ялся. Даже себе.
Но когда Вася Мельник объяснил, за какие дела приговорен Рембо, сомнения его покинули. Человек, который подставляет на верную смерть ближних, заслуживает ее сам в полной мере. Действие равно противодействию. Закон. Его не обманешь. А ведь не зря он чурался этого холеного богатея. Даром, что бывший десантник. Служат, впрочем, все по-разному, даже в ВДВ. Смердит от этого коммерсанта уже давно. Нехорошо смердит. Значит, пора ему…
И десять штук, заплаченные авансом, ничего принципиально в этом вопросе не решали. Их могло быть и семь, и пять, и три, и одна. Рыка все равно согласился б.
Павел взглянул на часы, — судя по всему, скоро появится мишень. Надо готовиться. Он вытащил из-под грязной тряпки, лежащей рядом, аккуратный черный чемоданчик. Симпатичный такой небольшой кейсик — тридцать семь на двадцать семь на четыре с половиной сантиметра.
В считанные секунды извлек из него и собрал «Винторез». Снайперскую винтовку ВСС «Винторез» с оптическим прицелом, оснащенную ПНВ. Изящное оружие смерти, весит всего два и шесть десятых килограмма, и, вместе с тем, легко пробивает шестимиллиметровую сталь с двухсот метров. До подъезда Рембо не больше восьмидесяти.
— Детский тир! — хмыкнул Рыка и приложился к окуляру. Неторопливо оглядел двор, отмечая всякие мелочи. Немного поерзал на месте, устраиваясь удобней. Приклад приятно холодил щеку. Готовность номер один. Осталось дождаться Рембо.
«Мерседес» появился около одиннадцати.
Машина припарковалась около нужного подъезда, но из нее никто не вышел. «Странно, — подумал Рыка, — ждет кого, что ли?». Из неприметной «восьмерки» темного цвета, припарковавшейся возле соседнего подъезда минут за пятнадцать до этого, вышел светлый крепкий парень и направился к «Мерседесу».
— Вот дела. Это же Скиф!
Рыка не был близко знаком с Евгением, но о давней вражде между этими двумя десантниками слышал. Суть ему была неведома, но держал он сторону, противную барыге. «Враг моего врага — пусть и не друг, но скорей всего и не враг», — переделывал он под себя древнюю мудрость. К тому же репутация у Скифа была такая, что дай Бог каждому. Ни одного темного пятнышка. А в нашем деле это самое главное.
Павел не отрывался от окуляра. Скиф, вместо приветствия, высоко подпрыгнул и ударил Рембо ногой в голову. Тот пропустил неожиданный удар и отлетел на капот. Скиф, не останавливаясь, продолжил атаку, его правый кулак попал точно в грудь сопернику, а левой пяткой он, промахнувшись, со всего маха ударил сверху вниз по капоту.
«Апчаги» — мощнейший удар ногой сверху вниз, из «тайэкван-до», — констатировал Рыка. Даже отсюда было видно, как вогнулся капот «Мерседеса» от сильнейшего удара. На этот, третий удар, Рембо успел отреагировать. Он скатился на противоположную сторону машины. Прикрываясь ее корпусом, потряс головой.
— Видимо, жбан гудит. Притулил Скиф барыгу клево. И с первого раза! — Рыка сплюнул набежавшую от азарта слюну. Опять припал к окуляру.
Драка была нешуточной. Молотили друг друга с неистовой яростью. Оба уже были в крови, но держались на равных. Такого высокотехничного поединка Рыка не видел давно:
— Не зря в городе говорили, что оба спецы!
Вокруг дерущихся, несмотря на поздний час, уже собрались праздные наблюдатели. Из окон и балконов свешивались любопытные жильцы. Наверняка и милицию уже кто-нибудь вызвал.
— Что ж, будем выручать Скифа! — решил Рыка и снял «Винторез» с предохранителя.
Рембо был в хорошей форме и изрядно меня вымотал. Хотя фора, полученная в начале спарринга, сказывалась. Из его развороченного первым ударом носа ручьем лилась кровь. Он периодически вытирал ее рукавом рубахи, в результате чего все его лицо превратилось в кровавую маску. Я автоматически провел ладонью по-своему, взглянул — тоже все в крови, с руки даже капает. Наверное, видик такой же. Рембо стоял в низкой оборонительной стойке — «кокутсу-дачи», переводил дух.
Я предпринял, одну за другой, еще две атаки, но он успешно блокировал мои выпады. Их результат был нулевой, даже отрицательный. Я умудрился напороться на встречный удар ногой в живот. Довольно сильный. «Пришел в себя уже, гад». Отлетев на несколько метров, я припал на одно колено. Надо пару секунд, надо. Переждать приступ боли ниже диафрагмы.
Исподлобья наблюдаю за Рембо. Восстанавливается, еще немного времени, и он пойдет в наступление. Не дам. Пружиной, вскочив на ноги, бросился к нему. Попробуем вот так. Резко подбил его ближнюю ногу. Правильно, она не опорная, поэтому эффекта нет — это было обманное движение, зато сразу же «маваши» точно в висок. Пропустил. Есть! Рембо повело. А как ты хотел? Удар ногой в голову — это тебе не поцелуй в щечку. Не давая ему прийти в себя — локтем в грудь и кулаком в кадык. Все…
Рембо шатался как сомнамбула. Его огромное тело чудом держалось на ногах, глаза закатилась, обнажая бельма. Лицо своей неподвижностью напоминало посмертную маску. Я посмотрел по сторонам: «Как много вокруг народа. Хана, посадят, верняк. Или смоюсь? Но выбора нет. Рассусоливать некогда. Отступать некуда. Сегодня и сейчас надо довести дело до конца». Правая рука, согнутая в локте, оттянулась назад для удара, левая ушла вперед для реверса. Сейчас подъемом ладони в нижнюю челюсть… Под сорок пять градусов. Она заходит в черепную коробку и разрушает мозг. Я напряг все мышцы. Сейчас…
В этот момент бесстрастное лицо Рембо выплюнуло в мою сторону кровавый ошметок. На месте его носа появился сгусток крови и начал стекать ко рту. Тело осело на асфальт. На затылке бывшего сослуживца расплылось кровавое пятно вокруг черной дырочки. «Снайпер!» Не задумываясь, я сделал кувырок в сторону от света, которую отбрасывал фонарь под подъездом. Пока летел — понял глупость своего движения. Второго выстрела не будет. Мельники долей секунды раньше, чем я, достали Савельева. «Спасибо, сняли грех с души и… — я оглядел кучу свидетелей вокруг, — избавили от довольно длительного срока за мокруху».
Устало присел на заборчик из арматуры вокруг цветочной клумбы. Автоматически порылся в карманах в поисках сигарет. Не нашел.
Кто-то склонился над телом Савельева:
— В десятку, — говоривший оказался Купером.
— А ты чего здесь делаешь? — вяло удивился я.
— Страхую. Держал этого козла на прицеле, на всякий случай.
— Ты его?
— Нет, мочканул не я.
— Мельники достали.
— Тоже так думаю.
— А где Юлю оставил, дома?
— Как же, останется она тебе дома, — и предвосхищая мой следующий вопрос, Костя с иронией добавил:
— В машине у меня сидит. Еле удержал. Все время рвалась поучаствовать в твоей разборке с Рембо. Боевая такая…
— Ты что, обалдел?
— Чего это я обалдел?
— Юлю? Здесь? Держал в машине?
— Нет, лучше б она принимала участие в твоем спарринге с Рембо.
— Вы что, все время здесь были? — соображал я, похоже, с большим опозданием.
— Конечно, должен же был тебя кто-то прикрывать.
— А ее зачем ты сюда притащил?
— А что, надо было ее дома к батарее наручниками приковать? Думаешь, была возможность не брать ее с собой?
— Ну, ты… Я потом тебе все скажу…
— Не сомневаюсь.
— Где машина? — я огляделся. Метрах в сорока заметил силуэт машины Купера. — На, отгони мою «восьмерку», — я бросил ему ключи. — Давай свои. Пора сваливать.
— Нет, еще не все, — Костик мгновенно оказался у «Мерседеса» покойного Рембо и вернулся с объемным пакетом.
— Это что? — удивленно спросил я.
— Двести штук.
— Какие двести штук?
— Наши деньги. Бригадные.
— Не понял.
— Мы с Сеней решили тебя в детали не посвящать. Тебе не до того было.
— Детали чего? — я непонимающе помотал головой.
— История занимательная. О страхе и преданности, называется. Потом расскажу. — Протянул мне ключи от своей машины. — Уходим.
— Давно пора! — я рванул в нужную сторону.
Заплаканная Юля бросилась мне на грудь. Зарыдала в голос:
— Женя! Женечка…
Я, не зная, что сказать, молча гладил ее волосы. Все слова, приходящие на ум, были такими банальными, что тишину я нарушил только досадным восклицанием:
— Вот идиот! Как это я забыл?
От неожиданности она притихла и посмотрела мне в глаза.
— Я не предупредил свою невесту о том, что завтра буду просить ее руки, — пояснил я.
— А ты говорил с ней на эту тему? — Юля улыбнулась сквозь слезы.
— Нет еще, — я, насколько мог комично, пожал плечами.
— Думаешь, она согласится?
— Уверен. — Я осторожно вытер дорожки слез на милом лице и поцеловал пушистые белые волосы. — Больше чем уверен.
Завел двигатель и выдохнул:
— Все, теперь точно все!
Эпилог
Фондовая биржа Костю не удивила. Ну, огромный богатый офис с четырьмя секретарями-референтами, у которых ноги от шеи, а глаза на пол-лица. Ну, два мордоворота в форме при входе. Ну, камеры слежения везде. Ну, мебель итальянская. Ну, оргтехника японская. Ну, ковры по щиколотки.
Кабинет оскорбленного жениха изнасилованной Татьяны Малышевой был просторным, стильным и дорогим. «Надо будет на выходе прочитать табличку на двери, что хоть за птица этот Баркашов», — напомнил себе Купер, протягивая руку:
— Привет, Константин.
— Здравствуйте, — сдержанно поздоровался хозяин кабинета.
— Как бизнес?
— Ничего, помаленьку.
— Здоровье?
— В норме, — высокий интеллигентный юрист в элегантном костюме довольно хорошо скрывал свое волнение. «Профессия обязывает», — подумал Костя и перешел к делу:
— Я думаю, вы следите за событиями в городе?
— Безусловно!
— Слышали, как история закончилась?
— Какая именно? — вежливо поинтересовался законник и улыбнулся, профессионально растягивая губы и изображая максимальную заинтересованность.
— Наша с вами история.
— Да, да, конечно, — поспешно ответил Баркашов и спрятал улыбку. — Хотя, как вы сами понимаете, речь о таких кардинальных мерах не шла…