– А, шармота!
Не знаю, что это означает, но, судя по интонации Махмуда, какое-то грязное ругательство. Он принимается что-то обсуждать с Ахмедом. По крайней мере, если нас убьют сейчас, то Махмуд не получит ничего. Но, скорее всего, ему придётся везти меня в Париж или другой западный город, где имеется отделение этого банка, и там посмотрим…
Неожиданно Махмуд снова переходит на русский язык, и физиономия его расплывается в довольной улыбке:
– Ладно, плевать на баксы! Будем веселиться, правильно? Ты меня уже немного повеселила, а теперь очередь твоей подруги! Танцуй, Анна!
Я старалась справиться с волнением и понять из разговора Махмуда с его верным псом, что происходит и как нам обеим спастись. Судя по всему, денег на счету Нади оказалось гораздо меньше, чем ожидали негодяи. Неужели им восьми миллионов мало? Но самое главное – даже эти деньги они не смогут получить, пока Надя здесь. Им придётся отвезти её в Париж, а там уж она как-нибудь найдёт путь к спасению.
– Танцуй, Анна!
Я не поверила своим ушам.
– Как я буду танцевать – связанная?
– Ахмед, развяжи её! И включи музыку!
Ахмед ухмыляется, развязывает меня. Вот я уже могу распоряжаться своим телом. Ахмед лезет в угол, что-то делает, и раздаётся оглушительная арабская мелодия. Махмуд повелительно смотрит на меня, произносит что-то, я не слышу слов, но вижу по движению губ: танцуй! Хорошо, я станцую, только чтоб он больше не мучил Надю. Что исполнять – танец живота? Пожалуйста…
Однако они оба почти не смотрят на меня. Наваливаются на Надю, она жалобно кричит и беспомощно вырывается. Внезапно до меня доходит, что я могу сделать нечто большее, чем дурацкий танец. На полу валяется пистолет. Правда, в нём холостые патроны, но…
Я успеваю незаметно, в одном из танцевальных па, подхватить пистолет, приблизиться к нашим мучителям и ударить рукояткой по голове Махмуда, прежде чем он оборачивается. Махмуд охает и обрушивается на пол. Ахмед успевает обернуться, он сильнее меня, но я швыряю оружие ему в рожу и попадаю в лоб. Слуга сваливается на пол рядом с господином. Теперь – немедленно забрать ключи у Махмуда и освободить Надю! Эту комнату может просматривать Саид, сюда вот-вот ворвутся охранники…
Нахожу ключи, заодно пистолет в правом кармане Махмуда. Едва освобождаю Надю от оков, как она опускается на корточки и принимается ощупывать одежду наших мучителей. Прежде чем я открываю рот, чтобы спросить, что она ищет, подруга выуживает пистолет из кобуры на ноге Ахмеда. Снимает с предохранителя, передёргивает затвор, поднимает оружие стволом вверх и нажимает на спусковой крючок. Выстрел, и на этот раз я вижу, что заряд настоящий – пистолет в руке Нади вздрагивает, а на потолке появляется дырочка – след от пули. Я поступаю так же, и отдача толкает меня в руку, словно говоря: да, заряжено по-настоящему. Надя наклоняется к моему уху:
– Аня, попробуй выключить этот грохот!
Она права, этот шум невыносим, хотя и помог нам. Я лезу в тот угол, куда перед этим заглядывал Ахмед, и обнаруживаю там пульт. Вот этот регулятор убавит звук? Да, точно, наступает благословенная тишина. Мы не оглохли?
Надя связывает руки Махмуду и Ахмеду ремнями, которые несколько минут назад были на нас.
– Аня, попробуй найти воду! Надо привести их в чувство!
Слова еле слышны, и всё же я не оглохла. Здесь наверняка есть вода, ведь и её используют при пытках, только нет нормальной раковины с краном… А, вот шланг, попробую открыть… Точно, есть вода. Кстати, пить хочется… Ой, тьфу, вода морская! Вот гадость! Однако вполне годится для двух господ, которые над нами только что издевались. Подтаскиваю шланг поближе и окатываю водой Махмуда. Он открывает глаза и отплёвывается:
– Как ты смеешь, паршивая дрянь?!
Я легонько тыкаю его ногой – в то место, которое чувствительнее всего у мужчин. Махмуд взрёвывает и корчится от боли. Надя приставляет к его руке пистолет:
– Ты, свинья! Говори, как нам выйти отсюда!
– Вы не выйдете! Вас схватят!
– Идиот! Если мы отсюда не выйдем, то ты труп! И твой Ахмед! И ещё с десяток твоих прихвостней!
– Госпожа! – вдруг самостоятельно, без нашей помощи, открывает глаза Ахмед. – Позвольте, я скажу!
Я застываю в изумлении: Ахмед заговорил по-русски? Правда, акцент ужасный, но понять его вполне можно. И он готов пойти против воли своего хозяина?
– Эй, Махмуд! – величественно произносит Надя. – Ты видишь – твой слуга предпочитает жизнь! А ты как – не передумал? Нам ведь вас двоих не надо, Ахмедом обойдёмся, он и будет жить, а ты сдохнешь здесь и сейчас.
Глаза Махмуда бегают, видно, что он колеблется. Надя пожимает плечами, берёт ещё один ремень и затягивает на шее Абу-Салема. Тот беспомощно брыкается, хрипит и с трудом произносит:
– Пощади! Я выведу вас!
– Вот и отлично, – спокойно отвечает Надя и убирает ремень. – А теперь – на выход! И учти, Махмуд: если мы оказываемся в ловушке, первая пуля – твоя! Вторая – Ахмеда!
Мне становилось даже немного не по себе от стремительного поворота событий. Всего пять минут назад мы обе были беспомощны, и на меня наваливались двое здоровенных мужиков. И вдруг мы с Аней оказались свободны, вооружены, а наши истязатели связаны и пошли с нами под угрозой стволов. Правда, не всё так просто: мы не знали плана дворца, где находились, и Махмуд вполне мог заманить нас в западню. Однако я рассчитывала, что Ахмед, этот любитель острых ощущений, оказавшийся на поверку трусом ещё почище своего господина, не захочет умирать.
Впереди пошла я с Махмудом в левой руке и пистолетом в правой, в двух шагах позади меня – Аня, ведущая Ахмеда. Вот мы вышли в коридор.
– Аня! Будь осторожна, всё время оглядывайся, чтоб никто не подкрался сзади!
Впрочем, меня это тоже касается. Чёрт знает дворцы этих шейхов, какие хитрости тут затаились.
– Ну, Махмуд, нам нужно к твоему самолёту. Куда идти сейчас?
– А вы меня отпустите?
Мне становится смешно – точно так же я с ним торговалась полчаса назад. Только мне ни крови чужой не нужно, ни денег. Только свободу для себя и Ани.
– Отпущу, если не будешь делать глупости.
– Сейчас вперёд, там лестница, по ней наверх до второго этажа.
Ай, моя умница. Ну, пошли вперёд. Камеры, где мы были заточены час назад, остались позади. А здесь мы ещё не были – внимание, осторожно!
– Аня, идём медленно, оглядываемся!
– Да, Надя!
До чего противно идти босиком по камню!
– Махмуд, где наша одежда?
– Это на первый этаж…
По его изменившемуся тону догадываюсь, что на первом этаже нас может ждать сюрприз.
– Ты уверен? Напоминаю: первая пуля – твоя!
– Ты не посмеешь в меня выстрелить! Мои воины убьют и тебя, и твою подругу! Лучше сдайся! Обещаю тебе хорошее отношение!
– Попробовала я уже твоё хорошее отношение, больше не хочется. У нас, в России, говорят: двум смертям не бывать, а одной не миновать. Так что не глупи.
– Хорошо. На первом этаже охранники, я им скажу, чтобы пропустили тебя…
Мелькает тень. Я успеваю обернуться и выстрелить раньше, чем человек в форме, внезапно появившийся сзади нас, поднял автомат.
– Махмуд, почему твой солдат хотел стрелять в нас из автомата? Он бы убил тебя вместе с нами!
– Махмуд, а твой брат Саид не хочет поскорее стать наследником? – спрашивает вдруг Аня. Мы с ней обмениваемся взглядом.
– Шайтан… – бормочет наш главный пленник, и я догадываюсь, что на этот раз ругательство относится не к нам. Однако если наши с Аней догадки верны, дело плохо. Этот Саид, если я правильно поняла Аню, готов убить всех нас вчетвером.
– Молись, Махмуд, чтобы я всегда успевала выстрелить первая.
– Надя, поклянись, что отпустишь меня! – говорит вдруг Махмуд.
– Если поможешь нам отсюда выйти и добраться до Москвы – отпущу. Мне твоей крови не нужно, клянусь.
– Хорошо. Сейчас мы пойдём за вашей одеждой совсем иначе. Подойди к стене, – кивает он вправо. Хорошо, подхожу, но медленно и вместе с ним.
– Видишь справа щиток? Потяни его на себя.
– А меня током не ударит? Аня, если он обманывает, застрели его. Хватит нам одного Ахмеда!
Махмуд смотрит угрюмо. Ну, попробую потянуть этот щиток, поддену его указательным пальцем… Надо же – повернулся! А позади него пульт, похожий на компьютерный, только маленький!
– Теперь набери «пятьдесят семь-тридцать восемь» и нажми «ввод».
Едва я нажимаю эту клавишу, как стена перед нами уходит в сторону. Здесь проход! Правда, короткий, упирается в стену метрах в десяти впереди нас.
– Теперь куда, Махмуд?
– Справа лестница, по ней подняться на два этажа, – хмуро отвечает пленник. Надеюсь, его мрачное настроение не связано с намерением героически погибнуть от наших пуль? Пойдём направо. Да, лестница. Поднимемся. Снова проход, ещё более узкий, чем первый. А где Аня с Ахмедом? Немного отстали. Подожду их. Плохо, что тут темно…
– Махмуд, здесь что – нет освещения?
– Нет. Я редко пользуюсь этой лестницей.
– Теперь куда?
– Ты хочешь взять свою одежду? Справа ещё один щиток.
– Но я не смогу рассмотреть код!
– Просто потяни щиток, дальше разберёшься.
Скорее на ощупь, почти в темноте, нахожу злосчастный щиток. Если Махмуд подстроил нам ловушку, то больше всего опасности именно сейчас. Пальцем тяну щиток на себя… И вдруг в стене открывается окошечко, сразу становится светлее.
– Что это?
– Посмотри – в комнате нет никого?
Заглядываю в окошечко. Оно застеклено, и через него хорошо виден интерьер. Нечто вроде склада. Видимо, здесь действительно наши вещи.
– Махмуд, как войти?
– Набери на пульте «двенадцать-пятьдесят три».
Набираю, ввожу, и слева открывается узкая дверца, в которую непросто протиснуться даже мне. А каково Махмуду и Ахмеду? Развязывать их не буду. Нет, ничего, пролезли. И я сразу вижу своё платье, шубу и сапоги. Аня издаёт короткое восклицание – она тоже обнаружила свои вещи, чуть в стороне. Господи, как же неряшливо всё свалено, сразу видно, что возвращать нам не собирались.