— Значит, договорились.
— Ладно… — Владимир Александрович уже звенел ключами, пытаясь открыть свою «пятерку». Это оказалось не так просто, учитывая темноту и раздерганные нервы.
— Сейчас! — Хозяину наскучила виноградовская возня, и он повернулся куда-то в направлении сарая. — Эй, кто там… Свет во дворе включите!
Несколько мгновений оба стояли не шевелясь, ожидая реакции.
— Эй! Блинчик, Эдуард?
Вдали что-то звякнуло — или, может быть, показалось…
— Вы там что, сдохли все? Э-эй!
В следующую секунду что-то лишило ноги Владимира Александровича опоры.
— Еб..!
Огромная, пахнущая землей и железом ладонь не больно, но бесцеремонно сплющила лицо, перекрывая на вдохе готовый вырваться крик. Скрутив позвоночник, туловище Виноградова припечатали к автомобильному капоту:
— Тих-хо…
Пространство вокруг ожило, заполнившись множеством одинаковых фигур в черном. Одна из них уже восседала верхом на Синицыне, защелкивая наручники на вывернутых запястьях…
10
Симпатичный сыщик не всегда раскрывает тайну. А иногда и тайны нет. Бывает, нет даже сыщика. Что же тогда остается?
Многолетний опыт общения с силовыми структурами подсказывал Владимиру Александровичу — трепыхаться не стоит. Это не просто бессмысленно. Это еще и очень больно.
Тем не менее совсем без воздуха тоже было невозможно, поэтому капитан заелозил, высвобождая нос и одновременно проверяя степень свободы для остальных частей тела: судя по размерам ладони и хриплому голосу, в навалившемся сзади мужике было пудов десять живого веса… Не считая бронежилета.
— Ти-хо… — снова повторили над ухом, и Виноградов напрягся в ожидании карательных санкций.
Однако хватка внезапно ослабла:
— Ноги в стороны, руки на капот! И не дергайся…
Тиски, сжимавшие тело, ослабли, и капитан получил возможность выполнить команду. Торопливо втянув в себя сырой и сладкий воздух, он ждал продолжения — таковым обычно являлся удар по печени или сзади в пах… но вопреки устоявшейся практике Виноградова только обстоятельно ощупали:
— Оружие?
— Нету!
Мимо проволокли Синицына, с каждым шагом задирая ему скованные сзади руки выше и выше, так что тому приходилось, чтобы не рухнуть лицом в гравий, суетливо перебирать ногами.
На крыльце беззвучно выросла очередная фигура в черном, и короткий энергичный жест показал участникам операции, что дом осмотрен.
— Закончили.
Команда прозвучала прямо над ухом, почти без искажений, так что Владимир Александрович даже не сразу сообразил, что всего-навсего слышит рацию стоящего сзади «захватчика». Голос в динамике, казалось, не приказывал, а просто констатировал факт, но пространство перед домом моментально опустело. Старший выждал мгновение, затем спустился с крыльца и растаял в сгущающейся темноте кустарника.
— Пошел!
Виноградова опять приподняли за шиворот, позволив сдвинуть затекшие в неудобной позе ноги.
— Быстро. И тих-хо! Башкой не крути…
Капитан отказался от робкой попытки рассмотреть конвоира и направился по еле заметной тропинке к лесу.
— Руки за голову!
Наручники на Владимира Александровича почему-то не надели — чувствовалось, что такое явное несоблюдение правил игры в равной мере смущало и капитана, и того, кто шел сзади.
Нельзя сказать, что Виноградов скучал без металла на запястьях, ушибов и синяков… Просто это бережное, без следов физического воздействия задержание чревато было, к примеру, случайной пулей в спину якобы при попытке к бегству.
— А куда мы?.. — замедлил он шаг.
На всякий случай Виноградов решил испытать судьбу.
Это была непозволительная вольность, чреватая увечьями средней степени тяжести. Однако ничего, кроме тычка автоматным стволом под лопатку, не последовало:
— Вперед, блин!
Очевидно, насчет Владимира Александровича имелись какие-то особые указания.
Они уже двигались среди сосен:
— Стой!
Прямо поперек тропинки лицом вниз лежали двое. Виноградов сразу же узнал длиннополое пальто переводчика и разорванный свитер на борцовском плече синицынского охранника.
Чья-то рука хозяйски вцепилась в коротко стриженные волосы здоровяка, вывернула к свету то, что когда-то было лицом: сплошной запекшийся уже кровоподтек с ярко-алым провалом рта.
— Пытался сопротивление оказать… дурачок!
Капитан поискал глазами говорившего, голос показался ему знакомым. Но в этот момент рука в черной перчатке разжалась, и голова охранника с безжизненным стуком ударилась о землю.
— А этому — так, для порядка.
Переводчик действительно выглядел несколько лучше, хотя ему тоже нельзя было позавидовать — очевидно, парень нужен был еще для того, чтобы говорить и писать.
— Да что мы все о грустном, Владимир Александрович! Пойдемте-ка на бережок, прибой послушаем…
— Что-то не хочется… Дует там, боюсь простудиться!
Это было нахальство отчаянья, последняя на сегодня попытка сохранить видимость честного партнерства.
— И все-таки придется.
По барственно-командным интонациям, звучащим в голосе говорящего, Виноградов узнал утреннего генерала, организатора круиза по выборгским шхерам.
— А вы разве не в бане?
Вопрос был, конечно, идиотский, но собеседник и его не оставил без внимания:
— Нет. Я не в бане.
— Тогда пойдемте… — кивнул капитан: госбезопасность — это все-таки лучше, чем бандиты. Во всяком случае, так принято считать.
Постаравшись не наступить на распластанные поперек тропинки тела, Виноградов двинулся в сторону залива. Было чертовски приятно ощущать отсутствие сзади сопровождающего с автоматом.
— Хороший вечер!
Совсем рядом оказалась неказистая пляжная скамейка. Генерал символически смахнул с нее песок и уселся, приглашая Владимира Александровича занять место рядом.
— Для кого как, — дипломатично отреагировал тот, думая о Синицыне и тех двух на тропинке. Однако присел.
— Я погоду имею в виду, — отчеканил собеседник.
Действительно, ветер стих, пахло водорослями и прибоем, а сквозь размашистые проталины облаков уже теплились первые звезды.
— Согласен.
— Вот и хорошо… Начало положено.
Генерал замолчал, меланхолично поигрывая подобранной где-то по пути веточкой, потом с хрустом переломил ее и отбросил подальше.
— У меня к вам просьба…
— Знаете, я в последнее время чувствую себя чем-то вроде бюро добрых услуг. Все просят о чем-то, пугают…
— Не дерзите, капитан! Не стоит.
Это было сказано так, что Владимир Александрович поверил — да, действительно, не стоит:
— Я слушаю вас.
Генерал вынул из кармана мятого плаща черный с золотыми буквами диктофон, размером и формой напоминавший мыльницу. Нажал кнопку воспроизведения.
— Себя послушайте!
Качество записи оказалось не идеальным, но вполне можно было разобрать.
«— Саныч, совсем ты меня… Короче! Берем несчастных беженцев, сволоту всякую… Пардон! Так вот, привозим их сюда, потом переправляем дальше — к скандинавам, в Германию или куда еще хотят. Пусть плодятся и размножаются.
— Выгодное дело?
— Весьма!
— Они же бедные? Что с нищего возьмешь?..»
— Еще? — спросил генерал.
— Да, если можно… Ближе к концу!
Пристрастие чекистов к средствам технической разведки секрета для Виноградова не составляло. Он просто хотел выиграть чуть-чуть времени и понять, стояла ли «радиозакладка» только в гостиной, либо под контролем находился весь домик.
Генерал понимающе кивнул и быстренько перемотал ленту:
— Пожалуйста!
«— Это что, румынские беженцы были?
— Да! В этом случае — оттуда. В июле, правда, четверо суданцев не доехали, но как-то без шума обошлось: может, их друзей на родине успели шлепнуть, может, еще чего… Так что это списали на естественную убыль.
— Как на овощебазе… А из-за наших бывших социалистических братьев скандал поднялся? Сколько их пропало?
— Двадцать семь в общей сложности…»
— Достаточно?
— Вполне. Тому, кто запись делал, можно премию дать.
Генерал снова кивнул и сунул руку в тот же карман:
— На!
Виноградов удивленно смотрел на смятые купюры:
— В смысле?
— Тому, кто запись делал.
— Простите?
Собеседник явно наслаждался ситуацией:
— Позволите?
Он, не торопясь, отогнул толстый лацкан виноградовской кожанки и почти без усилия вынул что-то похожее на булавку, чуть, правда, подлиннее.
Радиомикрофон? Владимир Александрович видел такие на выставках в Гавани, да и в каталогах…
— Конечно.
— Давно? Если не секрет.
— С лоцманского катера. — У генерала был вид человека, только что оказавшего знакомому необременительную услугу и готового вежливо выслушать слова благодарности. — Там жарковато было… Вы курточку-то без присмотра и оставили.
— Да-а… И что же вы с этим, товарищ генерал?..
— Можно просто — Федор Федорович.
— И что же вы с этим, Федор Федорович, делать собираетесь?
Генерал убрал в карман сначала деньги, потом диктофон:
— Но запись, согласитесь, интересная?
— Безусловно! Интересная, но… оперативная. И не санкционированная, так? Трудно будет легализовать.
— Трудно! — согласился собеседник — Но вот вы нам и поможете.
— Я?
— Так точно. Вы напишите заявление с просьбой выдать вам средства негласной аудиозаписи предстоящей беседы с неким гражданином Синицыным С. П. Задним числом, конечно… В соответствии с Законом об оперативно-розыскной деятельности. Добровольно выразите желание задокументировать содержание предстоящего разговора, так как… ну, например, подвергаетесь вымогательству или вас склоняют к сотрудничеству с иностранной спецслужбой. Это — на выбор!
— Спасибо… А потом?
— Да как и в милиции! Составим акт, зарегистрируем, согласуем… Потом допросим вас по содержанию записи… Формальности!