– Что случилось, Танечка? – подбежал Крохмалёв, с улыбкой, как и прежде, только теперь улыбка эта выглядела довольно нервной. – Что вас смущает? Другие судьи поставили этой кандидатке низкие оценки, только и всего!
– Ничего подобного! – возмутился сосед. – Я поставил ей максимальный балл! Вместе с оценками Тани – пятьдесят пять!
– Возможно, вы в какой-то момент ошиблись при оценивании, поставили высокий балл другой кандидатке!
– Я не могла ошибиться! – возмутилась Таня. – Я сразу обратила внимание на участницу под пятнадцатым номером и ставила высокие оценки только ей!
– И я тоже! – поддержал сосед. Остальные члены жюри заволновались:
– Эта участница допустила ряд ошибок!
– У неё рост минимальный допустимый для манекенщицы!
– Она не умеет ходить!
– Знаете, только мне не доказывайте, что она неправильно ходит! – вспыхнула Таня. – Это походка профессионалки!
– Но у нас отбор начинающих!
Скандал нарастал. Таня уже не сомневалась, что оценивание и подсчёт проводились нечестно. Она забыла, что накануне вечером вообще не собиралась вмешиваться в дела фирмы «Русская Мода» и приняла приглашение только потому, что это входило в игру Лебедева.
– Дамы и господа! – умоляюще вскричал менеджер. – Прошу вас, не волнуйтесь и не ссорьтесь! Мы рассмотрим вопрос о приёме кандидатки номер пятнадцать вне конкурса!
Таня сердито кивнула. Она уже сожалела, что подняла шум. Что такого, собственно, она узнала? Да, «Русская Мода» – гадюшник. Да, на честное проведение конкурса здесь рассчитывать не приходится Но что в этом нового?
– Прошу прощения, дамы и господа! – ледяным голосом возвестила Таня. – Я действительно немного погорячилась. С вашего разрешения, я только отлучусь на пять минут.
Не дожидаясь комментариев, она, громко цокая шпильками сапожек, взбежала на подиум и направилась за кулисы. Кто-то в жюри громко присвистнул.
– Вот это – десять баллов! – услышала Таня возглас одного из парней. Она зашла за левую кулису, куда удалились участницы. Все кандидатки были там, они переодевались и вяло переговаривались. Победительница – шестой номер – не скрывала своей радости, сияла, как новая монетка. Довольными выглядели ещё две девушки. Кандидатка под номером пятнадцать плакала. Таня подошла к ней и погладила по плечу:
– Как вас зовут?
– Катя…
– Катя, вам очень нужно было это место?
– Да… Я одна, без работы, и у меня дочка – четыре месяца…
– Вы не москвичка?
– Нет, я из Твери.
– Катя, вам нужна работа непременно в Москве? А Париж не годится?
Шум голосов вокруг моментально стих. Все уставились на Таню, раскрыв рты. Катя перестала плакать и теперь смотрела недоверчиво, словно проверяла, не шутит ли член жюри.
– Годится… – пролепетала она. Таня вынула из сумочки авторучку и визитную карточку и написала номер телефона:
– Позвоните сюда, скажите, что вас рекомендует Татьяна Кароль. Вас пригласят на просмотр, постарайтесь выступить не хуже, чем сегодня. Если всё окажется в порядке, через неделю будете работать в парижской школе «Подиум Анри».
Она ободряюще улыбнулась своей собеседнице и вышла в зал. Члены жюри уже разошлись, только менеджер нетерпеливо разгуливал туда-сюда, словно поджидал свою гостью.
– Танечка! – растерянно улыбаясь, произнёс он. – Зачем вы волновались? При оценивании совокупный балл только называется суммарным, он высчитывается несколько сложнее…
– Всё в порядке! – снисходительно улыбнулась Таня. – Я же говорю: просто погорячилась.
– Можно вас пригласить на чашечку кофе?
Таня насторожилась: похоже, теперь-то и начнётся то, ради чего сюда пришла.
– Сожалею, Антон Сергеевич, я не пью кофе.
– А коктейль?
– Если безалкогольный, фруктовый, то можно.
Крохмалёв галантно предложил руку и провёл Таню к выходу. Молодая женщина еле сдержала усмешку: не так вёл себя этот господин во время их последнего разговора в этих стенах. Они прошли в кафетерий. Крохмалёв любезно усадил даму за один из столов и сказал:
– Танечка, я схожу за коктейлем!
Что-то в его интонации подсказало гостье, что никакого коктейля от Крохмалёва она не получит. В зал вошёл Сёма и сел за дальний столик: Лебедев уже известил Таню, что раскаявшийся киллер сегодня присматривает за ней. Не позже чем через десять секунд к её столу подошёл господин лет сорока пяти-пятидесяти, среднего роста, с брюшком, одетый в дорогой серый костюм, который, однако, не лучшим образом сидел на его телесах.
– Вы позволите? – улыбнулся он Тане, сверкнув золотым зубом. Таня выжидательно улыбнулась: сказать, что она с нетерпением ожидала Крохмалёва, было бы сильным преувеличением.
– Владлен Георгиевич Шауров, – представился господин с золотым зубом.
– Таня, – чуть склонив голову, ответила молодая женщина и добавила:
– Татьяна Алексеевна Кароль.
– Если не возражаете, я вас угощу фруктовым коктейлем! Поверьте, я сделаю это лучше, чем ваш знакомый!
Таня улыбнулась и кивнула. В том, что Шауров способен ухаживать лучше Крохмалёва, она не сомневалась: хуже просто невозможно. Владлен Георгиевич щёлкнул пальцами, и к столу подбежал официант, угодливо кланяясь.
– Яблочный коктейль, пожалуйста, – сделала заказ Таня.
– Коньяку! – гордо провозгласил Шауров. Официант поспешно удалился.
– Вы самая красивая женщина, которую я когда-либо видел! – сообщил Шауров.
– Благодарю, – ответила молодая женщина, стараясь не рассмеяться. Такой комплимент она слышала чуть ли не от всех своих поклонников, но только Шауров начал своё ухаживание с него.
– Могу я пригласить вас сегодня вечером в ресторан?
– Да ведь мы и так сейчас в ресторане, – ответила Таня, не переставая улыбаться. Шауров решительно смешил её, хотя было ясно, что именно для него Крохмалёв и устроил сегодняшний спектакль.
– Такая женщина, как вы, должна быть в сиянии самых ярких лучей!
Таня неопределённо пожала плечами. Комплименты внешности – не лучший способ начала знакомства, но если дело ограничивается одним, то ещё ладно. Однако если мужчина способен выдавать только реплики подобного рода, это наводит на мысль, что он видит в предполагаемой партнёрше только красивую куклу, а то и самку. При других обстоятельствах, Таня уже отшила бы такого кавалера. Его спасало только то, что этот разговор нужен Лебедеву.
– Вы не такая, как другие женщины!
– А какая? – стараясь улыбаться и дальше, поинтересовалась Таня не без тайной надежды, что разговор хотя бы коснётся сегодняшнего конкурсного судейства. Или Шауров о нём ничего не знает?
– Вы красивее, чем Мэрилин Монро!
Таня вздохнула. Коли так, ладно, можно обсудить вопросы эстетики. Конечно, если господин Шауров к этому готов.
– Считается, что у Мэрилин была неидеальная фигура. Скорее эротичная, чем гармоничная.
– А у вас идеальная!
– И у меня неидеальная. Просто близкая к стандарту, который существует для манекенщиц. Этот стандарт выработан не так из эстетических соображений, как для того, чтобы удобнее и выгоднее представлять модели одежды.
Глаза Шаурова изумлённо выкатились. Таня поняла, что такие слова как «эстетика» и «стандарт» ему непривычны, и решила облегчить задачу собеседнику.
– А давайте поговорим не обо мне, а о вас, Владлен Георгиевич! – предложила она и ободряюще улыбнулась.
– А… обо мне?
– Да, о вас! Могу я вас попросить рассказать немного о себе?
Шауров озадаченно почесал затылок.
– Ну, я это… Занимаюсь бизнесом…
– Каким, если не секрет?
– Нефть, газ, алюминий…
– А, то есть сырьевые ресурсы! – радостно подхватила Таня. Боковым зрением она отметила, что парочка за столом правее – черноволосый парень в очках и рыжеватая девушка спортивного вида – не так занимается разрешением своих вопросов романтического характера, как прислушивается к разговору её, Тани, с Владленом Георгиевичем. Очень возможно, что они, как и Сёма, люди Лебедева.
– Да, сырьевые ресурсы, – деловито кивнул Шауров. Таня поняла, что завела разговор в привычное для него русло. Вот и отлично.
– У вас какая-нибудь фирма?
– Да, я директор компании «Новый монолит».
– О, о! – произнесла Таня, стараясь вложить в интонацию максимум уважения. Шауров моментально приосанился.
– Мы торгуем с семидесятью странами мира! – пророкотал он, словно на каком-то митинге. – В нашей компании работают специалисты со всего Запада!
Таня открыла было рот, чтобы поинтересоваться, чем плохи российские специалисты, но сочла за благо промолчать. Не в том цель встречи, чтобы наставлять господина Шаурова на путь истинный.
– Оборот нашей компании за прошлый год составил три миллиарда условных единиц!
– Замечательно, – стараясь избежать иронии в голосе, ответила Таня. – Извините, а как у вас дела в личной жизни?
Шауров обмяк.
– Я разведён… Двое детей, мальчик и девочка. Ему тринадцать лет, ей восемь. – Владлен Георгиевич вопросительно посмотрел в глаза Тани, словно проверяя, не повредят ли такие сведения их будущим отношениям.
– Вы любите своих детей?
– Конечно! Ежемесячно перевожу на их содержание две тысячи условных единиц!
Таню передёрнуло от таких слов: как будто речь идёт о содержании тракторов или хотя бы собак. Она не сразу нашлась, что ответить. Больше всего ей хотелось в этот момент встать из-за стола и уйти подальше от этого господина. Если он нужен Лебедеву, пусть тот сам и разбирается, откуда взялось богатство господина Шаурова. Владлен Георгиевич, однако, по-своему расценил её молчание:
– Я считаю, что дети должны расти сильными личностями! Такими, которые не испугаются трудностей! Не побоятся конкурентов, найдут, как их раздавить!
Таня чуть не задохнулась от этих слов. Господин Шауров учит своих детей, как давить людей? Да, конечно, это всего лишь метафора, но уж очень показательная. Даже если отбросить все подозрения Лебедева, чрезвычайно одиозный господин. «Вот и хорошо, – заговорила вдруг в Тане помощница детектива. – Это один из тех мерзавцев, которые прут напролом, проходят по трупам, не стесняются в средствах, когда рвутся к своим миллиардам условных единиц. Двадцать лет назад они были секретарями райкомов КПСС, призывали других трудиться даром на субботниках, а сегодня бизнесмены. Как знать, сколько крови уже пролито по его вине и ещё прольётся? Остановить такого, спасти тех, кого он обрекает на гибель – дело совести. Он искренне верит в анекдоты про блондинок, принимает тебя за дуру, поэтому разоткровенничался. Ты обязана воспользоваться этим». Таня хотела было возразить своему внутреннему голосу, что людей, раздавленных Владленом Георгиевичем, уже не вернуть, что таких, как Шауров, предостаточно и поражение одного из них ничего не изменит, но её дородный собеседник продолжал вещать, сверкая золотым зубом: