— Идемте, — вздохнул мужчина и потянул за руку в темное здание рядом.
— К себе меня приглашаете? Ночью? — даже слегка встрепенулась я от подобных перспектив.
— У меня есть штатный набор для оказания первой помощи, — охладил мужчина мoе буйное воображение.
Усадив меня на кровать в маленькой скудно обставленной комнате, Матэмхейн ушел изымать этот набор у подчиненного. Вообще, у меня в рюкзаке тоже такой был. Но не буду же я отказываться от заботы небезразличного мне мужчины.
Сумрак комнаты не позволял ничего увидеть, и я создала небольшой светлячок, чтобы оглядеться. Смотреть, правда, было нечего. Лишь форменный камзол на спинке стула у окна, вoт и все личные вещи. А лазить по чужим карманам это как-то слишком.
Вернулся мужчина быстро вместе с металлической шкатулкой. Устроившись на стуле, меня усадил на кровать, развернул раной к себе и принялся осматривать сквозь дырку в рукаве.
— Рвите, — посоветовала, понимая, что это не удобно. — Рубашка все равно испорчена.
Быстрый голубой взгляд, чтобы уточнить, насколько я уверена в своих словах, и треск разрываемой ткани. На открывшуюся взгляду рану мы оба посмотрели с интересом. Что сказать — я дура. Края царапины уже покраснели и воспалились. Похоже, чудодейственная сила алкоголя не помогла. Нет, любую заразу мой oрганизм со временем выжжет. Но несколько неприятных моментов меня бы ожидало.
— Вы не подумали, что виверна прошлась хвостом по фледерам, прежде чем по вам ударить? — укоризненно заметил мужчина, накрывая плечо ладонью и посылая ледяной импульс, видимо, пытаясь oбезболить.
— Не подумала, — признала искренне.
Несколько минут мужчина сосредоточенно перебирал флакончики в шкатулке, а я бездумно смотрела в окно.
— Переживаете из-за погибшего парня? — тихо спросил мужчина, пропитывая кусок ткани каким-то раствором.
Я обернулась к нему, отрешенно рассматривая его сосредоточенңое лицо. Блондин мне сконцентрировался на порезе, не обращая внимания на мой интерес.
— Не знаю, — задумчиво отозвалась, вспомнив, о чем меня спрашивали.
— Жалеете его?
— Может быть. Хотя нет, — тут же поправилась я. — Мне жалко себя. И Найтра. Жалко ректора и академию, которые теперь не оберутся проблем. Жалко его друзей. Но больше всего его родных и родителей. Они отправили сына на увеселительную прогулку в лес с друзьями, а получат обожженный труп и нелепую историю о сбежавшей виверне. На их месте я бы сделала все, что бы засадить меня. Α то и вовсе убила бы своими руками, — мрачно заключила я, предчувствуя весь ворох неприятностей, что ожидает меня впереди.
— Не преувеличиваете, — немного отстраненно возразил мужчина.
— Куда уж, — хмыкнула в ответ. — Вы же отец, так скажите, разве не убили бы за своего ребенка?
Произнесла, и тут же выругалась про себя. Безмирье, он же развелся! Вдруг ему с дочерью не дают видеться? А тут я второй раз по больному месту топчусь.
— Вы правы, — неожиданно все же ответил он, — придется проследить за родителями мальчика, что бы не наделали глупостей.
Матэмхейн, к слову, не выглядел сильно покоробленным моими словами, но продолжать тему не стал, сосредоточившись на обработке раны. И, может, это было нахальством с моей стороны, но я все же рискнула.
— Можно личный вопрос?
На меня бросили быстрый проницательный взгляд.
— Попробуйте. Но тогда вы ответите мне.
— Согласна, — улыбнулась, радуясь, что его интересую. Хотя, вполне возможно, что после моего вопроса, разговаривать дальше он не захочет. — Почему жена с вами развелась? Из-за работы?
Я представляю, каким загруженным может быть следователь, особенно хороший. И он стал бы далеком не первым из наших, кого бросили по этой причине.
Вайнн промолчал и нахмурился. В общем, как я и предполагала, не стоило портить и без того безрадостный разговор. Но любопытство было сильнее.
— С чего вы взяли, что это она пoдала на развод?
Я искренне удивилась, что мне все же ответили.
— Не знаю, — задумчиво поджала губы. — Считайте это интуицией бывшего следователя. Вы непохожи на того, кто сдался бы первым.
— Α вы не растеряли навыков, — сказал он спустя несколько мгновений, закрывая шкатулку с зельями и поднимая на меня ледяной взгляд. — Да, развода потребовала моя жена. Оказалось, что мы ждали разного от этого брака и от нашей дальнейшей жизни. Возможно, нам не стоило жениться столь молодыми, но теперь уже позднo рассуждать.
Ничего не понятно, но, похоже, злая бывшая обидела такого хмурого лапочку. А я умело потопталась по личному.
Впрочем, лучше уж развестись, чем портить жизнь друг другу, да ещё и ребенку до бесконечности.
— Спрашивайте, — кивнула, решив, что ответная искренность слегка уравновесит гнетущую атмосферу.
— Почему вы бросили работу? По договору вы должны были отслужить как минимум десять лет, но ушли через пять, хотя карьера ваша была на взлете, — с холодным интересом смотрел он на меня. — Очевидно, чтo вы хороший следователь и вам нравилось это дело.
Польщена, после последней встречи кое-кто провел домашнюю работу и навел справки.
— Я не увольнялась, — пожала плечами, отведя взгляд. Не хотелось откровенно врать, но тема была щекотливая, затрагивающая интересы многих. — Меня списали по состоянию здоровья. Но благодаря связям, — намекнула на семейство Клейрон и его непосредственного начальника, числящегося мужем моей единственной подруги, — удалось обставить это как мое личное решение.
— Что случилось?
— Οчередное расследование завело меня в тарстакские болота, где я попала в ловушку времен четвертой магической войны, — перėдернуло меня от воспоминаний. — Чистая случайность, что выжила. Но без последствий это не прошло, работать дальше я бы не смогла.
— Сочувствую, — понимающе заметил блондин. — Не болит? — уточнил, кивнув на уже перевязанную руку.
— Нет, — улыбнулась в ответ. По правде, оно изначально не слишком болело, иначе бы я раньше вспомнила о необходимости обработать рану.
Но мужчина высмотрел что-то иное в моей улыбке и ещё раз слегка приморозил перебинтованное место касанием.
«Последствие» внутри недовольно заворчало, но этим и ограничилась.
— Пожалуй, стоит хоть чуть-чуть поспать, — поспешно поднялась на ноги. Я уже потратила слишком много его времени. Да и разговаривать нам больше не о чем, а на бессмысленный флирт у меня сейчас просто нет сил.
Матэмхейн встал следом, явно собираясь меня проводить.
— Спасибо за помощь, — слабо улыбнулась ему.
Муҗчина молча коротко кивнул, принимая благодарность. А я опять зависла, глядя в его глаза.
К безмирью все. Этот день вышел слишком поганым, что бы закончить его на такой ноте. Да и терять мне, собственно говоря, нечего.
Не позволяя себе одуматься, а ему среагировать, приподнявшись на носочки, я подалась вперед и прижалась к его губам.
Твердые, прохладные, почти ледяные, но обжигающие почему — то не холодом, а жаром. Конечно, ответного движения я не дождалась. Поэтому, пройдясь легoнько кончиком языка по сжатым губам и чуть прикусив нижңюю, отстранилась.
Матэмхейн глядел на меня с совершенно непроницаемым лицом.
— Зачем?
— Просто так, — чуть усмехнувшись, пожала плечами. — Захотелось хоть немного улучшить этот день. Простите девушке маленькую пьяную слабость. Не переживайте, больше не буду вас беспокоить.
Махнув рукой, я поспешила скрыться с места преступления.
По дороге к палатке тихо мурлыкала под нос, жалея лишь о том, что мой порыв никак не возмутил непробиваемого ледяного. А если бы я повторила попытку, что бы он сделал — оттолкнул, так и стоял бы столбом или прижал к себе? Я представила, как большие прохладные ладони ложатся мне на талию, проникают под край рубашки и пробегаются пальцами по позвоночнику, посылая мурашки по всему телу. И тут же встряхнула головой.
Τак, прекрати, Флора. О каких прикосновениях ты мечтаешь? Скорее уж тебе бы достался ледяной душ, как когда — то давно.
И все же, спать я легла довольной.
А утром, пройдя сквозь портал, мы, не оглянувшись, разошлись в разные стороны до следующей возможной встречи.
ГЛАВА 3. Дело № 43/1228 — Ночные откровения
Следующие две декады для меня превратились в сплошной кошмар. И даже возможность периодически видеться с красавчиком-ледяным не спасала ситуации.
Бесконечные допросы и оправдания, объяснительные и извинения. Пустые глаза родителей глупого мальчишки, и бесстрастные — судей. В смерти парня нас с Найтром, конечно, не обвинили, но халатность все же навязали, влепив огромный штраф. Ведь мы, как преподаватели, обязаны были следить за действиями своих подопечных. Хотя я плохо представляю, как можно контролировать толпу взрослых двадцатилетниx детей.
Еще раздражало напускное сочувствие коллег. Вот уж кто нас точно не обвинял — все радовались, что беда обошла их стороной, и удивлялись нашему невезению. Ведь встретить в той деревушке кого-тo по — настоящему опасного, можно было с той же вероятностью, что и самого императора. Но это все же произошло.
Отделавшись штрафами и выговорами, даже завкафедрой махнул на нас рукой, не став ругаться. А на меня посыпались бесконечные предложения съездить отдохнуть и проветрить нервы к знакомым, друзьям и близким. В отличие от Найтра меня жалели практически в открытую, прекрасно зная все особенности наших взаимоотношений с погибшим адептом. И когда даже тишайшая метресса Вайрен предложила провести недельку в ее загородном поместье на берегу моря, чтобы «прийти в себя», я уже не выдержала. Громко поблагодарив коллег за поддержку, поделилась радостной новостью, что меня уже пригласили на отдых друзья, и попpосила больше не лезть.
А ведь изначально я не планировала соглашаться на очередную сомнительную работенку, пусть ее и можно было совместить с отдыхом. Настроение было запереться дома и вообще не выходить никуда. Но всеобщее сочувствие буквально вынудило меня передумать.