– Отстань ты от меня со своими глупостями! О деле лучше думай. А то впопыхах немудрено забыть половину... Прямо сразу, как придешь, не забудь позвонить Антону. Понял? Пусть номер машины простучит, на котором Маринка укатила. Сделаешь?
– Уже позвонил. Еще вчера вечером.
Яну слегка царапнула ревность, совсем чуть-чуть, но все же... Похоже, Корчагина сильно волнует судьба бывшей подружки.
– С тебя пицца. Жрать охота, пардон – кушать, аж пузо подводит.
– Ты о чем-нибудь, кроме еды, думать можешь? – с досадой откликнулась девушка.
– На голодный желудок – нет, – честно признался Миша. – Я как трактор. Не заправишь – не поедешь. Ничего не поделаешь, хочешь использовать – изволь кормить как следует.
На крыльце агентства их ожидал живописный натюрморт из Олега и Митрича, увлеченно спорящих, сидя на ступеньке. На прибывших мужчины поначалу даже внимания не обратили.
– Не скажи, мил-человек, даже мусор и тот может куды-нито пригодиться, а тут живой организьм, – горячился Митрич. – Не утиль небось. Корми и пользуйся.
– Чем пользоваться-то? На органы и то этот кобель не пойдет. На хрена кому его органы сдались? – лениво отшучивался Орлов.
– Ну, я прямо шизею от вас, Олег Иваныч. Какой вы человек черствый. А тепло, ласка, преданность уже ниче не значат, получается? Неужто за такое куска хлеба жалко?
– Демагогия это все, ты ему кусок, а он тебя хрясь за ногу и деру, – рассудительно заметил собеседник. – Это как, а, Митрич?
Митрич возмущенно затряс бороденкой:
– Ни в жисть такого не бывает, пес – тварь благодарная, чай, не человек какой-нито.
Рядом со стариком покачивалось на тонких лапах нечто отдаленно напоминающее собаку. Это нечто было таким худым, лохматым и грязным, что определить породу пса не представлялось возможным.
– Сидор Дмитриевич! Боже мой, это же ходячая зараза, – отшатнулась Яна. – Зачем вы его сюда приперли, любезный вы мой?!
– Бобик не заразный. Он голодный просто, – самоотверженно бросился на защиту друга Митрич. – Щас продам тебе быстренько еще нформации и поведу друга обедать. Хотя он, похоже, и не завтракал, и не ужинал вроде тоже.
– А хватит информации на двоих-то? – заинтересовался Корчагин.
– Ниче, мы не привередливые. Подешевше купим и накушаемся оба.
– Знаете, Сидор Дмитриевич, вы уж оставьте Бобика у крыльца. – Животное все же вызывало у Яны некоторое опасение. – Привяжите, что ли, чтобы не убежал...
– Куды ж ему бежать от меня, от благодетеля? – удивился ее непонятливости бомж. – Я ему обед обещал, а ты говоришь, убежит.
– Ну, может, он не понял насчет обеда. Мало ли что... – примирительно ответила девушка.
– Насчет обеда в наших кругах с полуслова понимают, чай, не буржуи зажравшиеся. Слышь, Бобик, посиди, покеда я на обед зарабатываю.
Бобик коротко тявкнул и послушно сел у крыльца. Яна удивилась:
– Умный какой пес. Что же его выгнали-то на улицу?
– За ум, что ли, выгоняют? Видишь, беспородный он, да и в возрасте уже. Он, как я теперь, никому не нужон получился. Я вот теперя зарабатываю у вас маненько, решил и его приютить, пусть почует, как при хозяине-то хорошо.
Беседуя таким образом, они вошли в помещение и расселись по кабинетам. Яна повела Олега к себе писать заявление и оформлять договор о начале расследования по поводу пропажи гражданки Марины Анатольевны Орловой.
Рядом, в соседнем кабинете, Михаил «покупал информацию» у голодного Митрича. Бобик на улице терпеливо ждал результата торгов.
С Олегом все закончили довольно быстро.
– Ну что, вроде все оформили, деньги ты заплатил, теперь, как говорится, твои проблемы – наши проблемы. Иди домой, Олег, поспи хоть немножко, а то выглядишь ты не особенно здорово. – Орлов грустно усмехнулся и отвел глаза. – Может, Маринка вернется или позвонит, на худой конец. Ты сразу сообщи. Записал мой сотовый? Ну тогда пока. Да, как только проявится маклер, срочно вызывай Антона или Михаила, не выпускай его ни в коем случае. На него у меня большие надежды.
Только за Олегом закрылась дверь, на пороге появился хмурый Антон:
– Я не понял, что за страшилище сидит у крыльца? Я его шугнул, так это чучело еще и лает, представляешь? Оно нам всех клиентов распугает.
– Это Бобик, – спокойно пояснила Яна. – Он ждет обеда. Вернее, Митрича. Так что шугать его бесполезно, все равно далеко не уйдет.
Антон ошалело посмотрел на нее:
– Это чудище питается Митричами? А где оно их берет?
– Митричи невкусные, тощие и несвежие, – удивилась Яна его непонятливости. – Один из них сейчас у Мишки в кабинете на обед для Бобика зарабатывает.
Антон немного помолчал, переваривая услышанное, и решил сменить тему:
– Я не понял, зачем Михаил мне второй раз этот номер подсунул, я же все уже в отчете о нем написал, тем более что дело Мазуровой мы все равно закрыли. Тебе Мишка телеграмму клиентки показал? Там ясно сказано: аванс ваш, но дело надо свернуть по-быстрому.
– Ты о чем, Антон? – Яна уставилась на Скворцова.
– Ты не читала, что ли?
– Читала, – отмахнулась девушка. – Я не о телеграмме. Что за номер?
– Номер машины этого фраера из института, хахаля нашей клиентки.
– Шульгина Владислава Львовича?
– Точно! Мишка вчера позвонил и просил простучать этот номер. Я чувствую, что-то знакомое. Трудно, что ли, отчет открыть?
Яна оторопела.
– Ты хоть понимаешь, что получается? – закричала она.
Антон уставился на собеседницу с удивлением. На крик из соседней комнаты мгновенно прибежал Миша. За ним в дверном проеме бесшумно материализовался Митрич.
– Маринку увезли на машине этого Славика. А он преступник, возможно, даже убийца. Это катастрофа!! Но ведь она говорила не о мужчине, а о женщине. Тамара, кажется...
– Шульгина Тамара Антоновна – первая жена Владислава Львовича. Об этом тоже в отчете написано, – ошарашенно сообщил Антон.
– А адрес ее там не указан? – Яна с надеждой уставилась на него.
– Нет, похоже, она бомж или фамилию сменила, – с сожалением отозвался Скворцов. – В паспортном столе нет сведений о прописке женщины с такими данными.
– Ну вот, и здесь тупик... – От досады девушке захотелось расплакаться. При всех, как маленькой девочке.
– Ян, а знаешь, какую информацию сейчас продал мне Митрич? – попытался утешить ее Михаил. – Как раз, похоже, насчет этой женщины.
– Я, мил-человек, ещщо раз могу повторить за милую душу, – встрял в разговор стоявший в дверном проеме старик. – Только я теперича на двойной гонорар претендовать буду. Нформация-то вона кака нужная. Никуды вы без нее. Сама говоришь – тупик.
– Да ничего нет в твоей «нформации» полезного, так, обрывки сведений, – пробурчал Корчагин.
– Во-она как ты запел, голуба, – подбоченился бомж. – Денежек пожалел?
– Слушайте, мужики, хватит пререкаться. Что за информация, дед? – Антону не терпелось послушать о злоключениях Маринки.
Миша взял инициативу в свои руки:
– Короче, когда наша красотка отбывала в неизвестном направлении, этот крендель, – он небрежно кивнул в сторону Митрича, – культурно сидел в кустах за углом дома. Чем там занимался, умалчивает, паразит.
– Ну и скажу, подумаешь, – пробурчал тот. – За старухами на лавке подглядывал. Клавка с жирной Нюркой на днях подстилку мою сожгли, курвы. Вот я и думал, отомстить, что ли, как-нито... А баба ента за углом тоже стояла. Курила и на машину все поглядывала. Тут ее Санек и узнал. Когда машина к нам за угол от подьезда завернула уже с вашей дамочкой внутри, мужик притормозил и ведьма энта тоже туды занырнула...
– Стоп. Откуда взялся Санек? – беспардонно перебил Антон.
– Да мы с ним вместе стратегию, – Митрич с трудом выговорил явно непонятное ему слово, – мести вырабатывали. Санек сказал: энту самую стратегию надо детально продумать. Ну, сидим думаем, а тут баба...
– Я так и не понял, кто такой Санек, – теперь Антон обращался уже не к старику, а к Мишке, – он тебе-то хоть объяснил?
– Санек, парнишка двенадцати лет от роду. Живет в Маринкином подъезде. У него старухи мячик футбольный отняли и прокололи, чтобы окно у Нюры с первого этажа не разбил.
– Профилактика дело полезное, – вставила слегка успокоившаяся Яна.
– Санек, как бабу енту увидал, аж затрясся весь, – перехватил инициативу Митрич. – Сиди, говорит, дед, тихо. Баба эта – ведьма. Гляжу, и правда глазищи-то красные, дым из ноздрей валит, вот те крест, как есть ведьма. – Старик торопливо перекрестил впалый живот.
– Сам же говорил, курила она, вот и дым. Не стыдно вам, Сидор Дмитриевич, во всякую чепуху верить? Взрослый вроде человек.
Старик промолчал, но весь его вид выражал явное несогласие со скептическим настроением Михаила. Тот с досадой махнул на Митрича рукой и снова повернулся к Антону:
– Короче, Санек с пацанами пару недель назад на кладбище северном ловили птиц. Видели там эту тетку. Она часа полтора бродила по могилам, наклонялась. Парнишка утверждает, беседовала с покойниками. Потом достала сотовый, видимо, вызвала такси. Минут через десять желтая машина с шашечками остановилась практически около того места, где прятались мальчишки. «Ведьма» спросила «замогильным голосом»: «За город повезешь, после северного поста минут сорок?» Видимо, шофер согласился, тетка запрыгнула в машину и уехала.
– Негусто, хотя кое-что. Найти бы того таксиста... – задумчиво протянул Скворцов.
– Вот я и говорю, – опять послышался голос из дверного проема. – За двойной гонорар я еще расскажу, чего не успел досказать. Только денюжки вперед. – Митрич упрямо поджал губки и демонстративно отвернулся от Мишки. – За то, что уже рассказал, пятьдесят рубликов. А дальше по двойной оплате: сто рублей – или не услышите больше ни слова. – Старик опасливо покосился на Яну: не слишком ли он занесся? Сто пятьдесят рублей, по его мнению, необыкновенные деньжищи.
Девушке стало жаль его и Бобика до слез. Достав из сумочки кошелек, она отсчитала три пятидесятирублевки и молча протянула Митричу.