Дейл хлопнул друга по плечу:
– Ладно, не загружайся. Иди, заводи машину, я расплачусь и подойду.
Увидев, что один из гостей уходит, хозяин шашлычной подошел к оставшемуся.
– Уже уходите?
– Да, пора. Отличный у тебя шашлычок, отец. Пожалуй, надо будет еще к тебе заехать. Сколько мы должны?
Называя сумму шашлычник внутренне съежился. Сумма была немаленькой. Обычно посетители узнают цену заранее, и, в последнее время, очень часто, услышав ее, разворачивались и уходили, да еще, иногда, и понося продавца последними словами за рвачество. А ведь он цену не загибал, просто расходы стали очень велики.
Но опасения шашлычника были напрасными. Гость сумме не удивился, достал бумажник, отсчитал крупные купюры и, легко и необидно отказавшись от сдачи, сбежал по ступенькам крыльца. Хозяин еще раз порадовался приятным клиентам. Москвичи чаще всего или требуют всю сдачу до последней копейки, или небрежно швыряют бабки направо и налево, унижая этим тех, с кем расплачиваются и кто не «рубит капусту», а своим трудом зарабатывает деньги. Шашлычник искренне надеялся, что эти ребята, на самом деле, еще заедут к нему. Он запомнил их и для себя решил, что в следующий раз примет и накормит их, как лучших гостей.
В машине Дейл обратился к Чипу:
– Чуть не забыл – а что Витек сказал про разборку с азербайджанцами?
– Там просто война и немцы! «Стрелка» проходила на собачьей площадке во дворах, около полуночи. Результат купли-продажи – два трупа, один раненый, вся площадка гильзами засыпана, охранника просто в дуршлаг превратили. Мулька в чем – сначала менты по ложному следу пошли, решили, что наркоша пытался ограбить продавцов героина, вызвав их, якобы, на сделку. Там начал стрелять, а они, отстреливаясь, подстрелили самого грабителя. По уму разобрались только к утру, когда посветлело и эксперты первые результаты выдали. Товара нет, денег нет – что за сделка? Значит, был еще один, который все это барахлишко и прибрал? Но его по горячим следам не искали, а потом уже поздно было. К тому же, в убегавшего наркошу стреляли почти в упор, а в затылок ему, контрольку, уже в лежавшего – пуля по черепу скользнула и в асфальт воткнулась. Мало того, пуля, что у него в спине, была из того ствола, который он в руках держал. Пороховой тест тоже в его пользу – не стрелял он ни из чего последние лет двадцать, разве что из рогатки. Ну, и последнее – охранник убит тоже фактически в упор и, что самое интересное – из пистолета того, кого он охранял, а тот, в свою очередь, прошитый из пистоля наркомана, лежал метрах в двадцати от тела охранника. Дурдом какой-то! Какие делаешь выводы, уважаемый?
– Инсценировка, – буркнул Дейл. Лицо его обескуражено вытянулось.
– Точно, – согласился Чип. – Не сказать чтобы очень уж профессиональная – все-таки грубовато слеплено. Возможно времени не хватало толком обставить. Но работал человек подготовленный – это как к бабушке не ходи. Расчетливый и хладнокровный. Обтяпать такое дельце в самом центре города! И цели он своей добился – легавых по ложному следу пустил. И хоть они очухались быстро, но ему времени хватило, чтобы исчезнуть с горизонта. Вот только с посредником он лопухнулся. Контрольку сделал некачественно. А чего вы, сударь, такой недовольный?
– Не вяжется… Игоряха не только под профи, но и под определение «подготовленный, расчетливый и хладнокровный» в этом деле не подходит. Ты можешь себе представить, как Игорек палит из пистолета и валит трех неслабых вооруженных мужиков?
– Да причем тут Игорек?! – вскипел Чип. – Ты меня уже засношал с этим недопеском! Если тебе так приспичило, сходи и пристрели его без суда и следствия. Все равно, при таком пристрастии, ты обязательно его к этому делу притянешь. Чего ты к нему прицепился?
– А того! – неожиданно агрессивно ответил Дейл. – У Сидора недоброжелателей – как в Китае – китайцев. Но я знаю только одного человека, который мог считать Сидора смертельно опасным для себя и имел самые веские причины желать его смерти. И этот человек – Игорек. Причины могут быть и у сотни других людей, но у него они самые явные. И было бы странным, если бы я его не считал наиболее вероятной и перспективной кандидатурой в убийцы или, хотя бы, в заказчики. Пока я не убеждусь… убедюсь…тьфу, блин! Пока я не буду уверен, что он здесь ни при чем на сто процентов – он цель номер один.
Пламенность и проникновенность речи была испорчена лингвистической заковыкой, о которую споткнулся Дейл. Чип обезоруживающе улыбнулся:
– Так вот в чем дело! А то я думал, что ты опять «чуешь».
– И чую тоже! – беззлобно огрызнулся Дейл, и добавил голосом леоновского Доцента. – Я всегда чую!
Машина, тем временем, приближалась к цели. За тонированными стеклами БМВ проплывали живописные студенческие общаги, которые трудно с чем-либо еще перепутать. Эдакая милая смесь интеллекта и беспутства, вплотную приближающегося к разврату. Длинные пятиэтажки с одним входом посередине, отсутствие бабушек и детишек во дворе, музыка, гремящая сразу из многих окон, сетки с продуктами, вывешенные за окно по причине отсутствия холодильников – красноречивейшие приметы.
В голове Дейла шевельнулась мысль, и он отложил ее в «головной банк данных», что располагался под черепной коробкой, чтобы вернуться к ней, как только удастся.
Сразу за общежитиями начинались дома старой постройки. Третий в этом ряду дом и нужен был «бурундукам». Повинуясь неожиданному порыву, Дейл попросил Чипа не въезжать во двор, а оставить машину с внешней стороны дома. Выбравшись из БМВ, парни двинулись во двор. Похмельный синдром был выбит напрочь беседой с Резо, очень нервной и напряженной, несмотря на то, что вели они себя на ней, на первый взгляд, раскованно и, даже, беспечно, и плотным обедом. Так что, чувствовали они себя почти прекрасно.
Пока не повернули за угол дома, потому что повернув, они нос к носу столкнулись со…следователем прокуратуры Таранцевым. Эта встреча была настолько неожиданной для обеих сторон, что Таранцев просто разинул рот, самым натуральным образом. «Бурундуки» же смогли удержать свои челюсти на месте только благодаря огромному самообладанию.
– О! Прокурор! – радостно воскликнул Дейл, словно увидел старого друга, и кинулся жать ему руки. – Сколько лет, сколько зим! Так рады вас видеть! Какими судьбами вас занесло в эти края? От следствия лытаете, или подследственных пытаете? Какие новости с фронта защиты правопорядка? Как себя чувствует человек, похожий на вашего главного начальника?
Молодой следователь поначалу опешил, но, надо отдать ему должное, быстро пришел в себя и, сузив глаза, поцокал языком:
– Так-так! Признаться, очень удивлен. А вы здесь по какому поводу?
– Так, к приятелю заехали.
– Ну-ну, – Таранцев с сомнением улыбнулся. – К приятелю, значит?
– Ага!
– Вот что, приятели. Я еще не выучил наизусть Уголовный Кодекс и номера статей не помню, но за незаконное ведение следствия статья там есть. И препятствование правосудию тоже законом не поощряется.
– Да что вы?! Как вы могли такое подумать про нас? – сделал круглые глаза Дейл. Чип в сторонке благоразумно помалкивал.
– Да я если и подумаю, то не ошибусь, – прервал возмущение Дейла следователь. – Вы, парни, может и крутые, но под ногами у меня путаться не советую.
– А почему бы нам не поговорить на других тонах? – задумчиво предложил Чип. – Может, есть смысл действовать параллельно? Вы по своим каналам, мы – по своим. Главное, ведь, результат.
– Боюсь, что результат мы понимаем по-разному, – возразил Таранцев, но без упрямости.
– Убили человека, – заговорил Дейл. Улыбка с его лица куда-то подевалась. – А вы выбираете, кто его будет наказывать. Вам лучше, чем мне известно, что даже если вы найдете убийцу, то довести его до суда очень трудно. Если доведете и адвокат дело не развалит, то судья даст пару лет, а то и штрафом ограничится. А ежели и попадет на зону, то там его так «подогреют», что лучше, чем на воле жить будет. Ну, а в скором времени – «на свободу с чистой совестью», и снова «на работу».
– А вы что предлагаете – «мочить» убийцу сразу, как найдешь? А если вы «завалите» невиновного? Просто вам покажется, что вы все доказали! Нет, это должен сделать суд, по всем правилам.
– Да видал я ваш суд! Много он виновных наказал? А вот «сшитых» дел – хоть жопой ешь. К тому же, можете не беспокоиться, в отличие от вас или ваших коллег, мне за раскрытые дела отчитываться не нужно. Для меня это дело принципиальное. Если я накажу невиновного, значит настоящий убийца где-то гулять будет. Я после этого спать не смогу. Так что прежде чем вынести приговор, я не семь, а сто семьдесят семь раз перепроверю. Мне нужно не сто, а сто один процент уверенности, что за своего шефа и друга я расквитался именно с тем, кто его убил или заказал.
Таранцев смущенно молчал. Крыть было нечем, крайне низкая эффективность правосудия и почти неприкрытая продажность многих его служителей, его самого приводили в бешенство и не раз заставляли подумывать о том, чтобы подать рапорт об увольнении. Останавливала только юношеская уверенность, что без него жулье, вообще, распоясается. Он чувствовал, что светловолосый здоровяк прав, но не разрешить же ему, в самом деле, вершить суд по своему усмотрению! Так и соучастником стать недолго, а там и до «эскадронов смерти» шаг шагнуть остается.
– Вы сказали – «убийца», – вкрадчиво произнес Чип. – Значит, есть в этом уверенность?
Таранцев хмыкнул, бросив быстрый взгляд на хитреца. Он еще несколько секунд боролся с сомнениями, а потом решился:
– Ваш босс умер от передозировки героина. Мешочек с этим наркотиком был на столе. Но вы говорили, что он употреблял только кокаин. Проверка установила, что на стенках пакета с героином остались частицы кокаина. Вывод может сделать и школьник – порошок подменили. То, что мы с вами встретились в одном дворе означает, что мы идем с разных сторон, но в одном направлении. Я не прошу, чтобы вы делились со мной тем, что узнаете. Все равно не скажете, потому что у нас разные цели. Если вы мне дадите хоть малейший повод – я вас изолирую. И если засветитесь, совершая свой суд, сядете надолго и я приложу к этому свою руку. Все.