– Не знаю.
Я чуть не застонал. Скорее всего, мой пленник просто врал, рассчитывал сбить меня с толку, и это получилось. В голове мелькали самые разнообразные варианты: починить свой мобильный телефон… зарядить трофейный… найти местных жителей… Бред! Я чувствовал, как паника тихо овладевает мною. Чужак в этих местах, я был куда более беспомощен на ночном шоссе среди мороза, чем связанный бандит. Если бы хоть в карте разобраться… Я взял бумажку и принялся рассматривать её. В свете фонарей выходило мало что понятного. Конечно, можно зажечь фары и всё увидеть, но что потом? Почему на этот Алот нет указателя?
Пока я возился с картой, снаружи заплясал луч света. Машина! От радости я подпрыгнул и сразу выскочил на шоссе:
– Эй! Сюда!
Это была машина по сбору мусора. Она остановилась, и я резво подбежал к окошечку водителя:
– Вызовите полицию, пожалуйста!
– А что случилось?
– На меня напали!
Водитель обменялся взглядом с напарником.
– Кто напал?
– Не знаю! Полицию, пожалуйста!
– Что с вами сделали?
Стало ясно, что передо мною особый сорт граждан, настолько законопослушных, что они никогда не вызовут полицию без очень веского основания. Ко всему прочему, я не мог позволить себе продолжительную беседу: вдруг мой пленник освободится.
– Хотя бы показать, где Брюссель, можете?
– А у вас карты нет?
– Карта есть, вот! – радостно заявил я и сунул её своему собеседнику под нос.
– Так вот же Брюссель! – веско объяснил водитель, тыкая пальцем в условное изображение столицы.
– А мы где?
– Возле Алота, разве не знаете?
– Какая дорога на Брюссель: эта или та? – указал я рукой на развилку.
– Да тут совсем близко!
– В какую сторону?
– А вам действительно Брюссель нужен? – засомневался вдруг напарник водителя.
– Да! Срочно!
– Так почему не едете туда?
– Мотор заглох! – схватился я за спасительную соломинку. – На буксир возьмёте?
– Сожалею, сударь, мы не едем в Брюссель.
– А в Алот?
– Зачем же вы проситесь в Алот, если вам надо в Брюссель?
Я растерялся. Человеческая тупость оказалась страшнее бандитской злобы. И ведь эти люди не враждебны мне, не жмоты – они искренне хотят помочь, но не понимают, как это сделать.
– Пожалуйста, дайте мне мобильный телефон! – взмолился я.
– А у вас нет?
– Есть, но он вышел из строя!
– А почему же вы его не починили?
– Так за этим я и хочу в Брюссель! – в отчаянии завопил я, чувствуя, что сейчас услышу: «Так поезжайте в Брюссель». Однако вместо этого напарник водителя вдруг протянул мне мобильный телефон. Я не поверил своим глазам, но тут же схватил благословенный аппарат и набрал номер:
– Алло, полиция? На меня было нападение!
– Где? – мгновенно отреагировал дежурный.
– Не знаю! Сейчас спрошу! – выкрикнул я и сунул аппарат водителю. – Пожалуйста, ответьте им, как сюда доехать!
Водитель посмотрел на меня удивлёнными глазами, но аппарат взял и приложил к уху. Похоже, до него стало доходить, что шутки кончились. Он послушно продиктовал полицейскому, как сюда проехать, и вернул аппарат мне.
– Когда вы приедете? – спросил я.
– Наряд уже отправлен! – бодро отозвался дежурный. – Ждите минут через двадцать!
– Большое вам спасибо! – с чувством произнёс я, возвращая телефон владельцу. – Вы меня выручили!
– Не за что, сударь. Больше вам ничего не нужно?
Я хотел было попроситься на буксир, но сообразил, что тогда полиция приедет на пустое место.
– Нет, спасибо! – благодарно улыбнулся я своим спасителям. – Всего вам наилучшего!
– Хорошего вам дня, сударь! – слаженно ответила мне пара голосов, и машина укатила. Я облегчённо вздохнул и направился к захваченному мною автомобилю. Однако, когда я подошёл к машине, мне оставалось только издать возглас изумления: пленного бандита в салоне не было.
Едва Надя вышла из ресторана, Розалинда подскочила ко мне и зашипела:
– Идёмте скорее!
– Что? – удивлённо спросила я. – Никуда не пойду! Я ещё не окончила завтрак, и потом, я жду подругу.
Розалинда схватила меня за правую руку и резко потянула – так, что я чуть не упала со стула.
– Розалинда, что происходит? – удивлённо воскликнул Майкл. Похоже, для него случившееся такой же сюрприз, как для меня.
– Не задавай лишних вопросов, лучше сходи за реквизитом! А мы идём немедленно на улицу!
Майкл немного помедлил, но затем подчинился и ушёл. Я попыталась оттолкнуть Розалинду, но та оказалась значительно сильнее. К тому же Ахмед неожиданно вскочил с места, схватил меня за левую руку и тоже потащил. Окружающие с изумлением смотрели на нас и что-то спрашивали, но я была настолько ошарашена, что не могла даже позвать на помощь. Этого просто не могло быть!
Я пришла в себя уже сидя в машине, и это не было такси. Моя шуба небрежно наброшена мне на плечи – видимо, Ахмед захватил её в гардеробе. Слева от меня Розалинда, за рулём – Ахмед. Майкла здесь нет.
– Послушайте! Куда вы меня везёте?
– Заткнись! – шипит Розалинда. Я не выдерживаю соблазна и исполняю, наконец, свою мечту – вцепляюсь ей в волосы. Злая училка визжит и хватает меня за руку. Я не отпускаю её шевелюру, но Ахмед останавливает машину и приходит на помощь к Розалинде. Вдвоём они одолевают меня, опрокидывают на сиденье лицом вниз и выворачивают руки за спину. Не проходит и полминуты, как мои запястья скованы наручниками. Я делаю несколько непроизвольных движений, тщетно пытаюсь освободиться, чувствую, что сталь сильнее, а рукам очень больно, и начинаю приходить в себя.
– Что вы делаете?!
– Замолчи, не то я тебе заткну рот! – кричит Розалинда.
– Вы не имеете права! Я российская гражданка и хочу домой!
– Ты поедешь в Россию, когда тебе скажут, а до тех пор выполняй, что тебе говорят!
Я начинаю приходить в себя. Впервые с момента похищения в Москве мне убедительно напоминают, что я бесправная пленница. Надо успокоиться, не то мне действительно заткнут рот. Но как это возможно? Мы же не во дворце Абу-Салемов, а в столице демократического западного государства!
Машина притормаживает, передняя правая дверца открывается, и рядом с Ахмедом садится Махмуд.
– Кто такая была там, в ресторане – твоя подруга? – коротко спрашивает он. Я облизываю губы, лихорадочно продумывая, как отвечать. Детектора лжи при Махмуде нет, и уличить меня он не сможет.
– Да, это моя школьная подруга! – нагло заявляю я. – Она отдыхает в Брюсселе!
– Анна лжёт! – вопит Розалинда. – Они сначала обращались одна к другой на «вы»!
Мне становится нехорошо. Розалинда знает русский язык? Нет, иначе она уже сказала бы Махмуду, как Надя мне представилась. Видимо, злая училка расслышала ту часть моего разговора с Надей, которая проходила на французском языке.
– Девочка, кончай врать! – раздражённо произносит Махмуд. – Всё равно ты скажешь правду! Если не сейчас, то минут через десять, и тогда тебе будет очень больно!
– Вы не имеете права! Отпустите меня!
Вместо ответа Махмуд делает короткое движение, и мою левую щёку обжигает оплеуха. Я вздрагиваю и застываю в шоке: меня никто ещё не бил… даже в московском СИЗО… Я вдруг начинаю чувствовать себя беспомощной и раздавленной, закованной в наручники перед тремя людьми хрупкой девчонкой, каждый из которых сильнее меня и готов причинить мне боль. Все мысли из головы разбегаются прочь. Остаётся только позорный страх перед болью, которую мне пообещали. Какая же я дура! Почему я не попросила Надю, как только увидела её, сразу увезти меня в Москву?!
– Так кто же эта девица? – зловеще повторяет Махмуд. Я вижу только его толстые волосатые руки, которые сжимаются в кулаки, готовые снова ударить меня.
– Она от детектива Андрея Кароля, – лепечу я. Вернее, это произносит мой рот, испугавшийся боли.
– Что она тебе сказала?
– Что в России ко мне не имеют претензий и я могу вернуться в любой момент. Никто меня в тюрьму не посадит, там уже разобрались, что я невиновна, – уныло бормочу я, чувствуя себя предательницей. Хуже некуда – предала людей, которые меня спасают. Махмуд мрачно усмехается, смотрит в окна и зеркальце заднего вида и говорит что-то негромко Ахмеду. Машина мягко тормозит. Я смотрю в окошко и вижу водную гладь. Река? Канал? До моря ведь мы не могли доехать за такое короткое время…
– Выбирай! – коротко командует Махмуд. – Или ты выполняешь мои приказы, или сейчас же отправляешься на дно!
Я молчу, бессильная не то что ответить, а просто понять происходящее. Мы же в Бельгии, здесь есть закон, полиция, права человека… но вот я в наручниках, мне угрожают смертью, я не могу защититься – и никто не приходит на помощь… Но, может быть, Махмуд блефует? Зачем ему меня убивать?
– Ну, молчание тоже ответ, – задумчиво произносит по-арабски мой родственник. – Ахмед, свяжи ей ноги!
Я беспомощно трепыхаюсь, но Розалинда и Ахмед выталкивают меня из машины. Валят на снег, лицом вниз. Холод обжигает, словно пламя. Я пытаюсь кричать, но рука Розалинды затыкает мне рот. Розалинда садится мне на спину, и я ощущаю, как ремень охватывает мои щиколотки и туго стягивает. Так они меня действительно утопят?
– К воде её! – слышится деловой голос Махмуда. Четыре руки поднимают меня и тащат. Я чувствую тяжесть на ногах: видимо, мне привязали камень или какой-то другой груз. Вот уже вода рядом…
– Подождите! – кричу я, охваченная ужасом, дрожу всем телом и тщетно пытаюсь вырваться. – Я согласна! Я буду выполнять ваши приказы!
Следует короткий, довольный смешок моего деверя. Наступает бесконечная пауза. Всё вокруг застывает в ожидании моего приговора.
– В машину её – и поехали! – распоряжается, наконец, Махмуд. Через пять секунд я снова оказываюсь в тепле, на мягком сиденье, и, не доверяя собственным ощущениям, спрашиваю себя, действительно ли ЭТО случилось… Я стала рабой? Дело не в том, что я в наручниках и ноги связаны. Теперь это уже окончательно, по-настоящему. Я сдалась, добровольно приняла своё рабство, чтобы избежать гибели…