Но вблизи оказалось, что все не так страшно. Во-первых, за рулем джипа сидела совсем юная девчонка — на вид ей только вчера стукнуло восемнадцать. Она испуганно таращилась на них из окна и невпопад тыкала пальцем в кнопки мобильника. Во-вторых, виноватой была все-таки девица, а значит, ущерб невезучему таксисту — разбитый всмятку багажник и раскрошившийся бампер — скорее всего, возместят. Ну, и в-третьих, все живы, и даже некоторым образом здоровы. И компьютер не пострадал!
Слегка успокоившись, Кики вытащила сигарету, закурила, пытаясь справиться с мелкой и противной дрожью во всем теле. Язвенник и девица вели горячий спор сквозь оконное стекло. Таксист потрясал кулаками, а девица всхлипывала и мотала головой.
— Да я тебя!.. Да ты ж мне всю тачку помяла, малолетняя шалава! А ну, плати давай, и не вздумай скрыться, я твой номер запомнил, и в ГАИ у меня друзья работают…
Кики подошла поближе и хлопнула зарвавшегося дядьку по плечу.
— Слушайте, не кричите так. Девчонку до смерти напугали. Никуда она не уедет, успокойтесь. Телефон есть? Вот и прекрасно, вызывайте гаишников.
— Я уже вызвал, — буркнул тот, хватаясь за сердце. — Сейчас только инфаркта не хватает.
Значит, не язвенник, а сердечник. Невелика разница.
Кики бросила сигарету в лужу и медовым голосом попросила:
— Помогите мне достать чемодан из машины.
— Зачем это? — удивился дядька.
— Как зачем? Домой поеду.
— Еще не хватало! Ты свидетель, будешь ждать гаишников вместе со мной.
— Ни за что! — отрезала она. — Я только с самолета, устала страшно…
— Слушай, будь человеком, только ты можешь подтвердить, что эта девица сама в меня впечаталась. Ни одного свидетеля нет, все, кто видел, давно уже уехали. Ты же видишь, девица непростая, раз на такой тачке ездит, и окажусь я виноватым. Девица денег даст — и прости прощай. А у меня с собой только двадцать долларов, и те — заначка, на зубы отложены.
— На какие зубы? — спросила Кики ошарашенно. Пламенный монолог водителя совсем сбил ее с толку.
— На вставные. — И мужик застенчиво улыбнулся. — Ну что тебе стоит, подожди гаишников, а?
Кики махнула рукой и обреченно потянулась за следующей сигаретой.
— Черт с вами!
— Вот и хорошо. Ждать недолго, они теперь обязаны быстро приезжать. Минут двадцать — и готово дело. А хочешь, я тебе кофейку принесу? — он жестом указал на призывно светящуюся вывеску кафетерия чуть дальше по улице.
— Спасибо, — Кики кивком голову пресекла его суетливые поползновения. — Не хочу. И вообще, я покурю тут, на улице.
Но двадцать минут растянулись на полтора часа. Кики успела выкурить полпачки, посидеть в машине, раздраженно переругиваясь с таксистом, поиграть в дурацкую стрелялку на своем мобильнике.
Собственная теплая постель, и чашка чая с молоком, и потрепанный детектив возле подушки — почитать полчасика перед сном, — откладывались, и надолго. Усталость грызла голову изнутри, глаза закрывались сами собой — сказывалась бессонная ночь и неделя интенсивной работы.
Взять бы сейчас отпуск — да и махнуть куда-нибудь в Эмираты. Понежиться на гостиничном пляже в шезлонге, потягивая коктейль… До одурения купаться в идеально чистом и прозрачном море…
«Даже и не мечтай, — осадил ее внутренний голос. — В отпуске ты уже была летом, прекрасно отдохнула, целыми днями спала в гамаке у Лизы на даче. Сама не захотела никуда ехать, теперь жди следующего лета, дорогуша».
Когда гаишники появились, Кики внутренне кипела от еле сдерживаемого раздражения. Таксист уже вполне успокоился и рассуждал, что бы он сделал с такими вот богатенькими девицами, любовницами бандитов и продажных чиновников. Кики и сама была небедной девицей, но на машину и отпуск в Праге она заработала сама, вкалывая от рассвета до заката, а потому с чистой совестью могла пропускать разглагольствования дядьки мимо ушей.
Приехала гаишная машина, и таксист выкатился на улицу. Из своего джипа выползла перепуганная девица в дорогущей шубке.
После еще одного часа томительного ожидания, когда она успела проклясть всех на свете владельцев «Жигулей», джипов, и богатых безмозглых девиц, подошла ее очередь давать показания. Кики переместилась в гаишную машину и довольно мило поболтала с двумя молодыми людьми. Напоследок один из них даже отважился на комплимент. Кики легкомысленно посмеялась их шуткам, подписала какие-то бумажки и была свободна.
— Ну, мы едем? — спросила Кики у невезучего таксиста.
Тот ковырялся возле своей несчастной машинки, ворча что-то себе под нос.
— Да, сейчас, сейчас, минуточку, — пробормотал он.
На миг сердце Кики кольнула жалость, но усталость и раздражение взяли верх. И тут рядом материализовался один из гаишников.
— Девушка, а хотите, мы вас до дому подбросим?
— Хочу, — призналась Кики. — Я дома не была целую неделю.
— Отдыхали?
— Если бы… Работала.
Кики вытащила чемодан из покореженного «Жигуля», любезно попрощалась с незадачливым таксистом и даже не потребовала, чтобы тот вернул ей деньги.
Черт с ними, с деньгами.
Спать хотелось так, что даже в глазах темнело. Кики уселась в милицейский «Форд», и ее с ветерком домчали до самого подъезда. Кое-где лихие мальчики даже включали мигалку, но все напрасно. Сейчас Кики была не способна оценить даже серенаду под окном и ванну из шампанского. А тут какая-то дешевая сирена с мигалкой…
Избавившись от гаишников, Кики поплелась по дорожке к подъезду. Чемодан казался неподъемным и набитым, по меньшей мере, чугунными гирями. Как все-таки хорошо, что она живет одна! Даже ее ненаглядный Стас сейчас был бы некстати.
Дом, в котором она обитала, находился в самом центре, и по счастливому стечению обстоятельств, им пока не заинтересовались риэлтерские агентства. Здесь не было новых русских с их пуленепробиваемыми телохранителями и дорогущими машинами. Дом был старый, давно не видевший ремонта, затерявшийся в глубине тесных московских переулков. Квартиру оставили Кики родители, несколько лет назад уехавшие работать в Англию. За четыре года они пустили там корни, обросли новыми знакомствами и стали находить свою прелесть в стрижке газона перед домиком в предместье Лондона.
Лифта в доме не было. Кики медленно поднималась по лестнице, дошла до второго этажа и на минуту остановилась перед дверью Жанны, эксцентричной авторши дамских детективов, а по совместительству — старой доброй приятельницы. Сейчас из-за двери раздавался энергичный стук пишущей машинки, а это значило, что беспокоить Жанну нельзя. Это чревато непредсказуемыми последствиями.
Начиная со второго этажа, лестница была погружена в темноту. Кики поднялась, таща за собой злосчастный, слегка помятый после ДТП чемодан. Возле своей двери она долго рылась в сумке в поисках ключей. Вместо них попадались другие, очень нужные вещи: визитка калининградского богатенького заказчика, россыпь мелочи, мятый детективный роман, крошечный плюшевый поросенок в шарфе — подарок Серафимы, школьной подруги… Наконец, ключи отыскались на дне сумки, погребенные под ворохом косметики. Беспорядок в сумке Кики был достоин того, чтобы о нем слагались легенды.
Она открыла дверь, вошла в родную квартиру и несколько минут постояла в темноте, не раздеваясь. Как хорошо дома! Все тело ныло и гудело, словно туго натянутая струна. Кики сползла по стенке, уселась прямо на пол и медленно, негнущимися пальцами, принялась расшнуровывать ботинки.
И вдруг остановилась.
Ее ноздри дрогнули, соприкасаясь с чужим, странным запахом. Он витал повсюду, и было удивительно, что она не сразу его почувствовала. Сладкий, тяжелый, душный запах, от которого мгновенно взмокла спина, а в позвоночнике что-то заледенело.
Кики подскочила, с грохотом уронив на пол вешалку с одеждой. Щелкнула выключателем — и яркий привычный свет щедро залил прихожую.
— Твою мать! — выкрикнула она, отшатнувшись к дверям, потому что увидела в прихожей вещи, которых там быть не должно.
Пара мужских ботинок на полу.
Чужая кожаная куртка и черный шарф, которые висели на крючке, вбитом в стену.
Мирно лежащие на тумбочке под зеркалом сигареты «Парламент лайт» и дешевая пластмассовая зажигалка.
— Эй, кто здесь? — подозрительно спросила она.
В ответ — тишина, такая плотная и густая, что ее можно было резать на куски.
Кики ничего не понимала. Эти вещи она видела впервые и никак не могла взять в толк, откуда они тут вообще взялись. Да еще этот резкий запах с легким металлическим привкусом сшибал с ног и затуманивал мозги.
Медленно, очень медленно она сделала шаг и потрогала чужую куртку. Горько пахло туалетной водой и сигаретами. Но тот, главный запах шел откуда-то еще.
Один шаг, второй, третий… Кики продвигалась к комнате, спиной чувствуя опасность. Спина ее была напряжена, как у кошки, почуявшей врага.
Мудрое Кикино подсознание уже знало, что за странный запах забивает ноздри, и почему в желудке медленно наливается свинцом какой-то тугой узел, и почему никто не отозвался на ее голос. Растерянный мозг велел ей двигаться и заглянуть во все уголки квартиры.
В комнате все было в порядке. Небрежно разбросанные вещи, забытая чашка с кофейной гущей — все точно так же, как и было перед отъездом.
Оставались еще ванная комната и кухня, которые соединял узкий длинный коридор.
Именно в этом коридоре Кики и увидела хозяина куртки. Он лежал на полу, в самом конце коридора, возле дверей кухни. Молодой мужчина в одних джинсах, босой. Создавалось впечатление, что он шел по коридору, а потом вдруг упал лицом вперед, неестественно вывернув руки. Его волосы потемнели и слиплись от крови, и даже на полу была небольшая запекшаяся лужица.
Да, только теперь Кики поняла, что так невыносимо пахла именно кровь — тяжело и страшно. На стене, примерно на уровне ее роста она увидела темно-красные брызги, как будто кто-то неловко разломил спелый гранат.
При виде этих брызг и голой мужской спины внутри у Кики как будто распрямилась пружина. Она метнулась в прихожую и схватилась за дверной косяк, прижимая ладонь ко рту. Целую вечность она простояла так, согнувшись в три погибели и пытаясь справиться с накатившей тошнотой.