— И ничего получше? Жаль, там нет Хараджи.
— Кто ее знает? — отвечал грек. — Но я бы хотел схватить ее прямо в этом гнезде падальщика.
— Посмотрим, — сказал Никола. — Чего нам действительно сейчас не хватает, так это завтрака. Ты не помнишь, когда мы вчера ужинали?
— Ты зря жалуешься, — ответил Никола. — Погляди-ка, вон какой дивный виноградник, гроздья прямо до земли свисают. А у меня в карманах завалялось несколько сухарей. У критских крестьян другого завтрака и не бывает. А они все здоровые и крепкие и вовсе не голодные. Пошли со мной.
— Фитили пистолетов загасить?
— Это было бы опрометчиво, — ответил грек. — Никогда не знаешь, с какой стороны появятся эти турецкие псы. Так можно и в засаду угодить.
Они спустились с гребня на опустошенные поля, которые простирались за прибрежными скалами, насколько хватало глаз. С осторожностью, но довольно быстро они достигли того виноградника, который обнаружил грек, и нырнули в него. Листья разрослись так пышно, что человека внутри было совсем не видно с расстояния нескольких шагов. Албанец и грек улеглись в борозду и начали опустошать лозу, клонившуюся под тяжестью великолепных гроздьев, настолько спелых, что ягоды уже начали падать.
— Эй, ты ничего не видишь? — спросил Никола.
— Вижу у себя перед самым носом шикарную гроздь.
— Ну и ешь, и ничего не бойся, и закусывай сухарем, что я тебе дал.
— А если придут турки и не только завтрак отберут, но и кожу снимут?
— Мы их прогоним из наших владений выстрелами из аркебузы и пистолетов. Хозяина этого виноградника убили, как и многих других крестьян, и мы можем считать его своим, пока не объявятся наследники.
— Их тоже перебьют, — заметил Мико.
— Возможно, — ответил грек.
Они наелись винограда и сгрызли по нескольку сухарей. Вокруг никого не было видно, и кулеврина маленького парусника молчала. Путники отправились дальше, держась все время под защитой густой листвы виноградника. Наступившая тишина греку не понравилась и не успокоила его.
— А что, если они все высадились на берег и бросились за нами в погоню? — спрашивал он себя. — Я бы сейчас предпочел услышать свист картечи у себя над головой.
Пробираясь по бороздам, прячась в густой листве, они прошли с добрую милю и вдруг снова очутились среди скал.
— Ну если турки на нас выйдут, скалы послужат нам заслоном, — сказал Никола албанцу.
— Здесь будет нелегко пройти.
— Можно подумать, в горах Албании ходят по персидским коврам!
— Да нет, приятель.
— Тогда хватит ныть, и пошли.
В этот момент где-то очень близко с моря раздался выстрел из кулеврины.
— Да пропади он пропадом, их Магомет! — вскричал Мико. — Они что, шли за нами?
— Похоже на то, — просто ответил грек.
— Значит, они знают, что мы идем в бухту Капсо?
— Я в этом не сомневаюсь.
— И отделаться от этих пиявок мы не можем?
— Потом будет видно. А пока что спрячься за скалой и отдыхай. Пропустим фелюку вперед.
— А она потом вернется и запросто нас ухлопает. Видишь, звезды начали гаснуть. Когда взойдет солнце, они будут стрелять точнее.
— Куда стрелять? В скалы? Напрасная затея.
— А что, если часть экипажа гонится за нами по берегу?
— Вот это мне и хотелось бы знать. Останемся здесь, пока не рассеется темнота.
Светало очень быстро. Горизонт розовел, пронизанный первыми лучами солнца. Никола встал, чтобы определить, где они находятся, и тут же выругался.
— Такого сюрприза я не ожидал, — сказал он.
Виноградники кончились, вместо них впереди виднелись жуткого вида обрывы, абсолютно непроходимые. Со стороны моря продолжался все тот же высокий скалистый берег, который рассекали широкие расщелины.
В эти-то расщелины и могла стрелять кулеврина с маленького турецкого парусника.
— Что ты говоришь, Никола? — спросил албанец.
— Что до бухты Капсо нам придется добираться по этим буеракам. Пойдем берегом.
— А кулеврина?
— Как выстрелит — будем пригибаться. Не надо терять время: я уверен, что часть экипажа послали за нами в погоню.
— Я тоже в этом убежден.
Они заменили ружейные труты, запалили их и быстрым шагом отправились дальше, ловко карабкаясь вверх по скалам. Добравшись до вершины, они сразу увидели примерно в сотне шагов от берега турецкий парусник.
— Они шли за нами, — сказал Мико. — Либо у этих негодяев кошачье зрение и они даже ночью все видят, либо у них собачий нюх.
От носа фелюки отделилось облачко дыма, и раздался выстрел. Мико и грек, которые находились как раз напротив расщелины, прижались к земле. Ядро улетело куда-то за обрыв, подняв тучу пыли.
— Бежим скорей! — крикнул грек.
— Да куда бежать? Ты что, не видишь, нас настигают четверо людей!
— Мусульмане?
— Как сам Магомет, а может, даже больше.
— Придется дать бой.
Они, как за баррикадой, залегли за скалой, которая защищала их от выстрелов с фелюки, и стали ждать. По труднопроходимому скалистому берегу, поминутно останавливаясь и прячась за камнями, осторожно шли четверо турок. От зажженных фитилей их аркебуз шел дымок. Теперь, когда берег освещало солнце, кто были эти люди, сомневаться не приходилось.
— Дай-ка аркебузу, — сказал грек.
— Я тоже хорошо стреляю.
— Еще настреляешься.
Он вскинул тяжелое оружие и, когда с фелюки полетело очередное ядро, крикнул во весь голос:
— Кто идет? Турки или христиане?
В ответ раздался взрыв хохота, и один из четверых сказал товарищам:
— Да кто же смог бы надеть нам на грудь этот проклятый крест? Нет, канальи, с нами Полумесяц, и сейчас мы вам покажем, как наш пророк нас хранит!
Кто знает, как долго продолжалась бы эта перепалка, если бы ее не прервал внезапный выстрел из аркебузы. Турок, взятый греком на мушку, отскочил назад, взмахнул руками, отшвырнул в сторону аркебузу, из которой так и не успел выстрелить, а потом упал, как поваленное ветром дерево, и больше уже не встал. Его спутники, видимо испугавшись такой точности попадания, вместо того чтобы броситься вперед, съежились за камнем и кричали оттуда:
— Христианские псы!.. Мы сдерем с вас шкуры!
Прогремели еще два выстрела, и двое турок рухнули замертво в своем укрытии.
— Молодец, Мико! — крикнул Никола, подходя к нему с заряженной аркебузой.
Но оружие было уже ни к чему. Врагов перед ними не осталось, последний выживший турок удирал в буераки, как заяц.
— Оставь его, пусть бежит, береги заряды, — сказал Мико, увидев, что тот поднял аркебузу.
— Ты прав, приятель, — ответил грек. — Пусть только попробует разбойничать на острове. Любой из критян, кому он попадется навстречу, прикончит его.
В этот момент с кулеврины снова выстрелили, и ядро, как и раньше, пролетело сквозь расщелину и с протяжным свистом скрылось вдали.
— Бежим, пока они перезаряжают, — сказал грек, вылезая на самый гребень. — Аркебуза здесь нас не достанет.
Фелюка подошла ближе к берегу и, хотя прибой усилился и возле берега было полно мелких скал, начала лавировать под ветер.
Увидев, что двое беглецов с ловкостью серн прыгают по гребню, команда принялась свирепо вопить, пытаясь заставить их остановиться. Потом заговорили аркебузы, пока кулеврина была еще не готова. Однако, как и предвидел грек, пальба была впустую. Снаряды падали на полдороге, поскольку оружие не обладало нужной дальностью огня.
Друзья ловко преодолели три или четыре расщелины, сквозь которые их еще могли достать ядра, пущенные из кулеврины, и остановились.
— Пусть теперь нас поищут и попытаются взять на мушку, — сказал Никола. — Теперь им нас не взять.
— Если только не угробят нас картечным градом, — отозвался Мико.
— Картечь сюда не долетит. Да и ядра с трудом поражают цель, если их выпустить из тяжелого орудия. Ого, снова запели, канальи!
Послышался выстрел из кулеврины, и ядро начисто снесло оконечность скалы в нескольких шагах от беглецов.
— Разрази меня гром! — вскричал албанец. — Вот это наводчик! Сквозь скалы нас разглядел!
— Разнес и ядро, и скалу в пух и прах! — ответил грек. — Давай еще перебежку, пока они заряжают.
Они снова выскочили на гребень и понеслись вперед, не обращая внимания на крики турок. И такой рискованный маневр они осуществили еще раз пять, увертываясь от ядер, как вдруг до их ушей долетели звуки громкой канонады.
— Бортовой огонь!.. — крикнул грек. — Что происходит? Паша, что ли, явился?
— Это Лев Святого Марка пришел нам на помощь! — сказал Мико. — Гляди!.. Гляди!..
Большая галера, вся еще в дыму от выстрелов, обогнула высокий мыс и на полной скорости неслась на фелюку. От абордажа ей было уже не спастись.
— Да здравствует Венеция! — завопил Мико, размахивая беретом.
С галеры, на которой гребцы изо всех сил налегали на весла, раздался второй выстрел из бортовых орудий. Бедная фелюка, прошитая снарядами по ватерлинии, с минуту еще качалась на волнах, словно подхваченная вихрем, потом перевернулась мачтой вниз и быстро исчезла под водой.
— Спокойной ночи!.. — крикнул Мико, вылезая на гребень, который уже не могла разнести в пух и прах кулеврина маленького парусника. — Привет от меня пророку и всем гуриям мусульманского рая! Отдохните на десятиметровой глубине и обороняйтесь теперь от крабов!
Венецианская галера тем временем медленно подходила к фелюке, болтавшейся на воде килем вверх. От нее отчалила большая шлюпка и направилась к берегу. Мико и грек, уверенные, что они в безопасности, стали спускаться к воде, время от времени крича что есть мочи:
— Христиане! Христиане!
Венецианцы не решились выстрелить, хотя у них на борту и имелись орудия, способные одним залпом уничтожить беглецов. Помогая друг другу, Мико и грек наконец добрались до прибрежной полосы.
Шлюпка как раз вставала на завозный якорь, чтобы ее не разбило прибоем.
— Кто вы такие? — спросил командир, в то время как с полубака на них смотрел ствол заряженной кулеврины.