— Скорее, Мико! — кричал грек, который уже вылез на берег. — Старайся прятаться за камни, а то тебя накроет и поджарит турецкой картечью.
На берегу вполне было где спрятаться: отвалившиеся куски скал торчали из воды то здесь, то там, образуя настоящие бастионы, которые не прошибла бы даже тяжелая артиллерия. Беглецы миновали отмель и, не обращая внимания на сильный прибой, устремились в это нагромождение камней. Едва они успели укрыться за огромным валуном, как фелюка выпустила по берегу заряд картечи.
— Не послушайся ты меня и немного замешкайся, сейчас в тебе бы оказалось штук двадцать этих пуль. Врачам пришлось бы немало попотеть, чтобы их вытащить.
— А что используют турки как картечь?
— Гвозди и кусочки ржавого железа, которые могут вызвать неизлечимое заражение.
По скалам снова забарабанила картечь, но беглецы были уже в безопасности.
— Зря только порох тратят, — сказал Никола, сохраняя отменное хладнокровие.
— А они не попытаются высадиться на берег?
— Может, и попытаются, но не раньше, чем рассветет. Так что у нас есть часа два передышки.
— Чтобы добежать до бухты Капсо?
— Ну куда ты так торопишься? Здесь мы все равно что за бастионами Кандии.
— Я хочу скорее увидеться с адмиралом и с моим господином.
— Придется им немного подождать. Ты что, хочешь себе ноги переломать на этих скалах? Подождем, пока начнет светать.
Они притаились за огромной каменной плитой, которую не смогли бы разрушить даже турецкие бомбарды.
Фелюка подошла совсем близко к берегу и палила картечью наугад, поскольку никто из экипажа не мог видеть, куда делись двое беглецов. Гвозди и кусочки железа, как плети, хлестали по скалам, со свистом ударяясь о камни. Грек и Мико остерегались открывать ответный огонь, ибо у Николы была только аркебуза, а у албанца только пистолеты, что остались от негра. Но они были хороши при стрельбе с близкого расстояния, а для артиллерийской пальбы не годились. Грек подождал, пока фелюка выстрелит раз пятнадцать-двадцать, а потом сказал:
— Дай-ка мне один пистолет, запали фитиль аркебузы, и пойдем. Если с рассветом они высадятся на берег, то наверняка нас убьют. Хорошенько смотри себе под ноги и старайся не падать.
— Я же горец, — ответил Мико. — Могу пройти по гребню любой горы.
— Дождемся следующего выстрела — и бегом!
Долго ждать не пришлось. Фелюка, видимо потеряв надежду попасть в беглецов, стреляла непрерывно, с интервалом в несколько минут.
— Вперед, Мико! — крикнул грек.
Беглецы выскочили из укрытия, которое спасало их от шквала гвоздей, и, хотя видно было еще очень плохо, ринулись верх по скалам и, поднявшись метров на сто, быстро спрятались за огромным камнем.
— Больше ни шагу вперед, Мико, если тебе дорога жизнь. Вот увидишь, они начнут стрелять по верхам.
Почти сразу раздался выстрел, и заряд картечи ударил в скалу метров на двадцать выше того места, где они сидели.
— Вот канальи! — крикнул албанец. — У них что, есть кто-то, у кого глаза, как у кошки? Картечь нам просто пятки подрезает.
— У нас есть еще одна возможность выиграть время, пока они перезаряжают орудие, — отозвался грек. — Главное, ноги не переломай, а за остальное отвечаю я.
И они, задыхаясь, снова полезли наверх. Беглецов не оставлял страх, что очередной выстрел их все-таки настигнет и изрешетит, но они выиграли еще сотню метров. До вершины оставалось шагов двести, еще одна перебежка — и они вполне могли до нее добраться.
— Ложись, Мико! — крикнул грек.
За командой сразу раздался выстрел злополучной кулеврины, и град картечи просвистел еще выше.
— Нет, они что, действительно видят в темноте? — спросил взволнованный албанец.
— Да ну! Просто палят наугад. Видно, решили, что мы попытаемся спастись на вершине.
— А как тебе удается угадать, когда они выстрелят? Только ты предупредишь — тут же выстрел.
— Я ведь тоже был артиллеристом, — ответил Никола. — И знаю, сколько времени требуется на перезарядку орудия.
— Ну что, полезли дальше?
— Нет, переждем тут, за скалой, сюда картечь не долетит. Посмотрим, поменяли турки прицел или нет.
— Что, если на рассвете они высадятся и бросятся за нами в погоню по берегу?
— Вполне возможно, Мико. Наверное, капитан фелюки получил приказ идти вслед за каиком и не спускать с него глаз. И теперь он сделает все, чтобы схватить нас среди скал.
— А сколько человек могут находиться на таких парусниках? — спросил албанец.
— Как правило, дюжина, для таких маневренных кораблей большого экипажа не нужно.
— Если занять позицию за скалой, мы, с твоей аркебузой и моими пистолетами, от дюжины, пожалуй, отстреляемся.
Бум!.. Кулеврина с маленького парусника на этот раз выстрелила не картечью, а ядром. Чугунное ядро весом фунта четыре ударило в скалу шагах в ста от беглецов, не причинив им никакого вреда.
— На прочность проверяют, — сказал грек. — Вперед, Мико, еще одна перебежка, пока они перезаряжают.
Они бросились в ущелье, которое, возможно, промыла вода, и быстро поднялись еще выше, достигнув наконец вершины береговой гряды, поднимавшейся над морем не больше чем метров на триста.
— И что теперь? — спросил Мико, без сил повалившись на землю после таких перебежек.
— Дождемся рассвета. В такой темноте передвигаться невозможно. Туркам, чтобы добраться сюда, надо будет немало попотеть: у них ноги не такие крепкие, как у критян или албанцев.
Еще одно ядро, жутко завывая на лету, пролетело у них над головами и разбилось о скалу, как и все прочие.
— Ты видишь фелюку, Мико? — спросил грек.
— Фонарь различаю, а корпус — нет.
— А она ведь должна быть совсем близко от берега.
— И я так думаю.
— Передохнем минут пять, а потом хоть тебе ядра, хоть картечь, а надо уходить. Постараемся все время держать дистанцию между нами и турками.
— Ты сможешь найти бухту Капсо?
— Надо идти все время берегом, — ответил грек. — Запали фитиль моего мушкета, и отправимся. Тут берег не такой каменистый, и мы сможем идти гораздо быстрее.
— Пошли, Никола?
Грек не ответил. Он подался вперед, наставив аркебузу, и, казалось, к чему-то прислушался.
— Что там, Никола? — спросил албанец, быстро схватив пистолеты.
— Они идут.
— Что, уже высадились?
— Думаю, да.
— Останемся здесь?
— Да, здесь мы хорошо защищены и от ядер, и от картечи. Смотри в оба.
Албанец выглянул из-за скалы, которая их защищала, и бросил быстрый взгляд на берег. Ему показалось, что наверх ловко, как кошки, лезут несколько теней.
— Да, это турки, — сказал он.
— Ты их видишь?
— Довольно хорошо.
— Стреляй из твоих паршивых пистолетов. Аркебузу я пока поберегу.
— Погоди немного, дай их получше увидеть.
— Они уже близко?
— Думаю, шагах в пятнадцати.
— Не промахнись, Мико.
Албанец крепко стиснул в обеих руках пистолеты злополучного негра и выстрелил. Послышались два вскрика, потом ругательства, потом грохот раскатившихся камней. Турки бросились бежать. Кулеврина была уже готова к выстрелу, с риском уничтожить тех, кого выслали вперед, однако выпущенное ядро ушло слишком высоко и никому вреда не причинило.
— Ну и артиллеристы! — сказал Никола. — Картечью надо было стрелять. Кулеврина может убить и своих, и чужих. Согласен, экипаж насчитывал двенадцать человек, с капитаном тринадцать, но теперь у нас на хвосте уже десять.
— А ты думаешь, я убил этих двоих?
— При вспышке пороха я разглядел, что они упали и покатились куда-то по скалам. Приятель, а в Албании неплохо стреляют.
— Мы живем с ружьями наготове: турки могут напасть неожиданно, и потому все стараются стать отличными стрелками, ну в крайнем случае сносными.
— А теперь давай вставай, и пойдем к бухте Капсо. Мне что-то не хочется, чтобы с рассветом нас тут обнаружили.
Албанец перезарядил пистолеты и зашагал вслед за греком, который быстро шел вперед, преодолевая последние скалы.
— Хоть и с опозданием, но придем, — сказал Никола.
— С турками на хвосте?
— Да пусть их. Как видишь, мы вполне способны за себя постоять.
Фелюка продолжала стрелять, чередуя то картечь, то ядра, но беглецы уже не обращали внимания на обстрел. Оказавшись на достаточно ровной поверхности, они пустились бегом, хотя и не очень понимали, куда бегут: до рассвета оставалось еще несколько часов. Они пробежали так минут пятнадцать под летящими из кулеврины ядрами, потом остановились, чтобы перевести дух. Открытое место кончилось, и они снова оказались внутри полуразрушенных скал. Можно сказать, теперь им повезло, потому что ни один снаряд, пущенный с моря, не мог их достать.
— Скорее! Скорее! — подгонял Никола, то и дело поглядывая на небо, словно боялся, что рассветет уже совсем скоро.
И они бежали и бежали, а вслед им с пугающей частотой неслись выстрелы.
Минут через двадцать они снова остановились на вершине гряды. С одной стороны шумело море, с другой — в заброшенных полях стрекотали кузнечики.
— Что будем делать дальше, Никола? — спросил албанец.
— Надо чуть передохнуть, — ответил грек.
— А бухта?
— До нее довольно далеко.
— А если турки нас схватят прежде, чем мы туда доберемся?
— Ну, знаешь, у нас тоже сильные ноги.
— О чем я жалею, так это о том, что не сумел выкрасть сына Дамасского Льва.
— И был бы ты сейчас заколот либо сидел бы на колу, либо тебя порубили бы на куски саблей, как колбасу.
— Да я и сам понимаю, Никола. Но хотел бы я знать, чем кончится наша авантюра.
— Паша, конечно же, явится на встречу, а венецианский адмирал, конечно же, не упустит возможности навязать ему бой. А там будет видно.
— Значит, мы не поедем в Хусиф?
— Думаю, поедем, — ответил грек. — Мы ведь должны вызволить еще и отца Дамасского Льва.
— А ты знаешь этот замок?
— Да, я там был.
— Он хорошо охраняется?
— Да там больше женщин и негров, чем охраны, а эти побегут при первых звуках канонады.