— Я грибы не люблю! — призналась Катя. — Мы с тетей Лизой не роскошествовали, когда вдвоем жили. Картошка своя была, грибов в Псковской области навалом. Так я солянкой, жареными грибами, грибным супом, солеными и маринованными грибами впрок до конца своих дней наелась.
— А я даже не поняла, что солянка с грибами, — хихикала Ангелина. — У Катеньки отменный кулинарный талант, она так мастерски готовит, пальчики оближешь!
— А вы какие грибы в солянку кладете? — попросила поделиться рецептом Катя. — Вкус немного необычный, будто кислинка легкая.
— Так это, — залопотала старуха. — Разные. Они ж сушеные, кто их теперь разберет. А кислинка от сметаны. Какая ж солянка без сметаны! — Ольга Ивановна убрала тарелки, смахнула со стола хлебные крошки и посмотрела за окно. — Темнеет, однако, — намекнула она на то, что гости и так уж слишком засиделись. — Я за вас переживать буду. У нас дорога плохая, только засветло и доехать-то можно. А в темень к нам никто не рискует соваться.
— Ангелина, поехали, — заторопилась Катя, глядя на отблеск заходящего солнца.
— Да, нам пора! Спасибо за все, Ольга Ивановна, — Ангелина расцеловала старуху как родную.
— Прощайте, девоньки, — помахала им с крыльца баба-яга.
— Странная деревня, — поделилась своими наблюдениями Катя, едва они выехали из Елкино, и машина запрыгала по бетонным плитам.
— Почему? — недоумевала Ангелина. — Деревня как деревня, такая же, как и сотни других. Поверь мне, Катюша, я их столько объездила.
Ангелину охватила безудержная веселость, и ей захотелось частью своего прекрасного настроения поделиться с подругой, чтоб и Катя перестала печалиться и поняла, что жизнь, не смотря ни на что, хороша и прекрасна.
— И все же деревня странная, — упорно настаивала на своем Катя.
— Это ты, Катька, странная. То тебе солянка не нравится, то деревня…
— Разве ты не заметила, что ни в одном доме, кроме хозяйкиного, не горел свет, — растолковывала Катя.
— Ну и что?! Люди спать легли или на электричестве экономят, — смеялась Ангелина над Катькиными наблюдениями.
— Для сна еще рановато, — не сдавалась упрямая Катя. — Вот у нас в Псковской каждый вечер семьи собирались около телевизора, сериалы смотрели. Это даже традицией стало. Идешь по улице домой, вокруг темно, а окна светятся: то от лампочки, то от телевизора. На душе приятно, разглядываешь, какие у людей на подоконнике цветочки стоят, какие занавесочки висят. А в Елкино окна безжизненные, будто там все вымерли и, кроме Ольги Ивановны, других жителей нет.
— Ну и придумщица ты, Катюха! Таких ужасов на меня нагнала, а еще трусихой себя называла, — Ангелина корила юную подругу, улыбаясь до ушей. — Ишь, солянка у нее с легкой кислинкой! — передразнила она мнительную девушку.
— И солянка с кислинкой! — взъерепенилась Катя. — Я все грибы на вкус распознать могу, а тех, что в этой солянке были, не знаю!
Ангелина хохотала, глядя на серьезное, раскрасневшееся в борьбе за справедливость Катино лицо.
— Ой! — она вытерла слезящиеся от смеха глаза. — Ну и уморила же ты меня. И не помню, когда я еще так веселилась!
— Вот и я не помню, — подтвердила Катя. — Мне кажется, что ты как-то странно себя ведешь.
— Да что ты все талдычишь: странно да странно! — Ангелина захотела прикрикнуть на Катю, но вместо крика из горла послышалось клокотание и смех, будто квохтанье снесшейся курицы. — Ой, что-то у меня лицо расплылось, и зеркало шевелится, — напугалась она, мельком взглянув на себя в зеркало. — Вот смехотура! — Ангелина тут же расхохоталась, машина завиляла, рискуя свалиться с бетонных плит. — Катя, разве ты не видишь, какой вокруг необычный лес: деревья красные, снег желтый, а небо в клеточку… — заливалась хохотом Ангелина.
— Ты шутишь? — Катя еще надеялась, что подруга, заразившись страстью к дурным шуткам у Анатолия и Ильи, разыгрывает ее.
— А деревья-то шевелятся и изгибаются, а вон та красная береза по кочкам запрыгала, как заяц. А сосны шепчут что-то, вот только слов разобрать не могу, — давилась от смеха Ангелина, глядя на Катю расширенными глазами.
— Ангелина, останови машину! Я в туалет очень хочу, — попросила Катя. — Скорее, а то я описаюсь.
— Солянка была с кислинкой, — насмехалась над подругой Ангелина. — Далеко не уходи, а то береза на тебя напрыгнет. Здешний лес не любит чужаков.
— Я мигом, — Катя вылезла из машины и выдернула ключи из замка зажигания.
«Ауди» заглохла, но за весельем Ангелина этого не заметила.
Спрятавшись за первой же елкой, Катя набрала номер Анатолия и рассказала ему про случившееся с Ангелиной.
— Боже мой! — заволновался Анатолий. — Все сходится, все сходится! Слушай меня, девочка. В твоих руках ваша жизнь. Вытаскивай ее из-за руля, садись сама, но веди машину осторожно, не как в аэропорту. Медленно, на малой крейсерской скорости ползи к городу прямиком в мою больницу. Я буду вас ждать. Ты все поняла? Повтори!
Катя слово в слово повторила наказ Анатолия и пообещала, что не будет гнать машину, а поедет аккуратно. Она не поняла, что значила его реплика: «Все сходится, все сходится!», но переспрашивать не стала, решив, что сейчас этому не время и не место. Если Анатолий так встревожился и назначил встречу прямо в больнице, значит, Ангелининой жизни грозила опасность. Катя бегом вернулась в машину, попросила у смеющейся подруги разрешения порулить, села на водительское место, попыталась сосредоточиться и, уняв дрожь, поехала в город.
Глава 11
Никогда еще Катины руки так не тряслись и не потели. На ее плечи возложена ответственность за жизнь подруги. Мокрые ладони горе-водительницы скользили по кожаной оплетке руля, а рядом Ангелина беспричинно веселилась и показывала пальцем на свое отражение в зеркале. Катя осознавала, что с ее единственной подругой что-то стряслось. Проанализировав ситуацию, она с уверенностью могла утверждать, что поведение Ангелины изменилось после того, как она с удовольствием откушала солянки с подозрительной кислинкой. Неужели баба-яга по имени Ольга Ивановна подмешала что-то в еду? Но с самой Катей было все в полном порядке, даже живот не болел, а уж она в отношении пищи слыла наипервейшей привередой. Если только… Страшная догадка промелькнула в ее головке. Катя абсолютно никак не реагировала на алкоголь и наркотики. Солянку они ели вместе, но ни вина, ни водки не пили. Тем не менее Ангелина хохотала, словно пьяная… Значит… Катю осенило! Значит, грибы в подозрительной солянке были галлюциногенные, те, которые Катя не могла распознать на вкус! Вот поэтому и Платон Платонович, как умалишенный, твердил Леночке по дороге в больницу про сокровища Рюрика, выкопанные на огороде у Ольги Ивановны.
О галлюциногенных грибах Катя знала не понаслышке. В Псковской области, недалеко от поселка, где жили они с тетей Лизой, было заброшенное летное поле. Там каждое лето появлялись «волшебные грибы», за которыми устремлялись любители «тихой охоты».
Катин одноклассник с восторгом рассказывал, как они с друзьями набирали целые кучи грибов, делили на «дозы» по тридцать штук на каждого, наедались, а потом их классно «перло». На смех пробирало, словно кто под мышками щекотал, ноги слабели, делались ватными, и движения будто замедлялись. Примерно через час мальчишек начинало «колбасить». Все вокруг становилось таким необычным: краски яркие, галлюцинации, шумы всякие, картинки смешные. В зеркало на себя без смеха смотреть невозможно: лицо будто расплывалось и искажалось. Все предметы оживали и шевелились, даже шторы или диван начинали что-то шептать и двигаться. И на душе становилось легко и радостно, как раньше никогда не было. Но иногда и на страх пробирало: тогда в зеркале черти и кикиморы мерещились. А убежать от них на ватных ногах было трудновато.
Тот парень знал, что «волшебные грибы» вредны для здоровья и, в конечном итоге, вызывают слабоумие. Тогда он чуть из школы не вылетел — вообще ничего не соображал, скатился на двойки и тройки. До нового года выкарабкивался, потом вроде адаптировался и с грибами завязал.
Из их школы несколько любителей галлюциногенов стояли на учете в милиции. К ним участковый на дом приходил, проверял, в каком состоянии подопечные. Но подростков это не останавливало. Тогда в школу прислали лектора из наркологического диспансера, который пояснил, что галлюциногенные грибы — те же наркотики. А употребление их в пищу влечет за собой слабоумие, шизофрению и гепатит. Однако рассудок терялся постепенно, а кайф ловился сразу, и в сезон грибов вокруг поля милиционеры установили круглосуточное дежурство. Лектор еще пугал тем, что после поедания грибов в мозгу человека происходят кардинальные необратимые изменения. Потом дохнет печень, ведь грибы еще и токсичны. А ощущения после употребления поганок следующие: через полчаса после приема повышается давление, появляется чувство тревоги. Затем наступает расстройство схемы тела, то есть человек перестает чувствовать свои руки и ноги. Краски и видения становятся очень яркими. Звуки «видятся», а картинки «слышатся». Все вокруг ускоряется и кружится, будто при катании на карусели. Это удачный случай. Но бывают и плохие путешествия. Человек может вообразить себя птицей и выпрыгнуть из окна пятого этажа. Наркотики действуют на мозг. Появляется зверский аппетит, настроение улучшается и появляется сексуальное возбуждение. Но клетки мозга постепенно умирают от токсического действия грибов, и, в результате длительного употребления наркотиков, человек становится замкнутым и угнетенным. Наконец, при передозировке возникали тошнота, рвота, обильное слюноотделение и двигательное возбуждение, в редких случаях — смерть от удушья в результате паралича дыхательных путей.
Все, что Катя вспомнила о «волшебных грибах», заставило ее, вопреки предупреждению Анатолия, надавить на педаль газа и прибавить скорость. Пропрыгав последний километр по бетонным плитам, «ауди» выскочила на шоссе и понеслась в город. От волнения Катя забыла переключить дальний св