— Если хочешь, могу дать тебе пистолет.
— Паша посадит тебя на мачту флагмана, как на кол.
— Не такой я дурак, чтобы к нему вернуться.
— Вернись, каналья, не то я до тебя доберусь и спущу с тебя шкуру!
— Побереги лучше свою от акульих зубов!
У негра за поясом оставались еще два ятагана. Теперь он был уверен, что албанец не сделает глупости и не станет его вытаскивать, а потому вступил с акулами, нападавшими со всех сторон и норовящими откусить ему то руку, то ногу, в отчаянную схватку. Он был могучего сложения и, как все негры, прекрасно плавал и сдаваться сразу не желал. Море вокруг начало светиться: это поднимались со дна ночесветки и медузы. У Мико не хватило мужества отплыть с этого места, и он прекрасно различал шагах в пятидесяти от носа шлюпки тело чернокожего гиганта. Тот подпрыгивал, как морской зверь, изо всех сил рубил ятаганом направо и налево и устрашающе вскрикивал. Но его вопли не производили на акул, этих тигров моря, никакого впечатления.
— Уж лучше на кол, чем в зубы акулам, — пробормотал Мико, взобравшись на носовую банку и светя перед собой фонарем.
Зрелище было ужасное. Акулы уже откусили негру руку, но он еще продолжал отбиваться, рыча, как дикий зверь. Теперь уже Мико, если бы и захотел, не смог бы вытащить его из стаи голодных акул, почуявших запах крови.
— Уж лучше его прикончить, — прошептал он про себя. — Агония будет короче.
На носовой банке дымились два пистолета. Албанец схватил их и выстрелил в направлении негра. В ночной тьме сверкнули две вспышки и раздался вопль, похожий на мычание молодого быка. Мико поднял фонарь и заглянул в воду.
Все акулы исчезли. Они наверняка утащили труп африканца в глубину, чтобы там спокойно его сожрать. Албанец вытер рукавом пот со лба.
— Жуткие мгновения, — произнес он. — Но чтобы защищаться от жестокого турка, который не щадит даже детей христиан, любые средства хороши. А теперь — к греку. Скалы, должно быть, уже недалеко.
Он из предосторожности перезарядил пистолеты, потуже затянул шкоты и сел к рулю, задав каику направление на запад. Лодка время от времени резко взлетала на длинных волнах, идущих от берега и возникавших из-за отката бурунов. Еще с четверть часа грек продолжал путь, а потом вдруг вскрикнул от радости. Несмотря на ночную темноту, он увидел скалы, где прятался Никола. Албанец схватил оба пистолета и выстрелил в воздух. Спустя несколько мгновений на вершине скалы полыхнула вспышка и раскатилось эхо ответного выстрела.
— Давай сюда! — крикнул сверху зычный голос. — Кто ты?
— Мико, албанец!
— Отлично, подожди минутку.
Каик несколько раз вильнул возле скалы, потом, воспользовавшись тем, что буруны на время стихли, быстро подошел к скале.
Раздался голос, за ним другой:
— Мико!
— Никола!
— Подойди еще чуть ближе!..
Албанец не заставил себя долго просить, и грек, вооруженный мушкетом, быстро прыгнул в шлюпку.
— Давай на паруса, Никола, — сказал албанец. — Флотилия паши, наверное, уже вышла из залива Кандии.
— Только флагман?
— Э!.. Не думаю.
— А сын Дамасского Льва?
— Даже и пытаться было невозможно, слишком много народу.
— Я же тебе говорил. А Хараджа?
— Я ее видел. Похоже, она выздоравливает.
— Тигрицы живучие, — заметил грек, покачав головой.
Ветер был благоприятный, сложных маневров не требовалось, и оба могли рассказать друг другу о своих приключениях.
— Должно быть, Господь нас хранил, — сказал грек. — Но мне бы не хотелось еще раз оказаться в такой переделке.
— И мне тоже, — отвечал Мико. — Передо мной все время маячил этот огромный негр, который так смотрел, будто хотел околдовать.
— Однако акулы его сожрали.
— Да, мне повезло. Иначе пришлось бы с ним драться один на один, а каик не приспособлен для резких движений.
— Так ты думаешь, паша попался в сети, расставленные Себастьяно Веньеро?
— Я слышал, как он говорил Харадже, что поедет, но возьмет эскорт.
— Значит, поедет. А маленькая хусифская тигрица будет командовать флотом. Давай-ка еще подтянем шкоты, чтобы быстрее добраться до бухты Капсо. Теперь нам не угрожает никакая опасность.
— Полный вперед, — скомандовал грек.
Он сориентировал паруса и сел на носовую банку, держа между колен мушкет с погашенным фитилем. А фитили пистолетов негра, лежавших на кормовой банке, все еще дымились.
16Погоня за Каиком
Они прошли уже много-много миль и думали, что никакая опасность им больше не грозит, когда грек, оглянувшись, заметил пляшущую на волнах светящуюся точку. Он в сердцах выругался.
— Слушай, может, христианам на роду написано все время попадать в лапы туркам? — сказал он, быстро заряжая мушкет. — Ты видишь, Мико?
— Я не слепой. Но что это: просто сигнальный огонь или огромный фонарь галеры?
— Нет, на галерный фонарь не похоже, — ответил грек, внимательно всматриваясь в даль. — Откуда выскочил этот корабль? Мы его раньше не встречали.
— Может, это мирное торговое судно с грузом изюма, идущее с Кипра? — сказал Мико.
— Никто не отважится выйти в море, множество малых судов месяцами стоят на рейде в Морее.
— А что, если паша, не доверяя негру, послал нам вслед галиот?
— Нет, это не галиот.
— Тогда что же?
— Очень маленькое судно. Может, фелюка.
— Сколько еще осталось до Капсо?
— Миль пятнадцать, — ответил грек.
— А мы сможем добраться туда раньше, чем этот парусник нападет на нас и возьмет в плен?
— Мы и так идем быстрее, чем можем. На худой конец, высадимся на берег и дойдем до залива пешком. Попадать в руки паше мне очень не хочется.
— Мне тоже, тем более после того, как я убил человека, которого он приставил меня стеречь. Он вполне может посадить меня на мачту своей галеры, как на кол. Нет, этого человека я боюсь.
Грек встал и вгляделся в огонек, который быстро приближался, ярко выделяясь на фоне сумрачного неба.
— Скорее всего, это фелюка, — сказал он.
— Фелюки очень быстроходны?
— Летят, как чайки, мой дорогой Мико.
— Тогда мы точно окажемся в плену.
— Но пока мы еще не попали к ним в руки. Держись ближе к берегу, только следи, чтобы на него не наткнуться.
— А прибой?
— Каик справится. Вперед!
Шлюпка сменила курс и пошла вдоль береговой линии, лавируя между пенными гребнями прибоя. Грек перешел с фонарем на нос шлюпки и высматривал отмели и скалы.
Фелюка тоже подошла вплотную к берегу, видимо решив захватить беглецов.
— Не хочет оставить нас в покое. Просто прилипла.
В это время в темноте сверкнула вспышка и раздался довольно громкий выстрел, но ни грек, ни албанец не услышали звука летящего снаряда.
— Стреляют холостыми, — сказал Никола. — Требуют, чтобы мы остановились, иначе грозятся потопить.
— Из какого орудия стреляют? — спросил Мико.
— Да так, пугают. Это маленькая кулеврина с трехфунтовыми ядрами.
— Если такая конфетка попадет в нас, мы пойдем ко дну.
— Подождем…
Прошла минута. Шлюпка качалась шагах в двадцати-тридцати от берега, сильно рискуя из-за высокого прибоя и обилия мелких скал, о которые разбивались идущие из открытого моря волны.
— Кончится тем, что мы разобьемся о какие-нибудь камни, — сказал Мико.
— Пока я у руля, ничего с нами не случится. Ты следи за отмелями и камнями, а остальное предоставь мне. Шлюпка будет цела.
— Надо бы погасить фонарь.
— Для турок он — хорошая мишень, но ты ведь не кошка, чтобы видеть в темноте. Пусть лучше горит. Что ты увидишь, если его не будет?
— Вообще ничего.
Бабах!
— Ого, еще выстрел!..
Раздался грохот, потом свист, и в нескольких футах, судя по хвосту из раскаленных искр, над мачтой каика пролетело ядро.
— Да раздери их все акулы Средиземного моря, эти турки отлично стреляют! — сказал Мико. — Еще один выстрел — и они расколют нашу шлюпку пополам. Послушайся меня, Никола, загаси фонарь. Уж лучше напороться на берег.
— Пока рано, — отозвался грек, продолжая светить фонарем перед носом шлюпки.
Над фелюкой прогремел еще один выстрел, и ядро, оставляя за собой яркий сноп искр, упало куда-то в полосу прибоя.
— Упадет ближе — снесет нам головы, — сказал албанец.
Но Никола упорно не хотел гасить фонарь.
— Моя голова пока что на месте, — ответил он. — Я чувствую ее вес. На охоту с кулевринами не ходят. Пусть отведут душу и расстреляют все боеприпасы. Прижимайся все время к берегу и не выходи из полосы прибоя. В шлюпку, прыгающую на волнах, очень трудно прицелиться.
— А если она все-таки расколется?
— Доплывем до берега, делов-то… — с непоколебимым спокойствием ответил Никола.
Фелюка действительно была очень быстроходна и приближалась с каждой секундой, пытаясь подойти как можно ближе, чтобы можно было выпустить по шлюпке заряд картечи. Она уже вошла в полосу прибоя, и волны начали сильно бить ей в борта, но скорости она не снизила.
— Что ты сказал, Никола? — переспросил албанец, перекрикивая прибой.
— Что нам ничего не остается, кроме как разбить каик о какую-нибудь отмель и быстро выбираться на берег.
— Тогда я тараню отмель.
— Нет, пока подожди.
Раздался еще выстрел, и над шлюпкой просвистел заряд картечи.
Маленький бушприт снесло напрочь, вслед за ним упал кливер, а потом и рей латинского паруса. Фелюка подошла уже шагов на четыреста и теперь могла стрелять картечью.
— Впереди мель! — крикнул грек. — Направляй туда шлюпку и смотри не растеряй оружие. Оно нам еще пригодится.
Албанец резко рванул руль.
Каик высоко подпрыгнул на волне, сверкавшей медузами и ночесветками, и с размаху ткнулся в песок.
— К берегу!.. Прыгай в воду!.. — крикнул Никола.
Мико схватил оба пистолета и боеприпас и прыгнул в рокочущие волны. Он сильно ударился лбом о край кормы, но устоял на ногах, держа оружие высоко над головой, чтобы пена прибоя не загасила фитили.