— Они там были…
Кеннант криво улыбнулся.
— Увы! С ними случилось то же самое, что и с теми двумя.
— С какими? — прошептал Фред.
— Ну, с теми, о которых вы говорите, что они разбились.
Кеннант отошел от сейфа и глубоко вздохнул.
— Хорошо, что вы уцелели, — сказал он как бы между прочим. — И это благодаря тому, что вы строго выполняли мои инструкции и сразу же после обработки прятали зеркала в этот ящик.
Фред с встревоженным лицом пошел за профессором, ожидая разъяснений.
— Ах, если бы не эти ужасные внутренние напряжения! — с горечью воскликнул Кеннант. — Мы бы давно построили гамма-микроскоп.
— Какие напряжения?
— Да вот те самые, из-за которых наши зеркала становятся такими хрупкими и сами по себе разлетаются, как осколочные гранаты. Посмотрите.
Кеннант отодвинул на край письменного стола чернильный прибор и обнажил под ним бесформенную дыру.
— Вот результаты моего первого эксперимента. Я изготовил первое зеркало и положил на стол. Оно спокойно лежало два дня и… взорвалось. Осколки прошили крышку стола. К счастью, в этот момент я находился в комнате, где стоит линейный ускоритель. Помните, я вам говорил, что даже при обыкновенной ковке поверхность металла иногда трескается из-за возникающих при этом напряжений. То же самое происходит и при электронной ковке, но только металл не просто трескается, а буквально взрывается. После первого опыта я и приобрел этот сейф. Зачем рисковать жизнью?
Фред с бледным, как у мертвеца, лицом таращил на Кеннанта выпученные от ужаса глаза.
— Ну, теперь бояться нечего. Главное, что вы своевременно спрятали обработанные зеркала в сейф. Я вас понимаю. Вы представляете, что было бы, если бы вы не выполнили мои инструкции.
Кеннант добродушно захихикал и похлопал Фреда по плечу.
— Профессор, я себя очень плохо чувствую, — наконец прохрипел Фред. — Разрешите удалиться…
— Пожалуйста, не имею ничего против, — проговорил Кеннант, усаживаясь за письменный стол. — Можете идти домой и отдохнуть. Без меня вы неплохо поработали, не так ли? Вы заслужили свой отдых.
Фред обхватил голову обеими руками и выбежал из кабинета.
Кеннант насмешливо посмотрел ему вслед. Затем взял лист бумаги и написал:
«Дорогой Август. Итак, история подошла к своему логическому концу. Минуту тому назад твой „протеже“ в панике бежал. Я думаю, сейчас он изо всех сил старается приобрести билет на самолет, чтобы улететь куда-нибудь в Чили или на острова Санта Крус. Иначе ему будет туго. Вряд ли военное ведомство простит ему эту штуку. Трагическая гибель начальника отдела специальных исследований от взрыва подложенных в автомобиль осколочных гранат, о чем ты, наверное, уже прочел в газетах, — вполне достаточное основание для того, чтобы обвинить Фреда в терроре, в диверсии или шпионаже в пользу некой иностранной державы. Кстати, ты спрашиваешь, как я узнал, что Фред — жулик, подосланный ко мне военщиной? Очень просто, когда они сочиняли письмо от твоего имени, они не учли, что ты — отъявленный безбожник. Как часто, совершая подлость против человечества, наши официальные господа ссылаются на Евангелие! Твой Кеннант».
А. ДнепровМИР, В КОТОРОМ Я ИСЧЕЗ
I
Меня купили мертвым и вывезли к Удроппу из морга. В этом нет ничего удивительного, как нет ничего странного и в том, что я попал в морг. Просто перерезал себе вены в ванной комнате гостиницы «Новый Свет». Если бы не долги за номер, меня не нашли бы так скоро, вернее, нашли бы слишком поздно. Но долги были, и частично из-за них я сделал неудачную попытку отправиться в лучший мир. Мне очень хотелось встретиться там с моими недальновидными родителями и сказать им, что я думаю про них и вообще про всех тех, кто плодит детей для нашего цивилизованного государства.
Как мне сейчас известно, Удропп купил меня за 18 долларов 9 центов, причем 3 доллара 9 центов у него взяли за одеяло, в которое он меня упаковал. Так что круглая мне цена — 15 долларов. Это — стандартная стоимость бездомного мертвеца для медицинских экспериментов. Я достаточно бездомный, чтобы подходить под эту категорию, за исключением, может быть, одного пункта, не учтенного законом: мне кажется, неблагоразумно продавать мертвецов для медицинских экспериментов, пока они хорошенько не вылежатся в холодильнике.
Я себе представляю, с какой скоростью Удропп прокатил меня от морга до своего коттеджа в Грин-Вэли! Если бы не эта скорость, плакали бы его денежки. Вместо меня ему досталось бы несвежее одеяло плюс расходы на мои похороны.
Меня оживили по всем правилам: влили три литра крови, впрыснули адреналин, куда-то накачали глюкозу с рыбьим жиром, обложили грелками и опутали электрическими проводами. Затем Удропп выключил электрический ток, и я начал дышать без посторонней помощи, а сердце забилось как ни в чем не бывало.
Я открыл глаза и увидел Удроппа и рядом с ним девушку.
— Как самочувствие? — спросил Удропп, тип в белом халате, с физиономией человека, занимающегося ради собственного удовольствия убоем крупного рогатого скота.
— Спасибо, сэр. Хорошо, сэр. Кто вы такой, сэр?
— Я не сэр, а Удропп, Гарри Удропп, доктор медицины и социологии, почетный член Института радиоэлектроники, — прорычал Гарри. — Есть хотите?
Я кивнул головой.
— Принесите ему тарелку супа.
Девушка вспорхнула со стула и скрылась. Гарри Удропп бесцеремонно задрал кверху мою рубаху и при помощи шприца влил в меня какое-то химическое вещество.
— Теперь вы совсем живой, — сказал он.
— Да, сэр.
— Гарри Удропп.
— Да, сэр Гарри Удропп.
— Я надеюсь, у вас не очень развиты интеллектуальные способности?
— Я надеюсь, нет.
— Где вы учились?
— Почти нигде. Кончил что-то вроде университета. Но это так, между прочим.
Про себя я решил, что Гарри меньше всего нуждается в людях с высшим образованием.
— Гм… Чему вы там учились?
Я решил, что в моих интересах ничему там не учиться.
— Игре в гольф, танцам, ловле рыбы, ухаживанию за девушками.
— Это хорошо. Только не вздумайте ваши знания применять к Сюзанне.
— А кто это?
— Девушка, которая пошла за вашим ужином.
— Уже ночь?
— Нет, уже позавчерашний день. И вообще, какого черта вы задаете вопросы?
Я решил, что бывшему мертвецу неприлично задавать много вопросов Гарри Удроппу, доктору, почетному члену Института радиоэлетроники и так далее.
II
Сюзанна сказала:
— Вы будете участвовать в выполнении проекта «Эльдорадо». Кстати, как ваше имя?
— Гарри.
— Плохо. Босс не любит, когда, кроме него, есть еще какой-нибудь Гарри. Вы не ошиблись? После смерти это бывает.
— А что такое «Эльдорадо»? — спросил я.
— Это мир счастья и процветания, достатка и социального равновесия, мир без коммунистов и безработных.
— У вас это здорово получается! Как у дикторши из «Нейшенл видео».
— В «Эльдорадо» вам отводится важная роль.
— Вот как! Какая же?
— Вы будете рабочим классом.
— Кем, кем?
— Не кем, а чем. Пролетариатом.
Я подумал и спросил:
— Вы уверены, что я воскрес?
— Вполне.
— А какую роль в «Эльдорадо» отводят вам?
— Я буду обществом предпринимателей.
Сюзанна вышла, и вошел Гарри Удропп.
— С сегодняшнего дня мы вас кормить не будем.
— Чудесно! Вы исследуете процесс умирания от голода? — спросил я.
— Старо!
— И все же, как я буду питаться?
— Вам нужно будет поступить на работу.
— Вы еще не выбросили одеяло, в котором меня можно увезти обратно?
— В моем высокоорганизованном обществе найти работу не будет проблемой.
— Мне придется долго ходить и искать. Я не выдержу.
— Вам никуда не придется ходить.
— А как же?
— Вам нужно будет нажимать только кнопку. Когда вас примут на работу, появится зарплата, а появится зарплата — появится еда!
— Скорее ведите меня к этой кнопке!
— У вас еще не подготовлен психологический фактор. Вы не сможете нажимать кнопку с должным энтузиазмом.
— Я буду ее нажимать с любым энтузиазмом!
— Для чистоты опыта нужно поголодать еще пару часиков.
— Я буду жаловаться!
— Вы не будете жаловаться, потому что вас нет.
— Как так?
— Вы давно умерли.
«Эльдорадо» — это три огромных машины в разных углах обширного зала. Они соединены между собой проводами и кабелями. Одна машина отделена стеклянной перегородкой. Гарри Удропп сел за пульт в центре зала и сказал:
— Шизофреники, профессора и сенаторы пытаются усовершенствовать наше общество при помощи комиссий и подкомиссий, докладов добровольных комитетов и фондов, экономических конференций и министерства социальных проблем. Все это чепуха. Достаточно четырехсот двух триодов, тысячи пятисот семидесяти шести сопротивлений и двух тысяч четырехсот девяноста одной емкости, и вся задача решается. Вот схема организации нашего общества на сегодняшний день.
Гарри Удропп развернул передо мной и Сюзанной синьку с радиосхемой.
— Справа — блок «производства», слева — блок «потребления». Между ними положительная и отрицательная обратная связь. Заменяя радиолампы и прочие детали «общества», можно добиться того, что система не будет попадать ни в режим сверхрегенерации, ни в режим затухающих колебаний. Когда я этого добьюсь, проблема будет раз и навсегда решена!
Объясняя свой гениальный замысел, Гарри Удропп размахивал руками и вертел головой — такая у него, видно, была привычка.
— Но я предусмотрел нечто большее, — продолжал он. — Я ввел в схему человеческий элемент, который нерационально и слишком дорого заменять эквивалентным электронным роботом с ограниченной памятью. Эту функцию будете выполнять вы, — Гарри показал пальцем на меня, — и вы, — сказал он, обращаясь к Сюзанне.
Затем он заложил, наконец, руки за спину и четыре раза обошел вокруг пульта.
— Здесь, — он грохнул кулаком по крышке пульта, — мозг нашего «общества», его «правительство». Наверху неоновая лампа выполняет функции президента, то есть стабил