По залу проносится тихий вздох изумления: «Как это – начали? Почему она отпущена?»
– А теперь будем искать настоящего виновника или виновницу! – громко заявляет Кароль. – Прошу все присутствующих, кроме Иры, выстроиться в очередь!
Ноги будто ватные… Действительно, надо поскорее сесть, вот на этот стул. Все вокруг возбуждённо шушукаются, переглядываются с недоверием – теперь кого угодно можно подозревать, кроме меня.
– Вас зовут Марина Казанцева?
– Да…
– Вам знаком этот предмет?
– Да, это было надето на Иру, когда…
– Пожалуйста, отвечайте только «да» или «нет». Вы не брали этот предмет?
– Нет…
Слёзы наворачиваются, и теперь уже не страшно, можно дать им волю. Я невиновна, и это поняли все. Но пусть пока на меня не смотрят, не видят, как я плачу, не надо…
– Оксана, вам знаком этот предмет?
– Да…
– Вы его не брали?
– Нет…
Слёзы высыхают, я себя чувствую почти хорошо. Всё в порядке, мир опять прекрасен. Я – вице-королева красоты! И зрители отдали мне приз своих симпатий! Как здорово!
– Нина Мельникова, прошу вас!
– Ой… А меня обязательно проверять?
– Конечно, как всех! Ну же!
– Погодите… Я ведь выиграла конкурс!
– Ну и что? От проверки никто не освобождён. Вашу правую руку, пожалуйста!
– Ой, погодите! А можно потом?
– Нельзя!
Не понимаю: что её пугает? Это же пара минут. Убедятся, что она невиновна, и тоже отпустят.
А она невиновна?
– Господин детектив! Я нечаянно!
– Что – нечаянно?
– Я заметила это ожерелье на полу, не знала, куда положить, и решила на сумку Иры… а оно упало внутрь…
Нина уже плачет. Так это она подсунула мне ожерелье? Зачем? Ведь она и так выиграла! Или она сделала это раньше, чем нас вызвали на сцену, чтобы объявить победительницу? Не понимаю…
– Почему вы об этом не сказали, когда мы обвиняли Иру? – возмущается начальник охраны.
– Я испугалась…
Нина рыдает, еле выговаривает слова. Я должна на неё сердиться, но не могу, мне её просто жалко. Зачем она так поступила? Ой, вот дура, вляпалась…
– Это безобразие! – возмущается распорядительница. – Мельникова, даже если вы нечаянно положили ожерелье в сумку Кодры, должны были сразу признаться, а не ждать, пока её проверят, а вас заподозрят!
– Простите! Я не хотела!
– Вы будете дисквалифицированы и лишены титула королевы красоты!
– Не надо! Пожалуйста!
– Кодра, подойдите сюда! Сейчас мы выйдем на сцену и объявим, что Мельникова не может считаться победительницей! Вам вручат её корону!
Что? Зачем это? Вот глупость! Мне не нужна такая победа!
– Не надо, прошу вас! У меня нет претензий к Нине! Она заслужила свой титул, и пусть главная корона останется у неё.
Распорядительница смотрит на меня с недоумением. Неужели так трудно понять, что мне не нужна победа, доставшаяся за кулисами?!
Кароль улыбнулся своему воспоминанию. Кто может сегодня признать в горделивой, уверенной звезде Ирине Мишиной перепуганную, заплаканную девушку, на которую окружающие смотрели так, будто сами видели, как она воровала? Вот бы так всегда разрешались подобные ситуации…
Однако пора возвращаться к делам. Можно рассчитывать, что действие лицензии вот-вот восстановят, но пока придётся действовать тихо и неофициально. А значит, прежде всего просто подумать. Итак, противник нас опережает, действует на нашей территории, притом угрожающе и очень агрессивно. И каковы могут быть сейчас его планы? – размышлял Андрей. – Как вёл бы себя я сам, если бы вдруг оказался на месте противника?
Аня медленно приходила в себя, измученная неравной борьбой с морской стихией. Она сидела под тем самым деревом, за которое цеплялась, когда вода захлестнула, и всё никак не могла отдышаться, Однако минуты шли, морская вода была уже далеко – там, откуда нагрянула, – тучи на небе разошлись, и теперь пригревало солнце, неся тепло и успокоение.
– Госпожа! Ты спасла нас! – послышался хриплый голос. Аня обернулась: к ней обращался один из бородачей, тот, который говорил по-русски. Всего час назад такой надменный и неприступный, он стоял теперь рядом на коленях, молитвенно сложив руки, и смотрел на Аню, словно на нечто божественное.
– Не надо, – ответила Аня тоже хрипло и закашлялась. – Не надо вставать на колени. Мы все спаслись, опасность ушла.
Шатаясь, она поднялась на ноги и только теперь вспомнила, что последние полчаса или больше провела босиком. Израненные ступни просили об отдыхе. Одна босоножка, измазанная илом и песком, оказалась на ближайшем кустарнике, а другая валялась шагах в двадцати вниз. Проследив за взглядом молодой женщины, бородач отважно ринулся в кустарник, словно не замечая колючки, и снял босоножку, а затем спустился и принёс вторую.
– Спасибо, – улыбнулась Аня, отряхнула ступни от налипшей грязи и обулась. Стало немного легче.
– Меня зовут Али, а его – бородач указал на второго, который сидел у каменной стены и тряс головой – Ахмед.
– Очень приятно, – улыбнулась женщина. Она снова подумала, не раскрыть ли свои познания в арабском, но решила, что это всегда успеется. Сейчас Али благодарит, а что будет, когда появятся его начальники? Кстати, что с самолётом?
Она бросила взгляд вниз и не сдержала удивлённое восклицание: на взлётно-посадочной полосе ничего не было. Неужели волна смыла машину, растерзала её, утащила в пучину?
– Али! Наш самолёт!
Бородач растерянно посмотрел вниз и испуганно закричал. Ахмед перестал трясти головой, подбежал к товарищу и присоединился к его стенаниям. Аня взяла себя в руки:
– Али, успокойся! За нами наверняка приедут! Они знают, где нас искать! Возможно, помощь уже в пути.
Али вопросительно посмотрел на женщину, неуверенно кивнул и перевёл её слова Ахмеду. Аня вспомнила, что до сих пор не ела, и вздохнула:
– Сейчас нам нужно найти какую-нибудь еду. Ягоды. А мне трудно ходить. Али, ты поможешь?
Бородач с готовностью кивнул и сказал Ахмеду по-арабски:
– Госпожа спасла нас, а теперь она голодна. Пойдём искать еду.
Бородачи удалились, а Аня подумала, что, пожалуй, поставила им непосильную задачу. Всё съестное вниз отсюда смыто морем, и искать можно только на горе, туда ещё забраться надо. А что там удастся найти? Родники какие-нибудь… Вода – это хорошо, это главное сейчас, но долго без еды продержаться не удастся. А где ночевать? Под открытым небом можно, если дождь не пойдёт. Но мало ли… Здесь наверняка тропические ливни, а то вдруг ураган обрушится.
Пока Аня предавалась неутешительным размышлениям, послышался звук мотора, и по земле скользнула тень. Женщина подняла голову: на посадку заходил небольшой самолёт, в точности такой же, как тот, на котором её привезли сюда.
– Ну что, Виталий? Пойдём, потанцуем? – Таня была вся в белом: высокие сапожки на шпильках, чулочки, короткое платьице с аккуратным воротничком, маленький берет, сдвинутый немного набок. На губах красавицы играла загадочная улыбка, которой позавидовала бы Джоконда.
– Я плохо танцую, Таня!
– А я люблю танцевать! – рассмеялась красавица, демонстрируя жемчужные зубки. – И тебе придётся научиться, если хочешь ухаживать за мной! Я принцесса, моё желание закон!
Виталий покорно кивнул и проследовал за молодой женщиной в середину зала, где двигались пары.
– Можно вальс?
– Можно, Виталий! Здесь каждый танцует что хочет!
Обнять её за талию, прижаться, взять за руку, вдохнуть аромат её духов, поймать взгляд смеющихся серых глаз – и утонуть в них…
– Виталий, полетим на Луну!
– Я не умею летать!
– А я люблю летать, я ведьма! И тебе придётся научиться!
Вот она взмахивает руками – и взлетает… А я тоже так смогу? Взмах руками… Я лечу? Разве это возможно? Это, наверное, сон…
Словно подтверждая его мысль, окружающий мир, мир грёз и мечтаний, в котором Виталий был вместе с Таней, танцевал с нею и летел на Луну, растворился, уступая яви. Виталий проснулся и посмотрел на часы: половина шестого. Боже, какая женщина… Красивее её природа не создавала. А какое благородство… – он вздохнул: о Тане Кароль, живущей в соседней квартире, можно только мечтать и грезить. Она дала это ясно понять в кафе: дружеское знакомство – и не более того. Сегодня Новый Год… Можно загадывать желания? Вот оно: быть с Таней! Добиться в новом году её любви! И пусть хоть весь мир летит в пропасть!
Было раннее утро, когда к небольшому дому на набережной Яузы вошёл высокий, худощавый человек в больших тёмных очках и с портфелем «дипломат». Перед камерой слежения у входа он снял очки, и дверь перед ним открылась. Гость поднялся на второй этаж, проследовал по коридору, в котором висели репродукции работ известных художников, и вошёл в комнату. Хозяин дома сидел на диване, он был в халате и шлёпанцах и просматривал газеты.
– Доброе утро, Владлен Георгиевич! С Наступающим вас! – заискивающе произнёс визитёр.
– Привет, Валерий, – пробурчал хозяин и снисходительно протянул руку, которую гость радостно пожал. – Ну что, принёс?
– Да, вот! – Валерий вынул из портфеля фотографии и разложил их перед Владленом Георгиевичем. Хозяин дома всмотрелся.
– Это что – она с детьми?
– Да, Владлен Георгиевич.
– И что мне делать с этими снимками? Ясно же – если она с детьми, то не для того пришла в ресторан, чтобы изменять мужу.
– А если детей со снимков убрать? Борька сделает…
– Глупость несусветная! – страдальчески взмахнул руками Владлен Георгиевич. – Этот Кароль – профессиональный детектив! Ты понимаешь, что это означает?! Получив фотографии от неизвестного, он первым делом проверит их подлинность! Надеешься обдурить профессионала? Идиот, только насторожишь его…
– Так эти фотографии вообще не годятся? – уныло спросил Валерий. Хозяин задумчиво повертел их в руках и пожал плечами:
– Ладно, оставь, вдруг пригодятся. Но не сейчас. Работай дальше!