– Тренировочные штаны и топик.
– Но ведь не босиком? – взмолилась я. Мне уже мерещились кровавые волдыри, которые я натру после нескольких часов тренировок на полу зала.
– В вашем гардеробе имеются тапочки, их и наденьте.
Я кивнула и поплелась к себе. После всего сказанного, в мозгу сверлила мысль: что с Майклом? Жив ли он? Кого я могу спросить об этом? Кому я вообще могу теперь доверять здесь?
Я не выдержала и побежала обратно в сад:
– Послушайте, Розалинда! Скажите хотя бы, что с Майклом? Он жив? Это вы мне можете сказать?
Она смерила меня задумчивым взглядом, словно прикидывая, заслуживаю ли я ответа, и своим обычным надменным тоном произнесла.
– Он жив. Это всё, что я могу вам сообщить.
– Спасибо, Розалинда.
Я вернулась к себе и перевела дух. Итак, Майкл жив, злая училка не стала бы лгать. Значит, и мне стоит постараться выжить. Индийские танцы? Ну, что же! Оденусь, как она велела, приду в зал – и будь что будет. У меня в запасе два часа. Нет, уже полтора. Надо прийти в себя и собраться с мыслями. Меня снова повезут за границу, это несомненно. Правда, теперь уже без Майкла. И на этот раз мне обязательно нужно убежать – как угодно.
За минуту до назначенного срока я явилась в танцевальный зал и посмотрела вопросительно на злую училку. Она окинула меня критическим взглядом и заявила:
– Вот и отлично! Сначала – разминка, работаем с мышцами! Начинаем!
– Ну что же, давайте обсудим ситуацию, – произнёс уныло Андрей, когда мы втроём – он, я и Майкл Шелли – вышли в парк поблизости от гостиницы. К этому моменту шеф уже поселился в отеле, занял пятидесятый номер, привёл себя в порядок и позавтракал, а мы с Майклом более-менее оправились после бурных событий на шоссе. Андрей выглядел пришибленным, и я догадывалась, в чём дело: его угнетало, что мы видели его в наручниках, за решёткой в полицейской машине. Его, гения сыска, поймавшего сотни преступников в России и Франции!
Майкл предлагал провести наше небольшое совещание в гостинице, в одном из номеров, но шеф заявил, что там могут подслушать агенты террористов. Намекнул же Али, что в гостинице есть его люди, а чем Абу-Салем хуже? Почему он облюбовал именно этот отель? После недолгих колебаний, я согласилась с шефом. Впрочем, я с ним почти всегда соглашаюсь, даже если не вполне понимаю ход его мыслей.
– Нам надо найти Анну как можно скорее, – произнёс мрачно Майкл и посмотрел выразительно сначала на меня, потом на шефа. Я согласно кивнула. В самом деле, ради этого мы с Андреем сюда и приехали.
– А я, с вашего разрешения, начну с другого, – возразил шеф. – Али остался жив или погиб?
Майкл пожал плечами, и шеф вопросительно посмотрел на меня. Я последовала примеру Майкла, но ответила:
– Мы не видели, что произошло на шоссе после взрыва. В сгоревшей машине Али не было. Но и следов на обочине я никаких не заметила.
– Его могли забрать в свою машину террористы?
Я представила себе эту сцену: террористы затаскивают агента МИ-6 в свою машину, а затем спускаются, чтобы сразиться с нами. И Али остаётся один? И не пытается бежать, напасть на бандитов? Впрочем, их могло быть больше, чем двое – вдруг Хасан о ком-то умолчал, когда мы его допрашивали. А Али, скорее всего, был оглушён взрывом.
– Могли затащить в машину, – признала я.
– А убежать по шоссе вперёд он не мог?
Я открыла было рот, чтобы ответить, что тогда мы бы его увидели, пусть и издали, но вспомнила поворот, на котором выпрыгнула из «Ягуара». Ничего оттуда не было видно дальше полусотни метров в любую сторону. Однако есть и другой аргумент:
– Если бы он убежал вперёд, бандиты пошли бы за ним, а не к нам.
Тут же я представила себе картину: мы с Майклом выпрыгиваем из «Ягуара» вправо, а Али – на долю секунды позже – влево. Ещё через секунду раздаётся взрыв, и бандиты ничего не видят за стеной дыма и огня. Затем пламя успокаивается, но Али уже убежал метров на сто вперёд и скрылся за поворотом.
– А что, если Али погиб, а террористы забрали его труп в свою машину, чтобы предъявить Махмуду? – предположил Майкл.
– Исключено! – отрезал шеф. – Ни один вменяемый террорист не полезет за трупом врага в горящую машину, которая может вот-вот взорваться!
Майкл покорно кивнул, а потом задумчиво произнёс:
– Хорошо бы допросить Хасана, что происходило сразу после взрыва. Андре, бельгийцы позволят нам это?
– Я уже их спрашивал, – с недовольством в голосе ответил шеф. – Они предложили нам подготовить список вопросов, которые они зададут Хасану, а потом, может быть, нам передадут его ответы.
– Ну да, а сами поработать мозгами они не хотят, – не удержалась я. С моей точки зрения, бельгийские полицейские обязаны были пойти нам навстречу хотя бы потому, что они опозорились перед Андреем, приняли его за угонщика. Да и террориста захватили мы с Майклом. Впрочем, Хасан, наверное, уже не в полиции, а в бельгийской службе безопасности. А ещё более вероятно, что он сейчас едет на американскую базу в Гуантанамо. Там, конечно, из него всё вытрясут, но нам ни бита информации не достанется.
Шеф сочувственно посмотрел на меня и вздохнул.
– Ладно, пока мы можем сделать единственный вывод: Али жив. В каком состоянии, попал ли он в руки террористов или нет – этого мы пока узнать не сможем.
– Андрей, если я правильно понимаю, западные спецслужбы хорошо знают, где находится дворец Абу-Салема. Почему они не осуществят операцию по его захвату?
– Скорее всего, это означает, что Абу-Салемы оказывают мелкие услуги и западным спецслужбам. По этой же причине пользуются свободой передвижения в Европе. Но, конечно, существует и формальная отговорка: это территория суверенного государства, а Махмуду никто обвинения в терроризме не предъявлял.
– Кроме того, из своего дворца Абу-Салемы могут в любой момент исчезнуть, – вставил Майкл. – Однако я думаю, что ваше основное объяснение, Андре, ближе всего к истине.
Я почувствовала, что мои интеллектуальные возможности вот-вот исчерпаются.
– Тогда почему Запад считает Амира террористом и пытался ликвидировать?
– Не думаю, что его пытались ликвидировать западные спецслужбы, иначе Али не считал бы его живым. Кстати, я полагаю, что миссия Али заключалась прежде всего в том, чтобы прозондировать возможности вербовки Амира. Если бы планировалась его ликвидация, агент МИ-6 был бы отозван.
– Не уверен в этом, – пробормотал Майкл. Мне такое объяснение тоже показалось странным, но я спросила другое:
– А почему англичане не использовали Али для ликвидации Амира?
– Думаю, они и не собирались его ликвидировать, – задумчиво произнёс шеф. – Насколько я успел разобраться в этом господине, он предоставлял свои услуги тем, кто платил больше. Обычно это были террористические организации, но иногда и респектабельные господа с Запада.
– Зачем это ему? Он же богат! – вырвалось у меня. Тут же я подумала, что ведь сама тоже далеко не бедна, однако с удовольствием работаю в агентстве Андрея, и опасности, вроде сегодняшней, меня скорее привлекают, чем отталкивают. Может, всё дело в адреналине?
– О, мадмуазель Надя, позвольте мне ответить на этот вопрос! – оживился Майкл. – Клан, из которого происходит семья Абу-Салем, исторически предоставлял наёмников в армии мусульманских владык. С одной стороны денежно, а с другой – они всегда оказывались в союзе с сильнейшими и богатейшими.
– Но зачем им это сейчас, когда у них нефть?
Андрей и Майкл переглянулись.
– Я видел данные, что месторождение нефти, которым они располагают, довольно бедное, – осторожно произнёс шеф. – Акции нефтяной компании служат, главным образом, для отмывки гонораров за террористические операции.
– Я тоже слышал такое, – кивнул Майкл. – Однако слышал и прямо противоположное: что месторождение очень богатое, а слухи о его бедности распускаются преднамеренно, чтобы манипулировать мелкими держателями акций.
– Не думаю, что последнее было бы нужно, если бы месторождение было богатое. Однако ничего исключать нельзя.
Я почувствовала, что теряю нить разговора, и задала вопрос, который мучил меня с того момента, когда ночью увидела Али:
– Майкл, Али араб?
– По-моему, он индийского или пакистанского происхождения, – неуверенно ответил Майкл. – Впрочем, ни за что не поручусь. Получается, всё, что он мне рассказывал о себе, может быть неправдой.
По губам Андрея проскользнула лёгкая усмешка, которая словно говорила: «Наша Надя заинтересовалась персоной Али, может, это и к лучшему».
– Так, хорошо, – вздохнул Майкл. – Об Абу-Салемах мы поговорили, Али обсудили тоже. Можем, наконец, вернуться к Анне?
– Да, – проронила я. – Андрей, давай подумаем, что можно сделать для её освобождения!
Шеф с готовностью кивнул:
– Прежде всего – я не думаю, что ей угрожает прямая опасность. Абу-Салем, будь то Амир или Махмуд, слишком много вложил в неё, чтобы теперь убить.
– Для чего её могут использовать?
– Для того же, что и до сих пор. Она – идеальное прикрытие для его игры: невинная, наивная интеллигентная девочка, ни малейшего отношения не имеющая к террору, при этом легко обучаемая и владеющая несколькими иностранными языками. Белая, пушистая овечка среди волчьей стаи. Абу-Салем уже использовал её, чтобы разоблачить Али, и едва ли остановится на достигнутом.
– Ты считаешь, что Абу-Салем посылал её в Бельгию только чтобы подставить в деле о мнимой контрабанде?
– Нет, конечно. Мы не знаем, что он собирался сделать, если бы ты, Надя, его не вспугнула.
– Я виновата?
– Напротив, ты предотвратила какой-то теракт. И всё было бы отлично, если бы не те бельгийцы, из-за которых я застрял в пути. Если бы я прибыл хоть на час раньше, всё развернулось бы по-другому.
Да, подумала я, если бы тогда перед Розалиндой оказались мы втроём, они бы не смогли увести Аню. Да ещё Али на улице…
– Но что же теперь делать? Где она сейчас?