Игорь уютно обосновался на чердаке. После ночи, проведенной на голых бревнах, он все утро потратил на то, чтобы как-то обустроить свое временное жилище: натаскал наверх ящики и коробки, соорудил что-то наподобие топчана, покрыл его мешками и был вполне доволен своей работой. По пути от капитана Григорьева в бутик «Эльдорадо» он успел заскочить в продуктовый магазин и теперь, лежа на топчане, дожевывал бутерброд и наблюдал за происходящим на соседнем дворе. Когда закончилась колбаса, Игорь достал мобильную трубку и позвонил шефу.
– Максимыч, вам привет от капитана Григорьева.
– И как он, этот старый сыскарь? Жив курилка?
– Да, нормально, недавно из отпуска вернулся. Так что мне повезло, мог и не застать вашего друга.
– Ладно, подробности о его личной жизни при встрече. Докладывай, что у тебя.
– Дама наша не бедствует. Сменила прическу. Облик поменяла радикально, едва узнал. У нее теперь огненно-красные волосы и стрижка практически под ноль. После завтрака посетила магазин женской одежды, шмотья накупила столько, что в одну машину все не поместилось, пришлось торгашам доставить остаток покупок своей «Газелью».
– Постой, ты хочешь сказать, она не сидит со связанными руками в подвале, а по городу катается? Сама ездит?
– Нет, почему, в сопровождении охранника или телохранителя и ведет себя очень вольготно. Я уже начал сомневаться, а было ли похищение?
– Интересно! Ты узнал что-нибудь о людях, которые ее окружают?
– Узнал. Интересная компания подобралась, один только Круглый чего стоит. Он вроде как хозяин в доме, все перед ним прогибаются.
– Круглый? Это еще кто?
– В прошлом вор-рецидивист, в настоящем – честный бизнесмен, хозяин строительной фирмы. И вот что любопытно: дом оформлен на некую Дроздову Эмму Львовну. Кто это, я не знаю. Кроме нашей дамы, в доме из женщин только горничная и повариха. Кстати, что занятно, к нашей подопечной здесь относятся как к хозяйке. Вчера через окно наблюдал ужин аристократов. Окна столовой как раз напротив моих «апартаментов». Круглый сидел во главе стола, по правую руку – она, по левую – неизвестный мне мужчина. О чем они говорили, не слышал, но я как-то не заметил, чтобы нашу даму притесняли. Она очень свободно себя чувствует. Я вот что думаю: а не ведёт ли наша птичка двойную жизнь? Как вам, Максимыч, такой поворот?
– Игорь, сделаем так: ты продолжаешь наблюдение, а я пробью эту Клюквину, а заодно и Дроздову по нашей картотеке. Вполне возможно – это одно и то же лицо.
– Кстати, Максим Петрович, как чувствует себя девушка из лагеря?
– Ее с трудом привели в чувства, но она ничего не помнит. С ней работают врачи.
Ждем результаты анализа крови, может, найдут что-то интересное. Тебе, Игорь, нужно связаться с мужем подопечной, пусть пишет заявление о пропаже жены. Мне многое пока непонятно, но, возможно, придется притягивать к делу и коллег. Ты меня понял, Игорь? Звони мужу.
– Погодите, шеф, тут что-то происходит. Вещи сносят, как будто уезжать собираются.
Две машины во двор загнали, братва внизу тусуется.
– А дама, дама что?
– Пока не видно. Круглый стоит. Все ждут кого-то. О боже! Явление Христа народу! Это надо видеть! – от восторга Игорь чуть не вывалился из слухового окна наружу.
– Что там? Говори.
– Ей-богу, вы такого, шеф, еще не видели, – Игоря задыхался от смеха. – Ой, ну дамочка пошла в разнос! Только недавно была красная, а теперь… Ой, не могу…
– Да что там происходит?! Ты можешь говорить? – Седых начал нервничать, он не понимал, что так могло развеселить Сундукова.
– Она в очередной раз перекрасила волосы. Вы помните, какого цвета болото в лесу?
– Какого? Зеленого?
– Ну да, танки еще в такой цвет красят. Так у нее теперь такого цвета волосы. Может, она чем-то обкурилась? В здравом рассудке такое вряд ли в голову придет. Ой, братва там так и замерла, они тоже такого прежде не видывали. А Круглый онемел, стоит, бедный, как вкопанный, не знает, что сказать. Ой, сейчас умру со смеху!
– Хватит веселиться! Что они делают?
– Шеф, они уезжают! Все, бегу. Буду звонить с дороги, – Игорь спрятал телефон в карман.
«Ну, что ты скажешь? Игра в догонялки! Только обустроился – и на тебе! Суши весла, то есть совсем наоборот, греби дальше», – Игорь похватал свои немногочисленные пожитки и помчался к машине.
Глава 12
Отсутствие доктора в нашей машине несказанно меня обрадовало: никто не будет мне мозолить глаза своей не всегда трезвой физиономией, никто не будет лезть с лекарствами и вопросами о моем самочувствии.
Мне бы еще Никиту пересадить на переднее сиденье, тогда я смогла бы уютно устроиться с ногами на диванчике. Маленькая все-таки машина «Мерседес», человеку, сидящему сзади, ноги вытянуть некуда.
– Дорогой, а мы могли выбрать другой вид транспорта? Например, поезд. Купили бы билеты в спальный вагон, ехали бы как люди. Да и свиту с собой тащить необходимости бы не было. Зачем столько народа?
– Эмма, ну что ты говоришь! Нам до границы всего-то восемь часов ехать! И то если приплюсовать сюда ужин в дорожном ресторанчике. На границе нас встретят, Сергей Ильич пересядет в нашу машину, джип я отпущу. Зачем нам трястись поездом? В три раза дольше добираться будем. Не говоря уже о ненавязчивом сервисе железных дорог.
– Про сервис ты правильно сказал. Я помню сырые и серые простыни, чай кирпичного цвета со вкусом заваренного веника. Но это было на внутренних линиях, а в дальнее зарубежье ходили вполне приличные вагоны с нормальным обслуживанием. – Я не сдавалась и пыталась навязать свое мнение.
– Ты помнишь серые простыни в поездах? – удивился Никита.
– А разве было не так? Ну, вообще-то, я не очень хорошо это помню, но мне кажется, именно так и было.
– Да, так было, поэтому я и не люблю путешествовать поездом. И давай закончим этот беспредметный разговор, уже едем, – внезапно с раздражением ответил Никита и отвернулся к окну.
Я оглянулась назад. Поселок мы покинули и сейчас выезжали на объездную дорогу. Надо бы внимательно проследить за указателями. Меня давно интересовало, в каком городе я проживаю. Спросить об этом у Никиты я отчего-то стеснялась.
Да и как тут спросишь? Напомнить о фактах моей биографии попросила, так такого наслушалась! Все смертные грехи на меня повесили. И такая я, и сякая! Теперь боюсь спрашивать, еще услышу, что моя малая родина, скажем, Лохово. Неловко даже произносить такое название. Представьте, вас знакомят с людьми и говорят: «А это Эмма Львовна из Лохово. Коренная лохушка». Очень мило.
Тут я вспомнила о паспорте.
– Мне кто-то обещал показать паспорт.
– Кто? – с наигранным изумлением спросил Никита.
– Вообще- то провалы памяти у меня. Это я ничего не помню, поэтому не нужно отбирать мой хлеб. Лучше скажи, привез твой человек мой паспорт из ОВИРа?
– Привез, не волнуйся, привез.
– Я хочу его видеть.
– Не бойся, контрабандой тебя через границу переправлять никто не станет ни чучелом, ни тушкой, – задумчиво произнес Никита.
– Не поняла, какой тушкой, каким чучелом?
– Да это я некстати анекдот старый вспомнил. Во времена социализма крайне трудно было выехать из страны. И вот один еврей покидает Родину, а у него попугай, которого таможенники не пропускают. Говорят, можно только или тушкой, или чучелом. Мужик стоит, думает, как поступить, все-таки жалко птицу, а попугай: «Моня, думай быстрее. Чучелом или тушкой – это детали, сваливать надо!»
– Теперь понятно, а то я грешным делом черт-те что подумала. А паспорт ты мне покажешь?
– Вот заладила! Зачем тебе сейчас паспорт?
– Кто, что, зачем? У тебя много еще в запасе вопросов? Неужели нельзя молча достать паспорт и мне его показать, а не устраивать здесь клуб «ЧТО, ГДЕ, КОГДА», – оторвалась я на Никиту, и недавно обретенное душевное равновесие мигом куда-то испарилось.
Злость разлилась по всему моему телу, заполнила каждую клеточку многострадального организма. Мне казалось, что я сейчас разнесу машину на запчасти, если он сию же минуту не покажет мне паспорт.
«Так, создается впечатление, что меня водят за нос. Мы едем за границу, а я еще паспорт не видела. Да что говорить, я даже фамилии своей не знаю. Это нормально? И он еще шутить изволит! Юморист выискался!» – мысленно возмущалась я.
По-моему, Никита понял, что у меня творится в душе, и попытался загасить разгорающийся скандал.
– Ну чего ты распсиховалась? Тебе нельзя нервничать. Шучу я. Сумка с документами в багажнике. Я обязательно дам тебе посмотреть паспорт. Можешь вообще его себе оставить, только не потеряй, мне надоело каждый раз новые документы заказывать. Зря ты отказалась от уколов, спала бы сейчас в дороге.
– Ага, и тебя бы не раздражала. А еще лучше меня вообще усыпить. Так сказать:
«Спи, дорогой товарищ, и никому не мешай». Только усыпить меня надо было еще дома, а то хлопотно в машине тушку возить. Лежала бы сейчас под дерном в саду, а ты бы нашел, с кем поехать, не сомневаюсь. Кого-нибудь из моих подруг пригласил бы. Почему бы и нет. Подружки мои, наверное, веселые? Погулять любят. Что ты там говорил? Они на меня дурно влияли?
– Ты о чем, Эмма?
– О чем? Ты намекал мне о моем гнусном прошлом? А что может быть хуже, чем жена-проститутка? А еще говорил, что я находила утешение в винном погребе. Намекал на мое пристрастие к алкоголю!
– Да с чего ты взяла? Ни о чем таком я не говорил! Тебе померещилось!
– Ну да, конечно, вали все на мою больную голову. Не зря же ты доктора с собой таскаешь, вдруг рецидив с женой случится! Может, я еще и психопатка?
Уж не знаю, отчего меня так прорвало, какая муха меня укусила, только такой стервозности я сама от себя не ожидала. Никита как-то странно на меня посмотрел и замолчал, потеряв дар речи. Потом похлопал себя по карманам, достал мобильный телефон и стал кому-то звонить.
Какие гудки в трубке прозвучали, я не услышала, только вскоре он бросил затею кому-то дозвониться и опять внимательно посмотрел на меня. Да, пожалуй, я перегнула палку, не стоило мне так на него кричать, семейные скандалы ни к чему, тем более на отдыхе.