Мальчик заплакал, и вся толпа осуждающе посмотрела на Игоря, будто он был причиной неприятностей ребенка. Мамаша взяла в руки бутылку с минеральной водой, открутила крышку и со словами: «Разрешите, я застираю», – уже намеревалась вылить воду на брюки.
– Только не это! – взвизгнул Сундуков. – Не надо ничего не надо. И перестаньте ругать сына. Я не сержусь. У вас просто очень резвый мальчик, – сквозь зубы процедил он и, изобразив на лице фальшивую улыбку, погладил ребенка по голове. Кто бы знал, чего это ему стоило.
Игорь женат не был и детей не имел, поэтому об особенностях детского поведения ничего не знал. Все дети казались ему невоспитанными и избалованными, вечно хныкающими и сопливыми.
Свое детство он считал счастливым. До семи лет он жил с бабкой в деревне и был вожаком деревенской ребятни. Когда пришла пора определяться со школой, мать забрала его в город. С тех пор он с прохладцей относился к городским детям, считая их тепличными и никудышными.
– Ма, а чего он мне пальцем грозил? Я ему чо сделал? Пусть с этим пальцем знаешь чо сделает? – отозвался Васька, оттопырив свой маленький замызганный пальчик, за что незамедлительно получил очередную оплеуху от матери. – Да ты чо! Ма!
«Воспитанный мальчик! Ничего не скажешь! Драть его надо как сидорову козу», – подумал Сундуков и еще раз скривился в улыбке.
– Вы простите его. Дитя он еще, несмышленыш. – Мамаша стояла красная как рак, с трудом подбирала слова, не зная, как загладить вину перед этим воспитанным молодым человеком.
К счастью, объявили посадку, люди заспешили к самолету, и конфликт был исчерпан сам собой.
Глава 4
Если бы не Алина со своей парикмахерской, в жизни бы не полетела самолетом. Я готова сутками трястись в поезде или в автомобиле, лишь бы не отрываться от земли. У меня аэрофобия, причем в гипертрофированной форме. Пока самолет набирал высоту, я дрожала, вцепившись в подлокотники кресла и бормоча под нос: «Только бы не упал. Спаси и сохрани! Только бы не упал».
Чтобы как-то отвлечь себя от навязчивых мыслей об авиакатастрофе, я достала из сумки фотографию двадцати летней давности. На фоне стройных кипарисов стояли такие же стройные и красивые девушки и ребята. Справа от меня – венгр Ласло Хорти. За ним – Павел Федоров, бывший профсоюзный активист, ставший впоследствии депутатом. Потом стояла Вика Швецова, сумевшая выйти замуж за француза-аристократа. Слева разместился Ян Кисневский, мой воздыхатель и тень, следовавшая за мной повсюду. На нем я задержала взгляд, и вмиг на меня нахлынули воспоминания.
Ян был родом из Кракова, но прекрасно говорил по-русски. Его родители изучали язык страны Советов в университете, читали русскую литературу и смогли привить сыну любовь к Пушкину и Достоевскому.
В Яне, кроме привлекательной внешности, было много и других достоинств, выгодно отличавших его от других юношей. Общительный и прекрасно воспитанный, он сразу стал объектом пристального внимания многих девушек. Вика Швецова, в душе интернационалистка, сразу положила глаз на Кисневского. Она попыталась прибрать его к рукам, но ее чаяниям не суждено было сбыться, Ян выбрал меня.
Мы много гуляли, взбирались на горы, часами могли разговаривать о чем угодно, нам никогда не было скучно вдвоем. Когда он узнал, что у меня тоже есть польские корни и даже родственники в Варшаве, страшно обрадовался. Правда, я ему объяснила, что родственники очень дальние, наша семья лишь знала об их существовании, но никогда в глаза не видела и даже не переписывалась с ними. Но это его нисколько не смутило, он тут же вызвался разыскать мою родню и содействовать воссоединению семьи. Ян, несомненно, строил далеко идущие планы на наше совместное будущее.
Наш роман набирал темпы, и романтические отношения стремились перейти в иную фазу развития любовных отношений, но как поется в песне: «Красивая и смелая дорожку перешла…»
Да, у меня банально увели из-под носа выгодного жениха. Я, в ту пору наивная, не растленная девица, и в мыслях не могла предположить, что возможен вариант, когда предпочтут не меня.
Иностранцы занимали отдельные комнаты, наших же студентов расселяли по несколько человек. Я делила комнату с Татьяной Ларионовой и, естественно, считала ее своей подругой.
Мы часто проводили время втроем, иногда в нашу кампанию вливался Ласло. Хохотушка и говорунья, Танька веселилась сама и заводила окружающих. Липла она ко всем и висла на всех. Вот уж вокруг кого парни роились, как пчелы подле бочки с медом. Конечно, мне следовало сразу сообразить, кто станет следующей Таниной жертвой. Но я тогда, повторюсь, была наивна и глупа.
Оставалось несколько дней до отъезда, Татьяна возвращалась, как обычно, под утро, меня это не слишком волновало, в конце концов, ее дело – где и с кем ночевать, но Ян стал вести себя странно. Его обволакивающий, некогда полный нежности взгляд куда-то исчез. «Вчера еще в глаза глядел, а нынче – все косится в сторону!» Нет, он не избегал меня, но боялся посмотреть в глаза. И, как мне казалось, хотел что-то сказать, но не решался.
Накануне отъезда, набравшись смелости, он выложил все на чистоту. Он переспал с Татьяной и теперь не может поддерживать со мной отношения. Почему? Потому что любит меня, но недостоин и как честный человек должен жениться на Таньке. Поверить в это было трудно. Не в то, что переспал, а в то, как он к этому относился. Ну просто обязан жениться, и все! Вот те раз! И вроде Татьяна не настаивала, ни о чем таком она и не думала, а он: «Женюсь». Девятнадцатый век какой-то! Пушкина перечитал! Как будто он у нее первый и последний. Как будто не она затащила его в постель, а он соблазнил доверчивую и непорочную девицу. Я была потрясена его слепотой, дуростью и одновременно благородством. В моей душе не было места ревности или обиде – одно лишь недоумение, как такое в наши дни возможно. Да если бы Татьяна со всеми, с кем спала, регистрировала отношения, то у нее в паспорте давно бы листочки закончились, пришлось бы заказывать вкладыши!
Но с его стороны слова были сказаны, теперь мне следовало принять решение. «Бегать за парнями не в моих правилах. Таких Янов в моей жизни будет великое множество, главное – не прогадать, выбрать самого-самого достойного, а этого двуликого Януса нужно забыть, и чем скорее, тем лучше», – решила я и отпустила Яна с легким сердцем.
Вика Швецова была на вершине блаженства – Ян не достался ни мне, ни ей. И хотя я держалась, как будто ничего не случилось, в глазах окружающих все равно выглядела брошенной и несчастной. Вика ликовала.
Так закончилась моя любовь на втором курсе. На вокзале мы с Яном обменялись адресами и расстались с миром. Больше я с ним не встречалась, и воспоминания о нем меня не тревожили.
Татьяна пару раз всплывала в моей жизни. В первый раз мы случайно встретились лет через десять после описанных событий. Мы буквально лбами столкнулись в аэропорту. Я с Олегом и маленькой Анютой улетала на отдых. Татьяна, напротив, гостившая у каких-то родственников, возвращалась домой. Она мало изменилась, узнать ее не составило особого труда, а я и сейчас выгляжу ненамного старше, чем тогда, много лет назад. Татьяна первая бросилась ко мне с радостным воплем, позабыв, что в свое время увела у меня парня, но я на нее зла не держала, мы за чашкой кофе вспомнили былое и простили друг друга. Имя Яна ни я, ни она в разговоре не упоминали – похоже, их роман скоропостижно закончился там же, в Крыму.
Второй раз мы встретились совсем недавно, несколько месяцев назад. Она была проездом в нашем городе и по старой дружбе заскочила ко мне в гости, говорили мы в основном о старых знакомых, кто кем стал и чего в жизни добился.
Вспомнили Ласло. Хотя чего его вспоминать? Я частенько вижу Ласло в своем доме, а мой муж так вообще прописался в будапештской квартире гостеприимного венгра. Пять лет назад мы с Олегом ездили в Венгрию на международную промышленную ярмарку, и надо же было такому случиться: Ласло оказался одним из организаторов этой ярмарки. В настоящее время он один из постоянных партнеров моего мужа, и общаются они довольно часто.
Вспомнили Пашку Федорова, вот уж кто теперь величина! Дня не проходит, чтобы он свою круглую физиономию не засветил на телевизионном экране. Только и слышу: «Выступает депутат Павел Федоров. Иностранную делегацию встречали Павел Федоров и другие официальные лица». И т. д. и т. п.
Нет, Пашка вряд ли приедет, а там – кто его знает. Может, инициатива всех нас собрать исходила именно от него? Он ведь у нас депутат, ему и карты в руки.
Вика Швецова из Парижа точно не прилетит, говорят, после того как она переселилась к мужу, к ней табунами стали приезжать родственники, друзья и просто знакомые. Муж терпел, терпел, но под конец не выдержал и поставил перед Викой условие: «Или ты со мной, или с ними, но на своей исторической родине». Вика выбрала безбедное существование на чужбине и теперь со своими соотечественниками общается крайне редко. Интересно, она ко мне подобрела?
Глава 5
Мои воспоминания прервана стюардесса, она попросила пристегнуть ремни и во время посадки не покидать своих мест. Я спрятала фотографию и снова стала трястись от страха. По статистике самолеты разбиваются или при взлете, или при посадке, или, как вы догадались, во время самого полета. Но все обошлось вполне благополучно, и я с радостью вступила на матушку-землю.
Теперь моей задачей было добраться до конечного пункта. Это оказалось совсем просто. Первый встречный таксист предложил доставить меня в любую точку Крыма. В цене мы с ним быстро сошлись и уже через десять минут мчались на юг, в сторону моря.
Ох уж эти южные мужчины. Джигиты! Не успела я прийти в себя после самолета, как новое испытание выпало на мою долю! Ну сколько можно издеваться над бедной женщиной? Таксист абсолютно не ценил мою жизнь, свою, кстати, тоже. Дорога вилась серпантином, яркая зелень радовала глаз, небо сверкало синевой и белоснежными облаками, но мне было совсем не до дивных красот горного Крыма, мне было страшно.