Плонт вернулся в отведенные ему апартаменты без всяких приключений. И незамедлительно приказал:
— Эту мразь — ко мне. Он еще дышит?
— Великий донк приказал не применять к нему сильнодействующих средств…
— Просто удивительно, насколько все вы послушны. Давайте его сюда!
Менее чем через минуту Хен Гот был доставлен пред очи Великого донка. Судя по его виду, спал историк плохо и продолжал оставаться в немалом смятении. Руки его были связаны за спиной.
— Всем выйти и ждать за дверью! — приказал Плонт охране. А когда дверь затворилась за последним, медленно приблизился к Хен Готу, размахнулся и закатил историку крепкую затрещину. Арестованный едва удержался на ногах.
— За что?.. — невольно пробормотал он разбитыми в кровь губами.
— Чтобы ты пришел в сознание. Не люблю, когда вешают людей, даже не понимающих, что с ними происходит.
— Вы хотите меня… повесить? Но ведь я честно рассказал все, что мне известно!
— Ты обманул меня, как рыночный торговец стекляшками. Похоже, принял меня за деревенскую простушку, которой можно всучить пробку от графина вместо бриллианта?
— Клянусь Рыбой, я не…
Историк все-таки не устоял на ногах: колени сами собой подломились, и он больно ударился ими об пол.
— Не ты ли вчера пытался убедить меня в том, что подлинный текст Уложения бесследно исчез?
— Совершенно так, исчез вместе со всем архивом. Вероятнее всего, бумаги все-таки сгорели в топке…
— Вот как? В таком случае не соизволишь ли объяснить, каким образом этот документ возник из пепла и был час тому назад предъявлен всей Высокой Мысли донков Ассарта?
Хен Гот только моргнул.
— Молчишь?
Великий донк размахнулся — на этот раз уже мечом, не вынутым, правда, из ножен.
— Не надо! Это была подделка!
Донк задержал удар:
— В том-то и дело, что нет!
— Значит… значит, она все же нашла Архив! Но уже без меня, готов присягнуть на Воде. Я бы не стал скрывать от Великого Донка!
Плонт и сам понимал, что историк не соврал ему: смелости не хватило бы, даже возникни у подонка такой замысел. Просто следовало разогреть историка до нужной температуры — как железо перед тем, как пустить в ход молоты.
— И ты хочешь, чтобы я тебе поверил?
— Но я докажу! Докажу свою преданность!
— Интересно — каким же это способом?
— Любым, каким Великий донк пожелает.
— В самом деле? Хорошо. Я дам тебе оружие. Сейчас же иди — и убей Ястру.
— Великий донк!.. Я не умею…
Плонт и сам это прекрасно знал. Но еще рано было снижать давление.
— Не ты ли рассказал мне, что совсем недавно убил этого… как его там… Врал?
— Нет, донк. Но тогда было совсем другое.
— Не вижу разницы.
— Тогда… я его не видел: было темно.
— А если бы видел? Не осмелился бы?
— Наверное… Не знаю. Нет. Не смог бы.
И Хен Гот опустил голову, как бы признавая свою ничтожность.
Плонт усмехнулся:
— Я так и думал… Хорошо, я дам тебе другую возможность искупить свою вину.
Историк поднял на него глаза, в которых засветилась надежда.
— Я готов…
— Слушай меня внимательно и отвечай, как следует подумав. Можешь ты устроить так, чтобы я встретился с — как ты назвал его? Охранником?
— Охранителем, Великий донк!
— Можешь? Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Разумеется, Великий донк.
— Где я смогу увидеть его?
— Ну… думаю, только в его командном центре.
— А где-нибудь… на нейтральной почве?
— Боюсь, что он не согласится.
— Почему?
— Потому что он сильнее.
— Ты оскорбляешь меня. Знаешь ли ты, каковы на самом деле мои силы?
— Я не сомневаюсь в них, Великий донк. Но ваши силы где-то в другом месте. А его войска — здесь.
Все это Плонт и сам прекрасно понимал. И, будь он на месте Охранителя, сам бы вел себя точно так же.
— Ну хорошо. А можно ли с ним разговаривать?
— Он говорит на ассарите совершенно свободно…
— Идиот. Разве я об этом спрашиваю? Я имею в виду: можно ли ему доверять настолько, чтобы явиться к нему с небольшой охраной?
— Наверное, это зависит от того, насколько Великий донк сможет заинтересовать его. Но если донк сомневается… можно потребовать заложника. Кого-нибудь из ближайших помощников. Если Охранитель предварительно заинтересуется самой идеей.
— Порою ты рассуждаешь здраво. Кто является самым ценным его соратником?
— Несомненно, генерал Ги Ор. Видный военачальник. Сам Охранитель — не военный, он скорее политик и мыслитель. Мозг и сердце. Но Ги Ор — его правая и очень сильная рука.
— Ага. В таком случае… — Плонт задумался на несколько секунд. — Да. Сейчас тебя тут приведут в сколько-нибудь приличный вид. После этого ты выйдешь из Жилища. Но не один. С, тобой пойдет мой доверенный человек, я дам вам небольшую охрану. Сможешь ты провести их к Охранителю?
— Я тут знаю все пути, Великий Донк.
— Снова дурак. Я имею в виду — доставить их в сохранности. Их патрули ведь наверняка наблюдают за всеми подступами? Так вот, чтобы никого из моих не подстрелили прежде времени и не утащили к какому-нибудь мелкому начальнику. Ты доставишь их невредимыми, а? Туда. Ну и, естественно, обратно — если понадобится. Мой доверенный изложит мои предложения и выслушает его условия. Если Охранитель согласится на мой визит, ты приведешь сюда и этого… как его? Ги Ора. А отсюда с тобою пойду я. Тоже с охраной, понятно. Понял? Теперь подумай как следует. По силам тебе такое?
Историк честно подумал.
— Я смогу сделать это, Великий донк. Но что будет, если Охранитель не согласится?
Плонт пожал плечами:
— Откуда мне знать? Убьет всех вас, наверное. Разве это важно?
— Однако…
— Не бойся. Если и убьет, то легко и быстро: вы перед ним ни в чем не виноваты, просто окажетесь лишними. А вот если… — тут Плонт повысил голос до мыслимых пределов, — если ты-предашь меня, провалишь дело и останешься в живых — будь уверен, я найду тебя даже в жерле Священной Горы, даже в Храме Глубины — и ты долго, долго будешь звать смерть, но она не станет торопиться. Теперь, надеюсь, ты все уяснил?
— Все… — пробормотал Хен Гот, и в голосе его не было особого оптимизма.
14
Двое солдат Охранителя — воины одного из патрулей — жестко, но без рукоприкладства схватили и доставили историка Хен Гота и следовавшего с ним человека из свиты Великого донка Плонтского в резиденцию Предводителя Армад; теперь подвал носил именно такое название.
Старший капрал Ур Сют доложил Предводителю о задержанных и услышал в ответ:
— Историка — ко мне немедленно, другой пусть подождет.
Старший капрал незамедлительно выполнил приказание, поручил человека из Жилища Власти вниманию двух солдат из караульной команды и на минутку заглянул в ту каморку, где помещалась сейчас Леза. Ему не раз уже приходилось гнать оттуда не в меру любвеобильных солдат, хотя иногда он и не успевал.
Вот и сейчас он увидел там — даже не солдата, а такого же старшего капрала, каким был сам. Тот любезничал с Лезой, и она смотрела на него во все глаза.
Это неприятно удивило Ур Сюта. И он грубо схватил другого за плечо.
Тот резко повернулся, и Ур Сюту на миг почудилось, что он оказался перед зеркалом.
Но только на миг. Голова внезапно закружилась, и Ур Сют потерял сознание.
— Итак, — проговорил Охранитель после долгой паузы, последовавшей за докладом историка, — ты убил Магистра Миграта.
Он произнес эти слова невыразительно, монотонно, так что нельзя было понять: хорошо поступил Хен Гот или плохо. Ожидает ли его поощрение — или, наоборот, строгое наказание.
Впрочем, не ему одному это оставалось неясным, Охранитель еще и сам не пришел к окончательному выводу. С одной стороны — Магистр был хорошим исполнителем — если сравнивать с остальными, с кем Охранителю приходилось тут иметь дело. С другой — то, что он, появившись на Ассарте, не поспешил явиться к Охранителю, говорило о том, что останься Миграт в живых — это могло бы привести к излишним осложнениям. Конкурент никому не бывает нужен. Тут же Охранитель покачал головой: все зависит от конкретной ситуации. Иногда конкурент как раз полезен — чтобы столкнуть с ним еще одного. Но так или иначе, факт оставался фактом, и с ним следовало примириться.
— Да, Охранитель. У меня не оставалось другого выхода.
— Ну, хорошо, — сказал Охранитель тоном, свидетельствовавшим, что эта тема закрыта — сейчас, во всяком случае. Он отошел к двери, посмотрел в проем, повернувшись к историку спиной. — В таком случае все, связанное с ним, отпадает. Хотя, несомненно, было бы еще лучше, если бы ты успел выяснить, где же укрываются его люди и много ли их. Хорошо. Ты его убил. Что же ты сделал после этого?
— Я побывал в Жилище Власти. Я пошел туда, чтобы…
Охранитель резко повернулся. Тремя широкими шагами приблизился вплотную к Хен Готу.
— Тебе все-таки удалось проникнуть в Жилище? И вернуться оттуда живым и здоровым?
— Но это оказалось вовсе не сложным, Охранитель. Видите ли, еще в бытность мою Главным Композитором…
Охранитель выслушал его до конца, даже не поморщившись от многословия, какое было свойственно историку. Снова отошел к самой стене — словно близость Хен Гота мешала ему сделать нужные выводы. Потом как бы подумал вслух, не делая из своих размышлений секрета:
— Следовательно, вся верхушка сейчас — там. Заманчиво, слов нет — заманчиво: схватить всех разом. Это сэкономит нам много времени. М-да… Судя по тому, что тебе удалось не только пробраться туда, но и выбраться — живым и здоровым, порядка там и в самом деле маловато, а? Ты говоришь — они там пируют?
— Пьют, Предводитель. И не только донки. Охрана тоже.
— И она с ними?
— Да.
— Значит, договорятся, — пробормотал Охранник. — Уж не знаю — на каких условиях, но найдут общий язык.
Он стал ходить по комнате вдоль стены — туда, обратно, снова туда… Историк лишь поворачивал голову, чтобы не упускать Охранителя из виду, быть готовым к любому вопросу: желание спросить о чем-то прежде всего выражается движением глаз, бровей, губ — и заметить это вовремя значит успеть приготовиться. Но предводитель продолжал лишь бормотать — едва уловимо; видно, месяцы одиночества приучили его сразу же озвучивать свои мысли, чтобы легче было подметить в них неточность — если появится.