Впрочем, пять минут, конечно, не играли никакой роли.
16
Исчезновение Лезы вместе с Наследником рассердило Охранителя даже больше, чем можно было бы ожидать. Не только потому, что происшествие это ставило под угрозу его политическую комбинацию; почему-то гораздо сильнее оказалась обида: он, Охранитель, отнесся к опустившейся, по сути дела, на самое дно женщине, к солдатской шлюхе — вот как ее следовало бы по справедливости назвать, — по-человечески, можно сказать, как отец родной. И вместо благодарности получил в ответ предательство.
Они просто растворились в пространстве — и женщина, и ребенок, и даже старший капрал Ур Сют, приставленный к ним. И никто не мог сказать — как давно. Самое малое — уже несколько часов, как их никто не видел. Хотя все оставалось на местах: новые туалеты Лезы — в ее комнате, солдатские пожитки Ур Сюта — в его каморке. Недосчитались разве что мелочей, в основном — того, что требовалось для ухода за ребенком.
— Искать! Везде! — скрипнув зубами, распорядился Охранитель.
Но найти — почти сразу — удалось лишь Ур Сюта: он, оглушенный, валялся без сознания совсем недалеко от резиденции Охранителя. И, придя в себя, рассказал, что Мать Наследника вдруг, ни с того ни с сего схватила ребенка и его вещички и бросилась к ближайшему выходу — не к тому, которым пользовались обычно, а к скрытому, о котором никто и не ведал, — а она, как оказалось, знала. Старший капрал, по его словам, кинулся за нею, чтобы удержать, — и более ничего не помнит.
Выслушав эти сбивчивые речи, Предводитель Армад смог лишь пожать плечами. Ни одно слово старшего капрала не проясняло причины ее побега.
Охранитель не мог понять — почему, чего ради? Ведь только он, и никто другой, мог и всерьез намеревался вознести на вершину Власти ее практически бесправного сына; только он — не потому, что ни единому человеку здесь это было бы не под силу, теоретически ее исчезновение мог бы организовать и кто-то иной; но потому, что вряд ли кому-то это могло прийти в голову. Ни одному из тех, у кого сейчас была хоть насколько-то реальная мощь. Великому донку Плонтскому? Чего ради? Она ведь и так была ему по сути обещана. Кроме того, было известно (за ним, разумеется, наблюдали), что он, выполняя условия соглашения, вместе со своими людьми покинул Жилище Власти и Сомонт вскоре после того, как вернулся от Охранителя, и дал возможность Ги Ору вновь присоединиться к Предводителю Армад. Остальных же, кто мог построить такой план, сейчас либо не было в живых, как Миграта, либо сам-то он еще существовал, но был лишен всяких серьезных возможностей; именно таков был Изар. Потому он и сбежал из Сомонта.
Охранитель, однако же, был достаточно опытным политиком, чтобы знать: даже то, что кажется непреложной истиной, нуждается в систематической проверке и перепроверке. Изар бессилен и скрывается? Но где? Почему он еще не схвачен? Сил для его розыска выделено более чем достаточно — они контролируют все основные дороги и многие второстепенные. Но пока безрезультатно.
Искать. И найти. Потому что все же он остается одним из тех, кому Леза с ее ребенком могли еще всерьез понадобиться не только для постельных утех.
Ну а Миграт?
Он убит. Предположим. Но кто видел тело?
Историк — человек слабый: мог и совершенно искренне выдать желаемое за действительное.
Хен Гот, однако же, знает, где это тело должно находиться. До сих пор просто не возникало надобности убедиться в том, что труп не ожил; а теперь вот такая потребность есть.
Историк не глуп, но простодушен и труслив. Миграт же ловок, хитер и обладает крепким характером. Если вдуматься — покажется не слишком-то вероятным, что такой человек мог позволить так просто убить себя. Да еще кому позволить!
А нужна ли Миграту Леза — в случае, если он все-таки жив?
Без сомнения — да. Иначе он не утащил бы ее на Инару, где, по словам того же Хен Гота, относился к ней, а потом и к ребенку, наилучшим образом.
Да, Миграт…
Нахмурившись, Предводитель вызвал генерала Ги Ора.
— Еще раз благодарю вас, генерал, за содержательный доклад о положении вещей в Жилище Власти.
— Рад служить, — кратко ответил генерал.
— Вам уже, вероятно, доложили, что наша первая дама — я имею в виду Мать Наследника, которой вы были представлены, — исчезла?
— Мне доложили.
— Что вы думаете по этому поводу?
— Полагаю, это не делает ей чести — если она скрылась по доброй воле.
— Вы допускаете и другие возможности?
Генерал сдержанно улыбнулся:
— Совсем недавно я и сам находился в роли заложника.
— Да… — задумчиво протянул Охранитель. — Не исключен и такой поворот событий. Что, по-вашему, мы должны сейчас делать?
— Ждать. Если она — заложница, она или ее сын, то мы, вероятно, в скором будущем получим условия, на которых похитители согласятся вернуть их нам.
— Вы полагаете — какая-нибудь банда?
— Личный состав наших войск достаточно пестр.
— Этот капрал, думаете, мог быть соучастником?
— Не считаю так. Его честность достаточно проверена.
Охранитель помолчал.
— Генерал, вам знакомо такое имя — Миграт?
Ги Ор нахмурился:
— Кажется, слышал…
— Я вкратце расскажу вам о нем. А пока в двух словах: он был — а может быть, и сейчас является — моим и вашим соперником.
— В каком смысле?
— Моим — в борьбе за Ассарт. Вашим — в обладании Матерью Наследника и всеми связанными с этим благами. Это сильный человек, генерал. И опасный. В дни войны мы были союзниками…
— Я вспоминаю, Предводитель. Да, я, кажется, даже встречался с ним. Прикажете доложить — где и как?
— Охотно выслушаю. Но прежде чем рассказать, сделайте вот что: пошлите одну стрелу солдат вместе с нашим историком; задача такова: пусть он покажет, где был убит этот самый Миграт, хорошо известный также и ему, и если тело находится там — пусть опознает. Останки пусть доставят сюда. Я сам хочу их видеть.
— Вы предполагаете, что тела там не окажется?
— Я был бы очень обрадован ошибкой.
— Думаю, вы правы. У нас хватает противников.
— И еще: мне нужны последние новости о розысках низложенного Властелина Изара.
Такое приказание Охранитель мог бы отдать и дежурному офицеру. Однако генерал не выказал ни удивления, ни неудовольствия.
— Слушаюсь.
Генерал четко повернулся и вышел.
Уже через минуту он вернулся, чтобы доложить:
— Пока ничего нового. Поиск продолжается. Но я хотел бы уточнить с вами план атаки: там есть сомнительные моменты. Не могли бы вы пройти со мной к карте?
Охранитель хмуро кивнул:
— Хорошо, я посмотрю. Пойдемте.
В штабном помещении он склонился над схемой. Удивленно поднял брови. И не слышал, как сзади к нему приблизился старший капрал Ур Сют.
Удар был увесистым. И Предводитель Армад перестал соображать что-либо.
Этого визита Советник ожидал, хотя прибывший и не был ему знаком. Им достаточно оказалось обменяться несколькими фразами.
— Все те, кто летит, уже на борту, — сказал он на несколько стесненном ассартском. — Остановка за вами.
Советник кивнул.
— Велик ли экипаж? — из вежливости поинтересовался он. И поднял брови, услышав:
— Еще трое. Но лишь один из них будет участвовать в наших переговорах. Второй — лишь обслуживать первого.
— А третий? — Спрашивать, так уж до конца.
Георгий улыбнулся:
— Третий ни в чем участвовать не будет.
— Зачем же он летит?
— Чтобы не оставаться здесь.
Советник не понял. Но решил не требовать пояснений.
Прощаясь с родным домом неведомо на сколько, Советник вернулся в гостиную, попутно велев после его отъезда наглухо закрыть ставни и наложить засовы на входную дверь. Предупредил, что ложится спать и просит без серьезных поводов его не беспокоить. Старый Советник любил повторять своим домашним, что в его возрасте спокойный сон является едва ли не главной жизненной ценностью.
Вышел и сел в машину, где уже ждал его приехавший за ним человек.
Прошло пять нелегких для Советника часов — все-таки отвык он от поездок на такие расстояния без должного комфорта. Он узнавал места, в которых они оказались: окрестности издавна знакомой Летней Обители. Остановились. Потом Советнику осталось лишь покачать головой, удивляясь. Только что они стояли на обширной поляне, совершенно пустой. И вдруг из ничего возник перед ними корабль — по классу, насколько Советник смог определить, принадлежавший к легким крейсерам, но, судя по очертаниям, не входивший в состав ни одного из космофлотов скопления Нагор. Впрочем, Советник уже не изумился. Ему очень хотелось спать.
Люк открылся, выдвинулся трап. Человек сделал приглашающий жест.
— Входите. Или, может быть, нужен подъемник?
— Ну, — сказал Советник, — я еще не такая развалина, как, может быть, кажется. Хотя, правду говоря, от мягкой постели не откажусь.
И без особых усилий поднялся по ступенькам. Трап вполз в корабль, люк закрылся.
Однако, противореча самому себе, Советник, войдя в каюту и закрыв за собою дверь, спать не лег. Глянув на широкую, приготовленную ко сну кровать, усмехнулся уголком рта. Сел в удобное кресло и стал с любопытством разглядывать мониторы камер, расположенных во всех помещениях корабля. Потом встал. Медленно, словно сомневаясь, подошел к шкафу, где лежали пижамы и висели халаты. Постоял, внимательно изучая дверцу; могло показаться, что он видит такую впервые. Медленно поднял и опустил плечи. Наконец, как будто решившись, отпер и отворил дверцу. Почему-то закрыл глаза. Так, вслепую, пошарил под верхней полкой, нащупал и повернул выключатель. Он ожидал эффекта, но все же невольно вздрогнул, когда полки и вешалки вместе со всем, что помещалось на них, с задней и боковыми стенками шкафа, бесшумно поехали куда-то вверх. Позади, в пружинных зажимах, стояли, тускло отблескивая вороненым металлом и лаком прикладов, ружья, винтовки, автоматы — подлиннее и покороче, полевые и десантные, и совсем маленькие — для разведчиков, с рамочными прицелами, с оптическими, инфракрасными