Сема с готовностью кивнул: против соседа, дяди Серёжи, он ничего не имел – приятный такой дядечка, электрик, улыбчивый, всё время угощает чем-нибудь. Теперь будем жить вместе? Ну и хорошо. А чего мама хочет – разрешения, что ли? Так ясно же, пусть поженятся, если нравятся друг другу.
– Сыночка, я знала, что ты у меня взрослый! – немного виновато улыбнулась мать и погладила мальчика по голове. – Сейчас мы пойдём в гости к дяде Серёже! Он приготовил тебе подарок!
Мальчик улыбнулся в ответ, но не так от радости в преддверии подарка, а чтобы мама не переживала. Дядя Серёжа, как бы ни был хорош, отца не заменит, но пусть будет хоть он.
Вскоре мать Сёмы, Мария Александровна Калугина, вышла замуж и стала Седельцевой.
Кароль пожал плечами: конечно, не лучший вариант семьи, но и не худший. Пока непонятно, что так ожесточило парня, превратило его в хладнокровного убийцу. Слушаем дальше.
Следователь прокуратуры Евгения Ивановна Иванова была не в духе. Не этого она ожидала сегодня, когда отправлялась на вечер встречи бывших одноклассников. Ирка Гаврилова пришла не одна, но это ладно, её дело, а вот с кем?! – с Лёшкой! Скотина такая, назло, что ли? А Лёшка, свинья паршивая, смотрел нагло на свою бывшую жену, ухмылялся, словно говорил: знаю, что тебе противен мой приход, но это твоя проблема, терпи, Женечка, ещё и не такое доведётся…
Наверное, не стоило накачиваться водкой, всё-таки за рулём, но злость взяла. И на эту свинью Лёшку, и на Ирку, да и на всех, кто там веселился и хихикал – как будто над ней потешались, над Евгенией Ивановой. «Чтоб вы у меня оказались подследственными!» – мечтательно бормотала Евгения, с яростью давя на педаль газа. Было уже темно, и пришлось зажечь фары. За дорогой почти не следила: места знакомые. Вдруг в лобовом стекле мелькнула женская фигура, послышался крик, затем удар о капот, словно футбольным мячом, и тело неизвестной перелетело через «Опель». Евгения Ивановна резко затормозила и мгновенно протрезвела. «Что за чёрт! Откуда взялась эта бездельница на мою голову?» – со злостью пробормотала следователь прокуратуры. Она вышла из машины. Раненная женщина лет тридцати бессильно лежала на асфальте, но стонала и шевелилась – значит, жива. Иванова посмотрела влево: «зебра» перехода шагах в десяти. Это плохо.
– Я помогу ей! – бросила Иванова паре случайных прохожих, которые остановились, проявляя излишнее внимание к событию. Затащила раненную женщину в машину, отъехала метров на полсотни, остановилась рядом с ларьком мороженого и там вытащила, положила на тротуар, вызвала милицию. Купила три пачки мороженого и съела не разбираясь: говорят, помогает на случай теста на алкоголь.
Мария Александровна Седельцева, мать Сёмы, получила многочисленные переломы, а главное, черепно-мозговую травму. Благодаря тому, что к ней вовремя подоспела «Скорая помощь», вызванная белокурой медсестрой Лизой, случайной свидетельницей происшествия, Мария осталась жива, но превратилась в парализованную инвалидку. Следственный комитет, который вёл дело, не стал утруждаться выяснениями, а скоренько пришёл к выводу, что она по собственной неосторожности была сбита за пределами пешеходного перехода, а возможно, бросилась под колёса иномарки, в надежде шантажировать водителя и таким образом поправить семейный бюджет.
Ложкой мёда в бочке дёгтя стала завязавшаяся дружба семьи Седельцевых с медсестрой – той самой, которая первая пришла на помощь Марии. Лиза очень сочувствовала искалеченной женщине и её родным и стала навещать её дома, пытаясь помочь по мере сил.
Андрей негромко выругался, однако эта реакция была вызвана отнюдь не Сёмой и, разумеется, не Лизой. Даже не поведением Ивановой – ничего удивительного, если проштрафившийся водитель пытается уйти от наказания. Но следственный комитет… это что – дебильность или нечто худшее? Исходят из того, что однажды могут оказаться в положении Ивановой? А в положении Седельцевой – не могут? Детектив постарался сбросить эмоции: злополучная плёнка прослушана менее чем на четверть. Что же ждёт впереди?
Сергей Дмитриевич Седельцев возвращался с работы домой и размышлял о позавчерашней телепередаче, в которой были рассказаны подробности ранения его жены. Внезапно дорогу ему перегородили трое здоровенных парней.
– Эй, чувак, закурить есть? – хрипло спросил один из них.
– Я некурящий, – негромко ответил Сергей, пытаясь обойти сомнительную троицу.
– А ты невежливый! – послышалось за спиной. Сергей быстро развернулся и попытался перехватить кулак, метивший ему в голову, но через миг удары посыпались со всех сторон. Неизвестные хулиганы повалили его наземь и принялись избивать ногами. Били профессионально – по почкам, в печень, в пах и в голову, негромко приговаривая:
– Будешь знать, сучонок, как журналюгам ябедничать! Будешь знать!
Милиция не нашла хулиганов, избивших дядю Серёжу. А может, и не искала.
– Да, – растерянно произнёс Андрей, прослушав это место. – Если бы такое случилось у меня на глазах, я бы сам тут же заработал три пожизненных. – Он вздохнул: всё-таки далековато от ребёнка, у которого убит отец и искалечены мать и отчим, до того хладнокровного киллера, который вчера наведывался за жизнями Олега, Любы и её маленького сына. Слушаем дальше…
Назавтра во время перемены в школе, где учился Сёма, к нему подошёл ухмыляющийся Гена – здоровенный сын участкового. За ним следовали трое его приятелей из параллельного класса.
– Эй, ты, Сеня-Хреня, правда, что у тебя мать дебилка?
Сёма остановился, его кулаки сами сжались, но он сдержался.
– Неправда! – коротко ответил он.
– Гы! А по телевизору-то показывали! Врёшь, нехорошо!
Гена наступал спереди, а его приятели обходили Сёму справа и слева. Ещё немного – толкнут, опрокинут и начнут избивать. То, что десятки ребят и учителя ходят мимо, им не помеха. Сёма попятился, встал спиной к стене, чтобы хоть видеть тех, с кем драться придётся. Четверо противников не спеша надвигались, и было ясно, что худшего не избежать, но тут раздался звонок.
– Ладно, Сеня-Хреня, после уроков потолкуем! – бросил ему Гена, и угрожающая компания отправилась в класс – воспринимать разумное, доброе, вечное.
Как только прозвучал звонок с последнего урока, Сёма бросился к выходу. Никто не мешал ему покинуть школу, и во дворе никого не было. Однако стоило Сёме удалиться от школы на пару сотен метров, как Гена и его приятели будто из-под земли выросли.
– Что, Сеня-Хреня, испугался? Домой драпаешь, дебилкин сынок?! А потолковать по-мужски – кишка тонка?
Один из приятелей Гены подскочил и с силой пнул Сёму в бедро. Мальчик пошатнулся, но устоял и, не отвечая на удар, помчался изо всех сил к родному дому, но сзади послышался топот нескольких пар ног.
– Обходи его, сбивай!
– Подножку!
– Заходи справа, уйдёт!
Словно волка на охоте травят…
Внезапно что-то внутри вспыхнуло и разлилось огнём по всему телу. Волка, говорите? Сейчас вам будет волк…
Сёма резко остановился и подхватил валявшийся на земле железный прут арматуры. Сразу, без предупреждения, ударил того, который оказался ближе других. Затем прыгнул на другого, с небольшим опозданием увидел, что это Генка. Удар прутом милицейскому сынку по ногам, затем в голову, теперь коленом в живот – он падает, теперь ещё в голову, ещё! Третий пытается подобраться сзади – с размаху его, куда попадёт!
– Ребята, уходи! Он бешеный!
Четвёртый противник повернулся и побежал прочь – врёшь, не уйдёшь… Сёма подхватил с земли небольшой камень и запустил вслед убегающему – удар в затылок… Все четверо валяются на земле, теперь бить их ногами и железом, чтобы больше не поднялись…
– Сёма, не надо, пожалуйста!
Они в крови, кричат от боли, плачут… Остановиться, что толку их бить, этим здоровье маме и дяде Серёже не вернуть…
– В следующий раз полезете – убью! – коротко бросил Сёма, швырнул наземь прут, подхватил свою сумку и, не оборачиваясь, направился домой.
Андрей Кароль обнаружил, что сидит, поигрывая сжатыми кулаками, словно собрался драться сам, покачал головой и пробормотал:
– Чёрт его знает… Наверное, я сам бы поступил примерно так же, но потом бы сожалел. Какого чёрта эти мальчишки к нему привязались? Мало ему от взрослых досталось, что ли?
На следующее утро, когда Сёма шёл в школу, дорогу ему внезапно перегородил дядя Саша, участковый, отец Гены.
– Ну-ка, пойдём, поговорим! – коротко бросил он. Сёма послушно проследовал за милиционером. Сомнений не было: речь пойдёт о вчерашней драке. Сёма прикидывал, как будет оправдываться: их было четверо, они ещё в школе угрожали, оскорбляли, потом на улице напали, преследовали, начали бить. Кажется, у взрослых то, чем он ответил нападающим, называется «необходимая самооборона»?
Вопреки ожиданиям, участковый повёл Сёму не в отделение, а в какой-то полутёмный, прокуренный душный подвал. Мальчик осмотрелся: такое впечатление, что здесь живут бомжи. У стен – грязные матрасы, рядом с одним из них – табурет с бутылкой и двумя стаканами.
– Ты, щенок, на кого руку поднял? – с угрозой в голосе произнёс милиционер. Сёма, который ожидал проблем, тут же открыл рот, чтобы рассказать свою версию событий, но милиционер ударил его наотмашь по лицу. Затем последовал удар сапогом в живот, и мальчик полетел на заплёванный пол. Участковый принялся методично избивать ребёнка ногами, стараясь попасть в голову, а Сёма пытался увернуться, прикрывался руками, перекатывался по полу.
Зазвенели бутылка и стаканы, упавшие на пол с опрокинутого табурета. Милиционеру было плохо видно в полумраке, а вёрткий мальчишка угадывал движения участкового, и всё же удары один за другим настигали жертву. Внезапно в руку Сёме ткнулось что-то твёрдое. Мальчик не раздумывая схватил этот предмет, порезался об острое, но ударил в проклятую ногу, которая целила ему в голову.
Милиционер закричал от боли, когда разбитый стакан, который схватил Сёма, проехался острым ему по голени. Не дожидаясь, пока его противник придёт в себя, Сёма оттолкнулся от пола и вонзал стакан милиционеру между ног. Крик дяди Саши перешёл в рёв раненного зверя. Сёма вскочил на ноги и третьим движением полоснул милиционеру по шее.