом не трогать Кандию.
— Как она называется?
— «Струмика».
— Не знаю такой. Наверное, это новый корабль.
— Ее спустили на воду три недели назад.
— Кто ею командует?
— Капитан Родосто, но…
— Почему ты запнулся? — спросил паша, впившись в него глазами.
— Этот капитан, если можно так сказать, больше не командует, после того как султан поставил с ним рядом ферика (старшего бригадира), который ничего не смыслит в морском деле.
— Представляю себе. И ты знаешь, чего от меня хотят?
— Нет, мой господин.
— Если бы ты мог сказать мне одну вещь, я бы тебя щедро наградил.
— Я всего лишь простой матрос и даже помыслить не могу, чтобы расспрашивать старших по званию.
— У тебя странный акцент. Откуда ты?
— Из Албании, мой господин.
— Даже драчливые горцы решились ринуться в море? До Адриатики рукой подать, и там непрерывно патрулируют венецианские галеры.
Паша посмотрел на Хараджу, словно спрашивая у нее совета.
— Что делать? — шепнул он, подойдя к оттоманке.
— Если не повинуешься, султан может прислать тебе шелковую удавку, и не важно, что она будет лежать в золотой шкатулке.
— А если я ослушаюсь тех приказов, что поступят из Константинополя, а не из штаб-квартиры великого визиря?
— Это расценят как мятеж. И что дальше?
— Верно. Мне надо будет идти до конца и разбомбить даже мечеть Святой Софии. Я велю перенести тебя на другую галеру, а сам поеду, не один, конечно, понравится это султану или нет. Я тут нынче рискую жизнью, а он попивает кипрское в окружении фавориток. Я ведь тоже мусульманин.
— Так что ты решил?
— Отправиться с большим эскортом на встречу.
— Кто будет командиром?
— Не беспокойся. В моем распоряжении полно бесстрашных командиров, и огня они не боятся.
Он повернулся к Мико, который навострил уши, боясь пропустить хоть слово.
— Что тебе велел твой капитан?
— Возвращаться как можно скорее.
— Покарай меня пророк! — вскричал паша. — Тебе приказано приготовить мне удавку?
— Я моряк, а не палач, мой господин. Я бы не осмелился даже пальца поднять против величайшего из адмиралов, какие есть в Турции. Вы слишком ценны, особенно в такое время.
— Ты слышишь, Хараджа? — спросил паша. — И ведь этот человек — простой матрос. Если бы я завтра стал султаном, то назначил бы его контр-адмиралом.
— Хм… — вполголоса хмыкнула Хараджа.
Снова обернувшись к албанцу, паша спросил:
— Ты хочешь отплыть?
— Да, если позволите.
— Я дам тебе попутчика, ему будет поручено передать от меня письмо твоему капитану. Я не смогу явиться на встречу раньше рассвета. Могдор!
На зов на шканцы бегом поднялся гигантского роста негр, обвешанный целым арсеналом холодного и огнестрельного оружия.
— Ты будешь сопровождать этого человека, — сказал ему паша. — Если попытается бежать — убьешь.
— Да, мой господин, — ответил негр, покосившись на Мико.
Великий адмирал пошарил за поясом из алого шелка и вынул несколько цехинов со словами:
— Это тебе компенсация за хлопоты. Если тебе когда-нибудь понадобится поддержка высокого лица, вспомни об алжирце Али.
И он протянул монеты Мико, которому вовсе не улыбалось заработать такой подарок, и еще меньше — возвращаться в бухту Капсо в компании огромного негра.
— Благодарю, мой господин, — ответил албанец, стараясь не выдать своих опасений. — Я никогда не забуду щедрости великого адмирала.
— Можешь идти.
Мико пожелал ему спокойной ночи и пошел к борту. Черный гигант не отставал ни на шаг, и казалось, он вот-вот набросится и придушит, даже не прикоснувшись к оружию. Капитан полугалеры уже велел приготовить шлюпку и подогнать ее к сходням.
— Берегись акул, — сказал он Мико. — В гавань только что зашел галиот, и команда видела их великое множество.
— Ничего, у меня есть аркебуза, — ответил албанец.
Несколькими гребками он вывел каик на открытую воду и сел к рулю, а негр уселся напротив, на другую банку, не сводя с него свирепого взгляда выпуклых глаз.
— Ну что ты пялишься без толку? — раздраженно сказал Мико. — Помоги лучше маневрировать.
— Я получил приказ тебя стеречь.
— Вот интересно: куда я могу сбежать?
Вместо ответа негр вытащил из-за пояса два пистолета и с помощью огнива и затравки зажег фитиль.
— Ты что делаешь? — забеспокоился Мико.
— А ты не слышал, что в море полно акул? — ответил негр, положив пистолеты на банку. — Наш каик маленький, и эти твари могут на него напасть.
— Ой!.. И правда, — сказал Мико. — Тогда и я запалю фитиль аркебузы.
— Нет.
— Как так — нет?
— Стрелять буду только я. Дай сюда аркебузу.
— А потом ты и голову мою потребуешь, чтобы захапать цехины, которые мне подарил паша.
— Я получил приказ тебя стеречь, а обворовывать приказа не получал. Цехинов у нас навалом будет в Кандии, когда займем город. Там под каждым домом золотые россыпи.
— Кто тебе это сказал?
— Все в лагере говорят.
— Думаю, вы ничего не найдете, кроме мертвяков, с которых можно будет разве что одежду снять.
— Ты ничего не знаешь.
— Ясное дело, не знаю, я ведь был в море и в ваших лагерях не жил.
— Золото!.. Реки цехинов!..
— Дались тебе эти цехины, лучше за парусами последи.
— Я слежу за акулами.
— Ну и оставался бы себе на флагмане, если уж на твою помощь рассчитывать нельзя.
— Я тебе уже сказал: слежу за акулами.
— Ну да!.. Что-то пока ни одной не видно.
— О!.. Еще появятся, не сомневайся.
— Если хочешь взять аркебузу, дай мне хотя бы один пистолет.
— Я сам позабочусь о твоей защите, — упрямо ответил негр. — И огнестрельное оружие будет лежать рядом со мной, а не с тобой. Кто его знает…
Мико тихо выругался сквозь зубы, выровнял латинский парус и кливер и снова уселся за руль.
— Что бы там ни было, но от такого сторожа надо избавляться, — прошептал он про себя.
Хоть ему и пришлось расстаться с аркебузой, у него еще оставался каджар, обоюдоострый палаш из великолепной стали.
Пока он мучительно соображал, как бы избавиться от назойливого попутчика, в море появились какие-то округлые предметы, которые быстро скользили под водой, отбрасывая зловещие отблески.
— Акулы! — крикнул Мико. — Стреляй, или они перевернут шлюпку!
Негр вскочил, схватил оба пистолета и прыгнул на нос, ибо акулья атака готовилась именно оттуда.
— Ах вы, мерзкие твари!.. — крикнул он. — Чума всех морей! Вот я вас!
Поднявшись на узкий полубак, где было трудно держать равновесие из-за волны, что шла с берега, он принялся стрелять. Он стоял спиной к Мико и не мог за ним следить.
— А теперь я сыграю с тобой славную штуку, — прошептал горец.
Он потихоньку отвязал шкот латинского паруса, потянув на себя рей, и резко дернул рулем.
Негр в это время вооружился мушкетом и, чтобы удобнее было целиться, встал на банку.
— Ну, ты как там? — сказал Мико.
Шлюпка внезапно рванулась, парус развернуло встречным ветром, и он повернулся вокруг мачты вместе с реем. Послышался дикий вопль. Рей сбил негра с ног, и тот упал в море прямо на акул.
— Вылезай как знаешь! — крикнул албанец, закрепляя шкот и снова садясь к рулю.
— Убийца! — орал негр, оказавшись среди фосфоресцирующих акульих зубов. — Вытащи меня сейчас же!