На этот раз я ехала в самолёте с Розалиндой. Мы сидели рядом, я чувствовала себя уставшей и дремала у неё на плече. Рейс в Индию, на Нью-Дели. Оттуда – поездом – на Диспур. Из этого города мы поедем автомобилем, который ещё предстоит нанять, в небольшой городок Мангашапур, где на следующей неделе начинается конкурс индийского танца. На сей раз я не верю, что можно выиграть, да Розалинда и не требует. Просто постараюсь не опозориться. Если бы хоть не те тяжёлые браслеты с колокольчиками, которые придётся надевать… Четыре штуки – ручные и ножные. Прямо кандалы. Но делать нечего, именно в них принято исполнять тот танец, которому меня научила Розалинда.
Интересно, я снова буду выступать от России? Розалинда придёт на соревнование? Если нет – умру от страха. А ведь всего несколько дней назад она была для меня «злая училка»…
Что со мной? Я ведь собиралась сбежать при первой возможности. Но откуда, как? Из Нью-Дели? Хинди я знаю, но там наверняка за мной будут присматривать. Из Диспура? Или из Мангашапура? Куда я побегу – в Гималаи, в джунгли? С ума сойду… Бежать надо при первой возможности, куда глаза глядят, и будь что будет. Даже если погибну.
Лиза вышла из больницы. Сейчас она возвращалась с суточного дежурства. Усталость одолевала, но надо найти силы – добраться домой, приготовить завтрак, накормить Сёму и дядю Серёжу. Оба они как дети малые. А Сёма зовёт замуж… И ведь не шутит. Только странно всё как-то. Профессии у него нет, а денег хватает. Школу чуть не бросил – говорит, не в знаниях счастье. И бросил бы, если бы не она, Лиза. Настояла, заставила вернуться за парту. А ведь деньги у него есть. Откуда? Нанялся учеником пекаря, но там зарплата маленькая, да и работать четыре часа в день – несовершеннолетний… Велика ли после этого получка?
– Девушка, вы не подскажете, где здесь поликлиника? – услышала она. Какой-то гражданин средних лет выглядывал из серого «Вольво», тычась подслеповато в карту города. Лиза устало улыбнулась:
– Вам в обратную сторону. Проедете метров триста, там направо немного.
– Обратно, да? Там запрещающий знак…
Лиза смутно представляла себе, что такое запрещающий знак, но видела, что у человека слабое зрение. Она подошла ближе.
– Девушка, а можно вас попросить указать туда дорогу? А потом я вас подвезу домой!
Лиза подумала и согласилась. Неизвестный гражданин выглядел немного бестолковым, но совершенно безопасным. Села в машину справа от водителя, показала, где поликлиника. Неизвестный обрадовался:
– Большое вам спасибо, девушка! Вы не представляете, как выручили меня! А теперь говорите, как вас везти домой!
Лизе показалось неудобным затруднять не вполне здорового человека, но усталость брала верх и хотелось попасть домой поскорее.
– Направо, пожалуйста! – обратилась она к водителю. Тот кивнул и дал газ. Минут через пятнадцать они подъехали к дому Лизы.
– Не знаю, как и благодарить вас! – улыбнулась девушка.
– Вы уже отблагодарили – показали, где поликлиника! Только, прежде чем мы расстанемся, можно спросить ваше имя?
Лиза подумала, что незнакомец мог заинтересоваться ею как женщиной, но сообщить своё имя – невелика измена Сёме.
– Меня зовут Лиза! – улыбнулась она и приготовилась выйти из машины. Однако, едва она повернула голову вправо, чтобы открыть дверцу, как водитель внезапно ткнул ей в шею электрошокером. Девушка слабо вскрикнула, вздрогнула и лишилась сознания. Спец удовлетворённо хмыкнул и развернул машину.
Мальчик с беспокойством поглядывал на часы: Лиза задерживалась. Не случилось ли с ней чего-либо? Из комнаты выглянул дядя Серёжа:
– Сёмушка, я схожу за хлебом!
– Да, пожалуйста, дядя Серёжка! – кивнул мальчик, не сводя вопросительного взгляда с часового циферблата. – И если нетрудно – пирожных купите!
– Да, обязательно! Эклеры, да?
– Да, пожалуйста, – улыбнулся мальчик. – Денег у вас хватит?
– Да, не волнуйся, у меня со вчера осталось.
Дядя Серёжа прошаркал к выходу. Дверь открылась – Сёма на мгновение напрягся, выглянул в коридор – и закрылась. Где же Лиза? Он потянулся к телефону, набрал номер мобильного телефона любимой девушки.
– Абонент временно недоступен!
А, чертовщина… Где же она? Неужели на срочной операции?
Сёма терпеть не мог, когда Лизу задерживали после ночных дежурств ради неотложных операций. После этого она приходила ещё позже обычного, такая усталая, что у неё еле хватало сил добраться до кровати. Сёма в таких случаях сам готовил завтрак – диетический, Лиза ужасно боялась прибавить в весе – и приносил его к любимой в постель. Она просыпалась от вкусного запаха, открывала глаза, улыбалась и с весёлым осуждением качала головой:
– Сёмушка, милый! Мужчине не пристало готовить!
– А вот выходи за меня замуж, бросай свою больницу – тогда не буду!
Лиза вздыхала:
– Миленький, как же я брошу свою работу? Ведь там люди. Им больно, они борются со смертью. Неужели я их оставлю в беде?
Сёма опускал взгляд. Он не знал в таких случаях, что и думать. С одной стороны – что ему эти тысячи страждущих? Есть они, нет их – что изменится? Однако понимал, что никогда не произнесёт этого вслух. Если Лиза так говорит, значит, есть что-то во всём этом: помогать слабым и немощным, облегчать их страдания, бороться с их болью, продлевать им жизнь.
Внезапно зазвонил телефон, и Сёма вздрогнул. Только бы не выяснилось, что Лизу ещё больше задержат…
– Алло!
– Привет, Семён! – услышал он чей-то радостный голос. – Как твои дела?
– Хорошо дела, – проворчал мальчик, прикидывая, кто же это звонит.
– Как бизнес?
Сёма вздрогнул. Что этот тип подразумевает под бизнесом?
– Кто вы такой? Чего вам надо?
– Кто я, тебе знать ни к чему. Слышал, небось: меньше знаешь – дольше дышишь. А чего мне надо – вопрос правильный. Только сначала скажу, чего надо тебе. Или кого. Хочешь поговорить со своей девочкой?
Сёма чуть не задохнулся. Какое отношение этот тип имеет к Лизе?
– Где она?
– Сёмушка, милый! – послышался в трубке самый родной, любимый голос, прерываемый рыданиями. – Я ничего не понимаю! Что происходит?
Сёма всё понял.
– Лизонька, любимая, не бойся! Всё будет хорошо, клянусь тебе!
В ответ послышался хохоток незнакомца:
– Ну, просто так хорошо не будет. Тебе придётся поработать по специальности, Семён Батькович! И уж старайся как следует! Сам понимаешь, что выйдет, если схалтуришь!
Телефонный звонок раздался, когда я только поставила вариться суп. Я вернулась в гостиную и взяла трубку:
– Алло!
– Здравствуй, Танечка, любовь моя!
Моё сердце запрыгало: Андрей!
– Миленький, здравствуй, мой хороший! Как твои дела? Всё в порядке?
Произносила я эти слова не без тайной надежды услышать: всё хорошо, Аня найдена, сегодня же возвращаемся. Или хотя бы, да простит меня Анечка – что он вернётся один…
– Миленькая, мне придётся задержаться ещё немного! Не сердись, пожалуйста! Я люблю тебя!
– Золотой мой, я не сержусь! Делай всё что нужно и возвращайся, как только можно!
– Да, любимая, вернусь как можно скорее! Обещаю тебе!
– Береги себя, мой хороший! Будь осторожен!
– Да, любовь моя! И ты береги себя, пожалуйста! Если бы ты знала, как я хочу немедленно обнять тебя, прижать к груди, расцеловать!
Я почувствовала, что разговор надо заканчивать, иначе сейчас расплачусь.
– Обожаю тебя, мой любимый! Пусть у тебя всё будет хорошо! Жду тебя!
Слёзы подступили к горлу, и я бросила трубку. Через несколько минут стало легче, и я, чтобы отвлечься, начала перебирать в памяти последние новости из Бельгии.
Этот таинственный Джеймс Бонд, то есть Али, мне решительно не нравился. Наверное, это было чисто эмоциональное: ведь он доставил беспокойство Наденьке, забрался в её комнату и даже надел наручники, заклеил рот, а потом ещё и угрожал оружием Андрюше. Правда, объяснил это тем, что якобы подозревал в них пособников террористов, но это никак не прибавляло моей к нему симпатии. Молодчина Надюша, что врезала ему. И в конце концов – даже после того, как Лебедев выяснил, что Али действительно работает на английскую разведку, где гарантия, что он не помогает бандитам?
Я догадывалась, что муж рассказывает мне не всё. Никогда нельзя исключать до конца, что телефонные разговоры прослушиваются. Поэтому муж говорил мне о том, что, по его мнению, и так известно преступникам. Про Али довольно подробно, а о своих планах – ни слова.
Мелькнула мысль: а что, если нам с девочками тоже поехать в Брюссель? Они там никогда не были, да и я только однажды, когда ещё работала манекенщицей. Но нет, вряд ли это разумно. Там сейчас происходят главные события, и нехорошо, чтобы Андрюша отвлекался на нас, когда нужно искать Анечку.
От размышлений о происходящем в Брюсселе меня отвлёк звонок в дверь. Кто это может быть? Я подошла к двери и посмотрела в глазок. Виталий! На этот раз без букета, да и вид какой-то растерянный. Может, ему нужна помощь? Открою…
Стоило Виталию войти, как за ним следом ввалилась какая-то высокая девица с пистолетом в руке. Я обомлела. Однако в следующую секунду «девица» сняла с себя парик, и стало ясно, что это молодой парень. Чего ему надо – грабить?
– Пройдите, пожалуйста, в комнату! – заговорил парень, и его тон удивил меня: никакой уверенности, характерной для преступников, напротив, впечатление, что он чем-то огорчён. Однако пистолет в его руке не располагал к чрезмерному сочувствию. Вот я вляпалась, открыла Виталию. Видимо, и он пошёл ко мне под угрозой пистолета.
– Чего вы хотите? – заговорила я, стараясь подавить испуг.
– Вам сейчас придётся сделать кое-что.
Судя по всему, он потребует выкуп. Неприятно, но не смертельно. Лишь бы ничего хуже. Только бы он не пошёл в детскую…
Мы прошли в гостиную. Бандит молча указал Виталию на кресло, и тот сел.