– Я буду осторожен.
Я только усмехаюсь, но решаю не комментировать. Смотрю на то, как большая ладонь необходимой тяжестью ложится мне на бедро, мягко поглаживает пылающую кожу, и еле сдерживаю вымученный стон. Хочу большего. Прямо сейчас. Немедленно.
– Уверен, что справишься? – дразнюсь, царапая ногтем его тёмный сосок.
Матерный стон щекочет мои ключицы, ударяя низ живота тягучим спазмом.
Кир медленно поднимает взгляд. И никакой сдержанности там нет и в помине.
Только голод: нечеловеческий, абсолютно дикий.
Совершенно точно никто и никогда не смотрел на меня так, как это делает он. Так, чтобы чувствовать, как невидимые пальцы ласкают самые сокровенные места, и невероятно остро – до ломоты в мышцах – хотелось повторить эти движения за ними.
Я сглатываю и тоже опускаюсь на колени, потому что ног практически не чувствую.
Ощущение такое, будто руками мне на плечи надавливает. Хотя Кир в это время шарит ладонью по прикроватной тумбочке. Нащупывает ручку и дёргает дверцу на себя. Безошибочно выуживает из распечатанной упаковки серебристый квадратик.
С ума можно сойти уже от одного многообещающего шелеста разрываемой зубами фольги.
Меня в который раз за день подводит выдержка. И понимание, что совсем скоро он окажется глубоко внутри... наконец-то растянет под себя... заполнит такими необходимыми толчками растущую во мне пустоту – срывает последние тормоза.
Я вдруг загораюсь отчаянным желанием подмять под себя эту гору непоколебимой самоуверенности.
– Покажешь, как его надевать? – хочу произнести это с игривой интонацией, но получается предательски тихо, оттого что понятия не имею, как Лис воспримет моё намерение быть сверху. Более того, боюсь показаться неуклюжей или смешной, ведь между нами целая пропасть опыта и вереница моих предшественниц, наверняка более умелых и уверенных в своих действиях.
Кир молчит. От тёмно-карамельных радужек осталась одна тонкая кайма. И выражение "взгляд из бездны" резко становится предельно понятным, так она зомбирует, поглощая все лишние мысли.
– Мне ни с кем никогда не было так хорошо, – он, словно считывая мои страхи, прижимается лбом к моему лбу и помогает раскатать тонкий латекс по всей напряжённой длине.
Я с воспрянувшей уверенностью утягиваю Лиса на кровать, но не позволяю подмять себя, а сама усаживаюсь на узкие бёдра, подставляя шею жадным укусам.
Мужские руки, потеряв всякую осторожность, жёстко сминают каждый сантиметр моего тела. Поглаживающее движение пальцев между ног заставляют стонать в приоткрытые губы и безотчётно хвататься за железную спинку кровати.
– Не торопись... Тебе сначала лучше привыкнуть, – шепчет Кир в перерывах между бешеными поцелуями. На что я непокорно виляю бёдрами, пропуская его в своё тело.
И тут же задыхаюсь.
Он прав. Такой угол острее и глубже, чем в прошлый раз. Я прячу стон, впиваясь зубами в кожу на крепком плече.
Двигаюсь поначалу плавно, с каждым толчком внутри понимая, что хныкать и жаловаться точно не буду. Потому что даже эти отголоски боли, они правильные. Да, стенки неохотно растягиваются под внушительный размер, но Кир заботливо придерживает меня за ягодицы, умело контролируя темп и глубину проникновения. Буквально пара минут и горячая пульсация внизу живота синхронизируется со взбесившимся сердцебиением.
Недавние страхи вдруг кажутся смешными. О какой неуклюжести может идти речь, если Кир, кажется, отслеживает даже количество воздуха в моих лёгких? Он отрывается от истерзанных губ точно в момент, когда носом дышать уже не получается и выдыхает что-то неразборчивое мне в рот, не прекращая порочно выколачивать мои влажные стоны.
Тёмный, кипящий наслаждением взгляд ни на секунду не перестаёт наблюдать за мной из-под трепещущих век.
– Посмотри вниз, чудо...
Послушно опускаю глаза туда, где его член, обтянутый поблескивающим латексом, с немыслимой скоростью вбивается в ноющую промежность. И это самое провокационное, что я испытывала когда-либо.
Я, кажется, что-то кричу выгибаясь. Голову начинает заволакивать непроницаемой мутью. Остаются только инстинкты, требующие царапать ногтями жилистые запястья в погоне за большим ускорением. Мне нужно быстрее на вдохе и глубже на выдохе. Только благодаря такой периодичности продолжаю дышать.
– Ну же, малыш... – хрипит он, сжимая мои бёдра до синяков. – Давай... Забери меня с собой.
Я окончательно и бесповоротно теряю связь с реальностью. И вот теперь Кир насаживает полностью, жёстко выколачивая из меня всю душу.
В какой-то момент то ли всхлипываю, то ли тихо ахаю, опустившись чересчур резко. Он с затейливым матом сразу же перекатывается, увлекая меня на спину. На миг мы с Киром скрещиваем взгляды. Я толкаюсь бёдрами на его немой вопрос.
Если хочет меня пожалеть, пусть продолжает. Потому что быть придавленной весом горячего сильного тела так хорошо, что оргазм захлёстывает почти мгновенно.
Уже не соображая ничего, поддаюсь горячей волне. Тело так резко выгибает дугой, что я не удивляюсь ни ожившей бездне в глазах Кира, ни липкой влаге под своими ногтями. Просто краем сознания ловлю его последние толчки и напряжение исполосованной спины под ладонями.
Мы не прекращаем смотреть друг на друга, хотя зрение не сразу возвращает связь с мозгом. Оба запыхавшиеся и ошеломлённые глубиной ощущений.
– Охренеть, – выдыхает он, убирая непослушными пальцами прядь волос, налипшую на моём лбу. – По любви и правда всё иначе.
Я заторможено подвисаю с приоткрытым ртом, будто Кир своими словами вынес мне мозг, а после поленился занести обратно.
И в этот кульминационный момент с коротким щелчком открывается дверь в спальню.
– Кирилл, чтоб тебя!.. – окрик его отца ударяет по нервам, как по наковальне. – Опять за старое?!
Ох, чёрт. Чёрт. Чёрт!
Я, кажется, врастаю всем телом в матрас, пока Кир судорожно пытается прикрыть нас краем одеяла.
– Выйди! – рявкает Кир, становясь лицом белее наволочки, но хмурый взгляд мужчины всё же успевает скользнуть по моему лицу.
Под прицелом ошарашенных глаз я растягиваю губы в бледную улыбку. В гробовой тишине должно быть слышно как вскипает от стыда моя кровь.
– Жду в кабинете, – кивает он и тихо прикрывает за собой дверь.
Я не совсем представляю, как правильно поступить в такой пикантной ситуации, поэтому просто зажмуриваюсь, позволяя Киру самому разрулить этот конфуз.
Билет в рай
– Да когда ж это, наконец, закончится? – отец, как всегда, начинает долбить мой мозг без прелюдий.
– Что именно? – остаюсь стоять в дверях кабинета, давая понять, что не настроен на длительный диалог.
– Почему я опять спотыкаюсь в прихожей о женскую обувь?
Вообще-то, такое было всего один раз. Неужели, он мне всю жизнь собрался вспоминать тот случай?
– Может, потому что у тебя планёрка меньше чем через четверть часа? – невозмутимо постукиваю по воображаемому циферблату на запястье. – И тебя в это время здесь быть не должно.
– Это её здесь быть не должно, – понижает он голос до шёпота. Присутствие в квартире Полины неожиданно глушит не только громкость разговора, но и градус взаимоупрёков, заставляя искать компромисс, что нашим отношениям обычно несвойственно.
– Мы уже уходим, – отзываюсь так же тихо. Не хочу смущать её больше, чем уже пришлось.
Меня самого не то чтобы совсем отпустило, но туман в голове понемногу рассеивается. Я с трудом заставляю себя не думать, как сверкали янтарные крапинки в затуманенных страстью глазах и сладко рдели распухшие губы. Но яркие картинки нашей близости продолжают мелькать в голове, заставляя глупо улыбаться. Сейчас я как никогда благодарен отцу за понимание. Как правило, наши споры проходят куда более эмоционально.
– И куда навострился, в гостиницу её повезёшь, как какую-нибудь... девочку по вызову? – отец взволнованно вертит в руках неразлучный планшет, очевидно, и ставший причиной незапланированного возвращения. – Кирилл... ты же понимаешь, что она заслуживает большего.
– Что-нибудь придумаю, – пожимаю плечами, хотя вариантов в действительности ноль.
Дан который день зависает у какой-то пустоголовой модельки. Не удивлюсь, если родная мать забыла, как он выглядит. Стас, по случаю ремонта, переехал в двушку своей бабушки. И всё бы ничего, но с ним наверняка сестра, а значит спать придётся на надувном матрасе в коридоре, между лотком для спаниеля и полкой для обуви.
Уединиться с Полиной мне по-прежнему негде. Гостиницу я по понятным причинам даже не рассматриваю. И дождь за окном накрапывает некстати, особо не разгуляешься. Пролёт по всем фронтам, в общем.
– Напомни, почему ты загремел в спецприёмник? – спрашивает отец устало, прерывая воцарившееся молчание.
Я пожимаю плечами.
– Наверное, потому что ты тосковал по золотым временам, когда можно было свалить моё воспитание на няню, – бормочу неуверенно, уставившись в окно. А дождик-то крепчает, мать его.
Мне не нравится этот разговор. Он бессмысленный и несвоевременный. На самом деле я даже не анализировал поступок отца. Только укрепился во мнении, что нам гораздо спокойнее друг без друга. И в том, что по-хорошему сам без понятия, как бы повёл себя на его месте. Нет, мне определённо рано заводить детей. Потом, через пару лет, когда Полина доучится...
– Кирилл... – попытка отца возразить неожиданно ограничивается растерянным взглядом.
– Кстати, няньки там тоже никудышные, – спешу выговориться, пока мне на голову не вывалилась порция старых добрых нотаций. Кто его знает, чего он вдруг буксует. – Посторонним насрать на своих подопечных. Так что ты снова влез на старые грабли – ничему толковому меня не научили. Незадача, да? Снова придётся давить непутёвого отпрыска тиранией.
Перевожу дыхание, чтобы сказать ещё что-нибудь колкое. Но отец вдруг откладывает планшет на стол.
– Ты действительно считаешь меня тираном?
– Есть такое, – отвечаю начистоту. Знаю, что перебор, да раз уж плотину прорвало и меня в кои-то веки спрашивают, буду до конца откровенным. – Я не подарок, но и ты ни разу не дал мне шанса самостоятельно проявить себя. Попробуй для разнообразия не гасить на корню каждую инициативу. Авось удивишься сыновней сознательности? – меня, воодушевлённого вниманием, как говорится, понесло: – Если я хочу уйти, то необязательно в притон. Если привёл в дом девушку, то необязательно... Ладно, – осекаюсь, признавая, что всё-таки немного заговариваюсь, – здесь не поспоришь, сам виноват. Но даже это тоже в прошлом. Так что теперь, предложение девушке в первый день делать, чтобы доказать свои намерения? Мне всего лишь нужно хоть капельку доверия к себе. Авансом. Не как поощрение, а просто потому, что я т