алась придать лицу беспечное выражение.
– Я всегда поздно встаю. Вы меня разбудили.
Вацлав с подозрением оглядел меня и переспросил:
– Разбудил, говорите? А отчего я слышал скрежет по полу, как будто вы что-то передвигали.
– Ничего я не передвигала. Просто у меня за тумбу книга свалилась, и мне пришлось ее отодвинуть, а затем поставить на место, – соврала я.
– Хорошо, – сказал Вацлав, попробовав поднять тумбочку. – Как видно, сила у вас молодецкая, мне сдвинуть сию громадину тяжело.
Вацлав вышел из комнаты. До чего же неприветливый тип! Ни «здравствуйте» тебе, ни «до свидания». Вечно чем-то недоволен, как будто я у него три года назад полтинник заняла и до сих пор не отдала. Хотя, если учесть, что я могу переполовинить причитающееся ему наследство, его можно понять.
– Марта, а почему Вацлав такой хмурый?
– Меня зовут Малгожата. – Вот ведь привереда, откликалась бы уже на Марту, коль мне так удобно, не все ли равно, как тебя называют. А все Сергей Ильич со своей собакой. Надо же, как мне врезалась в память история его псины. – Вацлав вообще не весельчак, а теперь вообще мрачнее тучи ходит, за хозяина переживает. Он ведь ему дядей приходится.
– Наверное, наследство перепадет большое?
– Может, и перепадет, у нас прислуга не в курсе хозяйских дел.
Марта – не человек, а улитка! Только я начинаю ее расспрашивать, сразу уходит в молчанку, лишнего слова из нее не вытащишь. Кремень, а не женщина!
– А как Ян себя чувствует? – перевела я разговор в другое русло.
– Как чувствует? Дышит. Ну, если у вас все в порядке, я пойду. И, пожалуйста, спускайтесь к обеду, мне надоело таскать посуду сюда и обратно, – высказала мне свои претензии Марта и на этом закончила разговор.
– Иди, иди. Знаю, вы все против меня настроены. Вацлаву дорогу я перешла, тебе с первого взгляда не понравилась. Только не пойму: чем? – Я тихо проворчала экономке вслед и не стала ее удерживать. Стрелка часов приближалась к двенадцати, а мне еще нужно было напомнить о себе Алине.
Я закрыла дверь и подождала, пока не стихли шаги, потом достала телефон. Хорошо бы подзарядить трубку. Страсть как не хочется идти по коридору в ванную, да, видно, придется. После вчерашней ночи я чувствовала себя отвратительно, и контрастный душ мне совсем не помешал бы.
Я шла по коридору, стараясь не прислушиваться. Я уже знала: стоит мне только остановиться, как в голову опять полезет разная чертовщина. По-хорошему, надо было бы вообще уши ватой заложить.
В ванной я первым делом подключила трубку к подзарядному устройству, открыла воду и стала набирать номер Алининого телефона. На этот раз она откликнулась сразу.
– Где ты?
– Выдвигаюсь на место, думаю, минут через сорок буду у тебя. Карауль! – отрапортовала Алина бодрым голосом.
– Жду! До встречи!
«Ура! Ура! Близится час свободы! Ура! Ура! Конец моим страданиям и разочарованиям, и сразу наступает хорошая погода». Я ликовала в душе и напевала первое, что мне пришло в голову, – знакомую с детства песенку Винни Пуха.
У меня оставалось еще достаточно времени, чтобы принять душ и привести себя мало-мальски в порядок. После водных процедур я внимательно посмотрела на себя в зеркало. Вид у меня был неважнецкий: синяки и царапины на теле от ночной прогулки с Татьяной не сошли и еще не скоро сойдут, темные круги под глазами от бессонной ночи, впалые щеки. От переживаний и плохой кормежки я здесь сильно похудела. Но зато как блестели глаза от счастья! Как меня красил этот лучезарный взгляд! Да, хороша я до неприличия. Но чего-то не хватает. Нет, пожалуй, что-то лишнее.
Волосы! А мы косыночку на голову повяжем. Вдруг Алина меня с болотными волосами не признает. Еще удерет, ошарашенная моим внешним видом. Я еще раз критически осмотрела себя. Сойдет, время поджимает, нужно торопиться.
Окрыленная, я в один миг добежала до комнаты, переоделась, повязала на голову косынку, сунула телефон в карман и выскочила на балкон.
На заднем дворе никого не было видно, даже Барри ни разу не показался, скорей всего он опять маялся на цепи. Это даже хорошо. Барри – добрейший пес, но сейчас он мог мне помешать.
Чтобы не маячить столбом, я присела на порожек и стала внимательно всматриваться в лес. Долго скучать мне не пришлось, вскоре меж зеленых веток я заметила передвигающееся желтое пятно. Ну и камуфляж! Ярко-желтая ветровка и брюки окраса молодого леопарда – так экстравагантно вырядиться могла только Алина! У нее вся одежда вызывающих расцветок и откровенных фасонов. Я похихикала, наблюдая, как моя подруга пытается затеряться в кустах – ее яркий наряд просвечивался сквозь редкие ветви. В тени громадных елей тянулись к свету хилые растения, и спрятаться в них было крайне затруднительно. Укрыться за стволом дерева Алина тоже не могла – не позволяли собственные габариты. Только бы ее кто-нибудь не заметил!
«Все, с богом, не поминайте лихом!» – так я мысленно простилась со страшным для меня домом и его домочадцами. С Яном я попрощалась воочию еще позавчера, а вот Вацлав и Марта обойдутся без моих объятий и приглашений провести следующее лето у меня. Ухожу по-английски.
Я перелезла через перила балкона и схватилась за переплетение виноградных лоз. Конечно, я боялась упасть, но за забором меня ждала Алина, и другого пути выбраться отсюда живой и невредимой не было. Изрядно исцарапав руки и содрав кожу с ладоней, я скатилась вниз. К калитке я неслась, не оглядываясь и цепляясь одеждой за колючки шиповника. Моя блуза в мгновение ока превратилась в лохмотья, зрелище я представляла, очевидно, довольно жалкое.
«Что за невезение! Придется позаимствовать у Алины кое-что из одежды, не сверкать же дырками!» – как истинная женщина я думала в эти минуты о своем внешнем виде.
Перелезть через калитку казалось значительно проще, чем спуститься по виноградным лозам, я задрала ногу и поставила ее на железную скобу. Второй ногой хотела оттолкнуться, но не тут то было. На моей щиколотке что-то щелкнуло, и она оказалась зажатой в тисках, они отчего-то были теплыми и мокрыми. В тот же момент я услышала за спиной тихое поскуливание.
– Барри, мальчик, это ты? – Пес завилял хвостом, но челюсти не разжал.
Я висела на калитке, как спелый плод на ветке, пес не давал мне ни перелезть, ни поставить ногу обратно на землю.
– Алина! – шепотом завопила я. – Алина!
– Я здесь. Где ты?
– Я за калиткой.
– Так перелазь.
– Не могу, Барри не пускает.
– Кто такой Барри?
– Барри – это ротвейлер. У тебя есть что-нибудь дать ему пожевать?
– Две конфеты в кармане. Подойдет?
– Подойдет. Бросай через забор, только обвертку сними. Он пес хороший, добрый, за карамельку родину продаст.
Я услышала, как в траву шмякнулась конфета, в ту же секунду Барри разжал челюсти. Я крикнула ему: «Прощай, мальчик!» – и перемахнула через забор прямо в объятия Алины.
Ее до слез растрогал мой внешний вид, она всхлипнула, прижала меня к груди и дрожащим голосом спросила:
– Марина, тебя пытали?
– О нет, в физическом плане со мною все в порядке, если не принимать всерьез несколько царапин и шишек. – Я гордо продемонстрировала синяки и ссадины. – А вот что касается душевных страданий, то здесь я натерпелась всего сполна. Не поверишь, за эту неделю я стала совершенно другим человеком, моя нервная система истощена до предела, она как оголенный провод. Так что ты со мной понежней да поласковей.
Алина в очередной раз утерла слезу и потянулась, чтобы погладить меня по голове. Заметив выбивающийся из-под косынки зеленый клок волос, она одернула руку.
– Что это? У тебя голова в зеленке?! Сильное повреждение? Череп хоть цел? Ой, как же тебя угораздило? – запричитала подруга.
Я сдернула косынку с головы и предстала перед Алиной во всей красе.
– Нет, ты не так поняла. С головой все в порядке. Я просто перекрасила волосы. Как тебе, нравится?
– В такой цвет? По-моему, ты заблуждаешься относительно своей головы.
В здоровую голову такое вряд ли придет. Но в чем-то ты права, перемены налицо. Твоей прическе сейчас позавидует любая продвинутая девчонка-тинейджер. Такого авангарда я от тебя просто не ожидала. Как ты до такого докатилась? Когда мы с тобой прощались, выглядела ты как вполне приличная женщина. А теперь… И вообще, что с тобой произошло? – Алина требовала немедленного ответа.
– Давай отойдем от дома подальше, а по дороге я тебе все расскажу. Кстати, где твоя машина? – спросила я, выталкивая Алину на тропинку, которая уводила в глубь леса.
То, что меня кинутся искать, я не сомневалась. И случится это довольно скоро – после обеда Марта принесет мне поесть, и тут начнется сыр-бор. Значит, времени у нас в обрез, нужно срочно уносить отсюда ноги.
– Машину я оставила на стоянке около придорожной кафешки, в сорока минутах ходьбы. Не заеду же я на своем «Опеле» в эти дебри? И на дороге ее не брошу.
– Ты поступила правильно. Во всяком случае, на стоянке пустая машина ни у кого не вызовет подозрений. А если бы она стояла посреди дороги, обязательно возникли бы вопросы: «Кто, зачем?» Веди к машине.
По кромке леса мы стали выбираться к «Опелю». По пути я начала рассказывать о своих злоключения. Алина то и дело охала, вздыхала и восторженно смотрела на меня.
– Ну надо же! Какие страсти! Слушай, а что, этот Никита не пытался затащить тебя в постель? Дом, бассейн, коллекция картин, все эти атрибуты роскоши делают мужчину чертовски привлекательным, – как бы между прочим поинтересовалась Алина, когда я дошла до этой части своего повествования.
– О какой привлекательности ты говоришь?! – возмутилась я. – Ты бы его видела! Лысый, маленький и толстый, его жуткую морду никаким бассейном не скрасишь. Ты поняла, о чем я говорю? И потом, я интуитивно чувствовала – он мне посторонний человек, чужой. Может, он и имел на меня какие-то виды, но я все его притязания отвергла в первый же вечер. Так что перед Олегом я чиста как младенец.