— Катя моя протеже?! Ну, это уж слишком! — фыркнула распалившаяся Ангелина.
— Мой ангел, у твоей превосходной памяти есть одна маленькая особенность, — продолжил линчевание Анатолий. — Из нее почему-то выпадают все неприятные эпизоды. Но ведь это ты пригрела Катю на своей божественной груди, когда псевдоцелитель Константин и богачка Стелла намеревались воспользоваться девичьей глупостью и наивностью и свалить на нее чужое преступление. Ты обелила Катю и познакомила ее с Ильей, превратив двух одиноких горемык во взрывоопасный альянс. Это тебя судьба свела с моим развеселым другом детства Голубевым, с которым я не виделся много лет. И отметь, особой тоски по товарищу-экстремалу не испытывал. Ты восстановила наши отношения, скрепив их походами в Илюхин ресторан, и тебя, а не меня, благодарный клиент агентства недвижимости осыпал дорогостоящими благами.
Ангелине нечем было крыть. Как ни прискорбно, слова Анатолия попали в яблочко. Все правда! Когда-то Ангелина впустила в свой дом незнакомую девушку, вокруг которой вертелась карусель непредсказуемых происшествий. Затем она — Ангелина — поверив в фантастическую любовную историю, активно взялась устраивать Катину жизнь и в результате распутала хитроумное преступление. Она даже жизнью рисковала и несколько раз, сама того не ведая, ходила по краю пропасти. Подчас легкомыслие брало верх над логикой и здравым смыслом. Но разве это противоестественно — протянуть руку помощи нуждающемуся? Или милосердие нынче бесполезный атавизм? Нет! Ангелинина натура отказывалась принимать подобное современное мировоззрение. Только добро способно породить ответное добро, а зло приносит ядовитые плоды.
Упрямая маленькая женщина встряхнула рыжими кудряшками, отгоняя прочь досадные мысли, и сморщила загорелый носик:
— Ну почему ты всегда так убийственно прав?
— Я хирург, любимая, — слово «хирург» прозвучало из уст Анатолия как «палач». — А в медицине, ради спасения больного, часто приходится резать по живому. Но ты не переживай, — ободрил он Ангелину. — Тебя я спасу в любом случае. А если понадобится — отдам собственную жизнь!
— Иди за машиной, хохмач, — она приподнялась на цыпочки и чмокнула его в уголок губ.
Набитые экзотическими сувенирами чемоданы и сумки катались по ленте багажного транспортера, однако вещей Ангелины и Анатолия среди них не было. Но вот новая порция сгруженных баулов и рюкзаков выплыла из темноты. Ангелина заметила свою красную дорожную сумку.
Дернув за ручки, она услышала звон керамических осколков. Неужели в полете побили все балийские сувениры, купленные для друзей и коллег в городе мастеров Убуде… Они с Анатолием чуть не перессорились, когда Ангелина нагрузила полную сумку глиняных горшков всевозможных расцветок, размеров и форм, а вдобавок прикупила семейство керамических черепашек для ароматических масел и благовоний.
Расстроенная путешественница расстегнула молнию и вынула завернутый в газету горшок. Так и есть! Глазированный край откололся, словно отгрызенный зубами гигантской крысы. Второй горшок лопнул на две половинки, а третий и вовсе рассыпался на мелкие черепки. У следующего, показавшегося Ангелине целым, на дне образовалась глубокая трещина. Уцелел, как ни странно, самый большой горшок, вероятно, из-за того, что у него были самые толстые стенки. Но больше всего пострадали керамические красавицы-черепашки. Их круглые лапки и лихо загнутые хвостики, которые можно было зацепить один за другой и построить семейство в караван, отвалились.
Туристы разобрали багаж и разбрелись к стойкам таможенного контроля. Огорченная Ангелина сиротливо оплакивала безнадежно испорченные подарки.
— Поторапливайтесь, дамочка, — потребовал высокомерный молодой человек в форме. — И уберите за собой это безобразие! Здесь не положено мусорить!
— Я за этот, как вы выразились, мусор, сто пятьдесят долларов заплатила, — вспылила Ангелина. — И тащила его с другого конца света.
У таможенника желваки на скулах заходили, но он сдержался и повторил ледяным тоном:
— Соберите черепки, иначе я буду вынужден применить к вам превентивные меры.
— Вы мне угрожаете?! — Ангелина выпрямилась, подбоченилась и вызывающе усмехнулась ему в лицо. — Неужели за подобную провинность карают расстрелом или пожизненным заключением в колонии строгого режима…
— Я вас в последний раз предупреждаю! — не уступал придирчивый молодой человек.
— Ах вы меня предупреждаете?! — Ангелина пнула разбитую черепашку к его ногам. — Нет! Это я вас предупреждаю, что со мной такой номер не пройдет. Вы мне ответите и за причиненный материальный ущерб, и за моральный ущерб, и за издевательство и унижения со стороны должностного лица, превысившего свои служебные полномочия…
— Позвольте! — таможенник взвился, как ужаленный.
— Не позволю! — кричала на весь зал оскорбленная женщина.
— Гражданка, — молодой человек выпучил глаза, словно испуганный рак из забавного детского мультфильма, — пройдемте со мной!
— И не подумаю, — дерзко ответила Ангелина. — Кто вы такой, чтобы разговаривать со мной в таком тоне?! Немедленно вызовите старшего по званию, если, конечно, не желаете лишиться места за несоответствующее поведение.
Прибывшие пассажиры нового рейса с любопытством поглядывали на бледного от бешенства таможенника и раскрасневшуюся от праведного гнева изящную рыжеволосую женщину, в ажиотаже пинающую по мраморному полу керамические осколки. Иностранцы цокали языками и качали головами, а русские многозначительно хмыкали. Родина по-прежнему встречала и соплеменников, и гостей ненавязчивым сервисом.
— Будьте добры, — вежливо произнес кто-то приятным баритоном, — извините моего неопытного коллегу.
К конфликтующим с радушной улыбкой приблизился весьма обаятельный и атлетически сложенный мужчина — начальник пучеглазого молодого человека. Форма сидела на нем безукоризненно, словно влитая, и Ангелине подумалось, что с такими внешними данными нужно работать в Голливуде, а не в аэропорту. Но, видимо, таможеннику и здесь было совсем неплохо. Мягко, словно большой кот, подошел он к воинственно настроенной путешественнице.
— Мой коллега всего три дня как работает на таможне, и его бдительность порой превышает допустимые пределы. В каждом пассажире он склонен видеть потенциального контрабандиста и нарушителя границы.
— А как же презумпция невиновности? — удивилась Ангелина. — Мало того, что пострадал мой багаж, так еще и меня обвинили черт знает в чем!
— Откуда вы прилетели? — поинтересовался обаятельный таможенник.
— С Бали, — вздохнула Ангелина, грустно рассматривая разбитые глиняные горшки и керамических черепашек.
— У вас была пересадка в Сингапуре?
Ангелина решительно кивнула.
— Тогда почему вы решили, что мы виноваты в порче вашего имущества? — он пристально посмотрел на сникшую путешественницу. — В любом случае, в стоимость вашего билета заложена страховка багажа. Пойдемте со мной, вам нужно написать заявление с претензиями к авиакомпаниям-перевозчикам.
— Но у меня еще три сумки не получено, — заколебалась Ангелина.
— Давайте ваши багажные талоны, мой коллега поухаживает за вами, — по праву старшего по званию собеседник Ангелины переложил ответственность за недоразумение на менее опытного коллегу.
— У вас одной столько вещей? — бдительный молодой человек снимал с остановившейся ленты транспортера неподъемные сумки.
— Нет, конечно, — в пылу борьбы с бюрократическим засильем Ангелина забыла про ушедшего на поиски машины Анатолия. — Две сумки мои, а другие две — моего жениха. Понимаете, мы очень торопимся, наш родственник, — приврала она, — попал в больницу. Он в тяжелом состоянии, врачи диагностировали гипертонический криз. Поэтому, чтобы поскорее оказаться рядом с близкими, я отправила жениха за машиной… Мы не могли бы побыстрее закончить со всеми формальностями?
— Я не задержу вас, — сверкнув голливудской улыбкой, пообещал обаятельный таможенник. — Идемте.
Ангелина поспешила за ним, а следом, толкая тележку с сумками, шествовал насупленный страж границы. Едва за их спинами закрылась дверь служебного помещения, в зал прилета вбежал растрепанный Анатолий. В его спутанных черных волосах таяли сверкающие снежинки, а разрумянившиеся от мороза щеки полыхали, будто кумачовые флажки с первомайской демонстрации. Среди суетящихся пассажиров он высматривал свою невесту.
Уже дважды объявили о прилете новых рейсов, а припозднившаяся Ангелина так и не показалась. Анатолий забеспокоился. Он начал расспрашивать таможенников о пропавшей пассажирке рейса Сингапур — Санкт-Петербург. Но никто ничего не знал о его исчезнувшей возлюбленной. Терпение Анатолия лопнуло, и он ринулся обратно, перепрыгивая через сумки и чемоданы, сталкиваясь с торопящимися людьми и прорывая пограничный кордон.
Шум поднялся неимоверный. В погоню за нарушителем бросились два таможенника. Только куда им угнаться за бывалым туристом, для которого бег с препятствиями через баулы и рюкзаки и в сравнение не шел с кроссом по пересеченной гористой местности европейского Севера. Анатолий преодолел почти половину зала, по наитию приближаясь к той двери, за которой в плену казенных бумаг томилась его невеста. Но тут он заметил стоящую возле служебной комнаты тележку со знакомыми вещами.
— Где она? — громогласно возопил Анатолий, имея в виду пропавшую Ангелину.
— Кто она? — подоспевшие таможенники врезались ему в спину. — Гражданин, вернитесь назад…
— Что у вас тут за бардак! — бушевал Анатолий. — Чем вы тут занимаетесь?! Куда подевали мою невесту? Мы вместе прилетели час назад, уже вышли все пассажиры с нашего самолета, а она пропала! И, главное, кого ни спроси, никто ничего не знает! Все такие важные и надутые, как министры. Забыли, наверное, для кого вы работаете! Вот попадете ко мне на операционный стол, тогда я с вами за все поквитаюсь!
— Гражданин, не скандальте! — таможенники попытались урезонить темпераментного мужчину. — На нас иностранцы смотрят…