только окажем ей несомненную услугу, сделаем по отношению к Луне доброе дело, возвратив ей немного тепла и использовав те громадные залежи различных горючих веществ, которые, вне всякого сомнения, таятся в недрах Луны! (Громкие аплодисменты).
— Но, скажут мне, вы так прекрасно и свободно рассуждаете о том, что следует заставить Луну спуститься к нам… Но знаете ли вы такое средство, с помощью которого могли бы воздействовать на нее, заставить ее повиноваться вашему желанию?… На это я мог бы ответить, как некогда ответил Архимед: дайте мне рычаг достаточной длины и надежную точку опоры, — и я подыму весь мир! да, но такой ответ, в сущности, не был бы ответом, а потому я предпочитаю сказать вам, господа: да, я глубоко и искренне убежден, что мы имеем в своем распоряжении такую силу, которая может повлиять на Луну и заставить ее приблизиться к нам! (Признаки усиленного внимания в толпе слушателей).
— Называйте эту силу как хотите — электричеством или магнетизмом — все равно.
— Несомненно, мы обладаем этой силой, имеем ее у себя под руками. Так же неоспоримо и то, что эта сила применима для каких бы то ни было целей и может, в умелом применении, выполнить какую угодно работу… Значит, все сводится к тому, чтобы развить ее в достаточном количестве. А это, как я надеюсь сейчас доказать, не более, как простой арифметический вопрос… Но прежде всего нам следует, конечно, представить себе земной шар и Луну такими, какими они есть на самом деле, то есть в действительности; иначе говоря, в виде двух шаров, вращающихся вместе в пространстве, поддерживаемых в воздухе многосложными силами, но вместе с тем, несмотря на свой объем и тяжесть, являющихся сравнительно столь легкими и столь чувствительными ко всякому малейшему случайному влиянию, какими только могут быть в нашей атмосфере два мыльных пузыря неравной величины. Что эти два шара неразрывно связаны между собой какой-то невидимой нитью, это видит каждый. Что они постоянно оказывают друг на друга сильное влияние, подвергаясь различным изменениям, в настоящее время уже в точности определенным, это и наши прибрежные рыбаки знают так же хорошо, как и астрономы. Приливы, например, находятся в непосредственной зависимости от Луны. В первую свою четверть она тянет нас за собой, в последнюю — заставляет нас запаздывать или отставать в нашем движении. Мы же, со своей стороны, безусловно держим ее прикованной неразрывными узами к нашей собственной участи и судьбе непреодолимой силой притяжения… И не одна Луна подчиняет нас своему влиянию, точно так же, как мы подчиняем ее своему; нет, мы находимся еще под влиянием многих других планет. Наш земной шар, кажущийся нам таким невероятно громадным и тяжелым, в действительности в беспредельном пространстве является едва заметной точкой, одним из тех маленьких потешных шаров, которыми так забавляются дети, держа их на привязи на длинной нитке, шаров, которые отгоняет далеко в сторону малейшее движение или колебание воздуха.
Достаточно того, чтобы Венера прошла между нами и солнцем, и земной шар тотчас же почувствует сильное притяжение к светилу дня и заметно приблизится к нему. Юпитер, держащийся в эфире на расстоянии двухсот миль от нашего земного шара, притягивает его к себе по пути и изменяет наш курс. На расстоянии целого миллиарда миль Нептун подвергается силе притяжения Солнца, так же как и наша планета на расстоянии тридцати семи миллионов миль. И та же непреодолимая сила действует на кометы, отстоящие на тридцать и сорок миллиардов миль от Солнца в невидимой дали беспредельного пространства, заставляет их повиноваться себе — и они послушно спешат в его раскаленное горнило. На расстоянии триллионов и квадрильонов миль миры во сто тысяч раз более обширные и тяжеловесные, чем наш земной шар, взаимно поддерживают друг друга в пространстве все той же силой притяжения. Что это за таинственная сила, связующая таким образом и поддерживающая висящими в пространстве все эти бесчисленные миры, населяющие безбрежный воздушный океан? Не я отвечу на этот вопрос, господа, но моими устами ответит вам известный, прославленный директор римской обсерватории, покойный Секки: «Та таинственная связь, которая связует между собой бесчисленные миры, — это магнетизм, по преимуществу сила космическая, так как не существует такого тела, которое не подвергалось бы его влиянию. Сила эта отнюдь не является специальным свойством земли. Все миры обладают ею и взаимно действуют друг на друга, подобно громадным магнитам необычайной силы!»
— Этот вывод самого выдающегося из современных астрономов не заключает в себе ничего такого, что должно было бы удивить вас. Вы уже по элементарным учебникам физики знаете, что земля есть магнит, и что этот магнит, подобно всем другим, имеет магнитный экватор и два магнитных полюса, и магнитные меридианы и параллели, что интенсивность магнитной силы усиливается от экватора к полюсам; вы знаете, что именно потому компасная стрелка мгновенно принимает определенное направление; кроме того, вы знаете, что если отклонение магнитной стрелки не всегда одинаково в различных пунктах одной и той же параллели, и если ее магнитная сила не вполне постоянна, то это объясняется местными особенностями, различными физическими условиями, например присутствием в данном месте гор, содержащих железо в большем или меньшем количестве, или же чем-нибудь подобным…
— Не подлежит сомнению, что это в одинаковой степени относится и к Луне, потому что нельзя же, в самом деле, допустить, чтобы она была единственным исключением из всех бесчисленных миров вселенной.
— Крейль, Сабин, Баш и многие другие констатировали, что наш спутник влияет на магнетометр, и что действие его изменяется.
— Ваш соотечественник Гаусс пошел еще дальше: он нашел возможность измерить и определить силу гигантского магнита, какой представляет собой Земля, и по его вычислениям выходит, что эта сила равняется 8,469 триллионам железных шестов, каждый весом в один фунт и намагниченный до насыщения!
— Господа, теперь я подхожу к цели моего рассуждения, быть может, несколько сухого и не занимательного, но, во всяком случае, необходимого для того, чтобы объяснить вам мою мысль. Дело в том, что мы не только знаем, какого именно рода сила приковывает к нам Луну, заставляя ее держаться на дистанции девяносто тысяч миль, не позволяя ей уноситься в пространство, повинуясь собственному ее движению; нам не только известна степень этой силы, но и, кроме того, мы имеем еще возможность увеличить ее по мере надобности на столько, на сколько того пожелаем, потому что от нас одних зависит устроить электромагнит произвольной силы… Из этого не следует ли само собой, как логический вывод всего вышесказанного, что для того, чтобы сократить расстояние, отделяющее земной шар от его верной спутницы, Луны, и заставить Луну спуститься к нам настолько, чтобы она стала легко доступной для нас, достаточно искусственным образом увеличить силу земного притяжения?…
На этом гром рукоплесканий и громкое «ура» прервали речь молодого ученого.
Вся эта толпа слушателей, только что так глубоко разочарованная и обескураженная внезапным разрушением всех своих мечтаний и надежд, затем немного ошеломленная и недоумевающая, когда Норбер Моони против воли увлек ее за собою на головокружительную высоту астрономических вычислений, теперь вздохнула свободно и ликовала, внезапно увидев перед собой разрешение этой казавшейся уже им совершенно неразрешимой задачи.
Эти люди еще ничего не знали, наверное не имели ни малейшего представления о возможности осуществимости этой мысли, но уже не сомневались в ней, почему-то были заранее вполне уверены, что она должна быть осуществима. Они снова стали надеяться и с полным доверием устремлялись вперед по пути, указанному им молодым оратором.
— Господа, — продолжал Норбер Моони, когда председателю собрания удалось наконец водворить тишину и порядок, — как я уже сказал раньше, Гаусс считает, что естественная сила земного магнетизма равняется 8,464 триллионам железных шестов, намагниченных до насыщения, весом в один английский фунт каждый. Но следует заметить, что имеются довольно веские основания полагать, что эта цифра слишком высока. Принимая, однако, эту цифру за вполне точную, согласимся считать ее за основную, для дальнейших вычислений. Итак: 8,464 триллионов английских фунтов равняются 3,834 триллионам килограммов; плотность железа превышает приблизительно в семь раз плотность дистиллированной воды (точнее, в 7,7); 3,834 триллиона килограммов мягкого железа представили бы собою объем приблизительно в пятьсот триллионов кубических дециметров, или, иначе говоря, пятьсот миллиардов кубических метров. Эта масса должна представлять собой плоскость в один метр вышиной, или толщиной, занимающую площадь в пятьдесят миллионов гектаров, или, другими словами, плоскость или пласт в десять метров толщиной с поверхностью в пять миллионов гектаров, или же, наконец, во сто метров вышиной при протяжении в пятьдесят тысяч гектаров занимаемой им поверхности.
— Вот что должен представлять собою искусственный магнит, равный по силе естественного магнита земли. Устроить нечто подобное было бы делом далеко нешуточным, притом стоящим больших денег.
— Но, судя по всему, нет и надобности в добавочном магните такой «громадной силы, чтобы повлиять требуемым образом на Луну и нарушить равновесие космических сил, держащих ее на расстоянии девяноста тысяч миль от Земли. Принимая во внимание все пертурбации и изменения, происходящие с Луной вследствие простого прохождения какой-нибудь планеты, мы имеем основание думать, что добавочный магнит, равный по силе своей лишь одной тысячной доле природного магнетизма Земли, имел бы вполне достаточную силу притяжения, чтобы в очень значительной мере воздействовать на такую маленькую планету, как наша спутница — Луна.
А такого рода магнит (то есть представляющий собой 1/1000 долю земного магнита), по только что приведенному мной расчету, должен будет представлять собою сплоченную массу в пятьсот миллионов кубических метров, или пласт площадью в пятьдесят тысяч гектаров и толщиною в один метр, или, что то же, плоскость площадью в пять тысяч гектаров при вышине в пятьдесят метров или, наконец, всего в пятьсот гектаров при вышине или толщине в сто метров, а при желании — даже площадь в пятьдесят гектаров при высоте в тысячу метров.