тавление о техническом уровне собранного на развалинах войска.
— Великая Мать, — сказал он тоном, в котором почтительность слышалась рядом с непреклонной волей. — Прошу поверить: отныне я всей душой и всем телом предан вам и Наследнику, чьи права безоговорочно признаю. Хотите ли вы, чтобы он занял свое место на вершине Власти в самое ближайшее время?
Она не удивилась; напротив, сказанное восприняла как должное. И ответила лишь:
— Предводитель Армад обещал мне это.
— Предводитель Армад, — сказал Плонт (негромко, раздельно, доверительно), — разумеется, заслуживает всяческого уважения. Однако не следует забывать и того, что он — не ассарит, он пришелец, преследующий свои собственные интересы, нам не известные и, возможно, даже непостижимые. Поэтому в определенное мгновение он может решить, что поддерживать вас далее ему не следует, просто больше не нужно. Не кажется ли вам, что находиться в полной зависимости от него — слишком опасно? Вы ведь — не военная сила, для штурма стен вы ему не нужны. А вот для вас, а еще более — для Наследника пребывать в зоне возможных военных действий было бы непростительным легкомыслием.
— У меня сейчас просто нет иного выхода, донк Плонт.
Он не обиделся на то, что она опустила слово «Великий»: только так и следовало говорить стоящему выше — если только это не был формальный разговор при публике. И продолжал развивать свои мысли:
— Кроме того, не кажется ли вам, что Властелин должен с самых первых дней своего существования видеть вокруг себя соответствующую его положению обстановку и ощущать то отношение к себе, какого он заслуживает по своему положению?
Она вздохнула, как бы досадуя на его непонятливость:
— Я ведь уже объяснила вам…
Плонт не нарушил этикета, не стал прерывать ее; он лишь поднял брови — но так выразительно, что она не стала договаривать сама. И тогда он сказал:
— Выход есть, Великая Мать.
Настала ее очередь поднять брови.
— В таком случае объясните, донк.
— Есть место, где и Наследник, и вы будете находиться в совершенной безопасности — и в такой обстановке, какой достойны.
— Кажется, я догадываюсь, — произнесла она совершенно спокойно.
— Нимало не сомневаюсь в этом.
— Вы предлагаете мне свое гостеприимство, не так ли?
— И не только потому, что это мой долг. Так нужно Ассарту. В моей фамильной резиденции в Плонте вы сможете находиться до той поры, когда сможете занять свое место в Жилище Власти — и во всем мире.
Леза не стала жеманиться. Соображала она на этот раз с небывалой быстротой.
— Но насколько я могу полагаться на вашу преданность, Великий донк? Я ведь ничего не смогу дать вам сверх того, чем вы уже обладаете. Или, может быть, я ошибаюсь?
Мгновенный взгляд его показал ей, что — ошибается. И Плонт не замедлил подтвердить это:
— Я не гонюсь за благами: и в самом деле, обладаю ими в немалом количестве. Но есть иное на свете…
Она испугалась продолжения. Странно: после всего, через что прошла, она могла бы и не бояться слов. И все же попросила:
— Не нужно, донк Плонт. Я вас понимаю.
Он медленно кивнул:
— В таком случае мне остается спросить лишь: принимаете ли вы мои услуги? Вернее, даже так: принимает ли мои услуги наш будущий Властелин? Вы должны ответить от его имени.
Ей не осталось ничего другого, как сказать:
— Мы принимаем их.
Плонт поклонился:
— Не могу выразить вам мою благодарность.
И тут же перешел на деловой тон:
— Как я полагаю, сборы в дорогу не отнимут у вас много времени.
— Мне нечего собирать.
Он поклонился снова:
— Примерно через двадцать минут мы с моими людьми уйдем отсюда, чтобы возвратиться в Жилище Власти. Ваш… телохранитель, безусловно, знает, какой путь ведет туда. Сейчас уже совсем темно. Но вам не придется проникать через охраняемый выход. Здесь есть и другой — о котором эти люди, насколько могу судить, не знают. Я покажу его. Вы окажетесь на заднем дворе. А уж оттуда пусть ваш проводник выведет вас за оцепление. Я оставлю тут трех человек, они будут охранять вас. А с остальными буду ждать вас за оцеплением, где нас никто уже не сможет остановить.
Леза нахмурилась:
— Мне идти в Жилище Власти? Жаль, донк, что вы не сказали этого сразу: я не собираюсь лезть прямо в пасть этой… этой…
— Я и не собираюсь вести вас туда, Леза.
Впервые он осмелился назвать ее просто по имени.
— В таком случае?..
Плонт поспешил объяснить:
— Мы лишь приблизимся к стенам. Мои люди выведут наши машины. И мы поедем прямо в Плонт. У меня достаточно надежные люди. И их немало. А дорога будет открыта: мой отъезд входит в нашу с Предводителем договоренность.
— Но если вы просто так уедете, она…
Плонт откинул голову:
— Она поймет это правильно. Но меня это не волнует.
— Еще одно. Мне приходится быть предусмотрительной, донк, — я ведь рискую жизнью Властелина… Предводитель Армад собирался послать с вами своих людей. Они не помешают?
— Помешают, только если мы захотим тащить их трупы с собой.
Она не испугалась, услышав о вероломстве, о предстоящем убийстве. Лишь слегка улыбнулась. И это убедило его окончательно.
— В таком случае, — проговорила она, — до встречи, донк.
И протянула руку естественным жестом — словно всю жизнь только этим и занималась. Плонт поцеловал руку.
— Буду ждать вас, Великая Мать.
Разглядывая сокровища, останавливаясь подле каждой витрины — где на несколько секунд, а где и на целые минуты, — генерал Ги Ор только прищелкивал языком и порой бурчал себе под нос: «М-да…». Так что под конец доверенный Великого донка не выдержал и негромко проговорил (может быть, чтобы предотвратить какой-то неосторожный поступок со стороны высокопоставленного заложника):
— Это все копии, Ваша Победность. Хотя, конечно, мастерски сделанные.
— Меня и восхищает работа, — откликнулся генерал. — Камушки я видывал и получше. Но вот чеканка… Странно, что никто, кроме нас, не любуется таким мастерством. Хотя приезжих сейчас, как мне говорили, здесь полно. Похоже, на Ассарте не очень-то ценят высокое искусство, а?
Если он ожидал, что доверенный на это замечание обидится, то не ошибся:
— Боюсь, что это не так, Ваша Победность. Просто сейчас у всех слишком много срочных дел. Хотя… видите, вот и другие посетители. Находят все-таки минутку и для любования вершинами ассартского мастерства…
— Всего-то один человек, — ответил генерал. — Это скорее исключение из правила, согласны?
Приближался к ним — с противоположной стороны хранилища — и в самом деле всего лишь один ценитель. Впрочем, ценителем ли искусства он был? Во всяком случае, глаза его сейчас были обращены не к сиявшим броневыми стеклами витринам, а только и исключительно к генералу Ги Ору.
Агурский военачальник же ограничился одним быстрым взглядом в сторону приближавшегося. Потом повернулся к доверенному и проговорил негромко, но с таким выражением, с каким поднимают войска в атаку:
— Всем. Спать. До команды. Уснули!
Доверенный, раскрывший было рот, чтобы согласиться — а может быть, напротив, совершенно не согласиться с генералом, отключился от действительности, так и не сомкнув губ. Охрана уснула одновременно с ним. Но никто не изменил позы, не опустился на пол, не захрапел — спали стоя, в тех позах, в каких застала их неожиданная и ничем вроде бы не объяснимая команда. Спали, даже не закрыв глаз — просто взгляды их более ничего не выражали; так смотрят посмертные маски. Дышали медленно и беззвучно. Со стороны любому показалось бы, что люди по-прежнему исправно несут службу.
Новый посетитель даже не посмотрел в их сторону. Он приблизился к генералу Ги Ору и остановился на расстоянии шага от него.
— Решение? — спросил он.
— На девяносто процентов — быстрый приступ.
— Плонт?
— Вероятно, договорятся. Что нам советуют?
— Мне — внимательно оглядеться внизу. И если там действительно зашевелились сверх нормального — гасить костер. Способ — по усмотрению. Твое мнение?
— Тут много внезапных ситуаций. Есть неясности. Но все же — комбинация «Здравствуй, мама!». Самое надежное.
Пришедший кивнул:
— Я решил так же. Команда: посольству со старцем — выехать. На борту: полная готовность. Взять с собой оригиналы.
— Обоих?
— Нет, всех троих. Третьим заняться немедленно. Тебе: остаться в стороне.
— Кто же возьмет третьего?
— Любовник и пилот. Он уже на исходной. Получил средства для уплаты — был тут, и я ему выдал все, что еще уцелело от… — он с усмешкой покосился на витрины, — оригиналов.
— А ты сам?
— Остаюсь на месте. Придется только сходить вниз. До упора.
— Страшновато, а?
— Не без того. Но иначе нельзя. Как только вернусь — запущу все команды.
— Я — тоже на месте?
— Ты тоже. Запускаешь слух о выходе Яширы — дальше все по раскладке.
— Сложно, но осуществимо. Будешь докладывать — привет.
— Непременно.
— Слушай… А если не вернешься? Кто запустит команды?
— Как всегда — ты. Но я вернусь.
Сказав это, одинокий посетитель повернулся и через несколько секунд скрылся за той же дверью, из которой и появился в Сокровищнице.
Генерал же, когда дверь еще не успела затвориться за вышедшим, скомандовал:
— Все — проснулись.
Глаза охранников ожили.
— Отчего же, — сказал доверенный. — Это никак не исключение. Напротив…
Но генерал утратил, казалось, всякий интерес к разговору.
— Насмотрелся вдоволь, — сообщил он доверенному. — Возвращаемся. Обычно в этот час я готовлюсь к ужину. Надеюсь, вы не рассчитываете, что я стану ломать свой распорядок?
— Для вашего ужина все готово, Ваша Победность, — ответил доверенный.
Он очень обрадовался тому, что прогулка закончилась так быстро и, главное, без происшествий. Взглянул на часы. Странно: обычно он прекрасно ориентировался во времени, но на этот раз ошибся чуть ли не на пять минут.