Возле подъезда остановилась легковая машина чёрного цвета: в марках авто старик не разбирался. Из неё вышли три человека в военной форме. Кинулись в подъезд.
Старик осторожно опустил занавеску, чтобы та не колыхнулась, на цыпочках подкрался к входной двери, прислушался.
Спустя несколько секунд Кирилл Анисимович услышал, как приехавшие люди ворвались в Федину квартиру. С ходу, без стука, выбив дверь.
Кирилл Анисимович замер в ожидании. Успел тот человек уйти или нет? Секунды медленно перетекали в минуты. Стрелка на часах, что висели в прихожей, будто замерла.
В горле пересохло. Холодный пот выступил на лбу. Что-то долго не выходят…
Послышался грохот падающей мебели. Шаги.
Неведомский не смог сдержать улыбку: маты на лестничной площадке стали доказательством того, что незнакомец успел исчезнуть из квартиры фотографа.
Впрочем, Кирилл Анисимович тут же сжался в напряжении: сейчас выбьют и его двери. Как тогда, в двадцать первом.
Пот струился по всему лицу. Рука потянулась к карману, в котором лежал револьвер. Что же не стучат? Не бьют кулаками в дверь? Нет, он не собирался стрелять в чекистов. Смысл? Убьёшь этих – придут другие. Скрываться, прятаться? А во имя чего? Нет, Кирилл Анисимович приготовил пулю для себя.
Однако в дверь никто стучать не стал. Шаги, потоптавшись пару минут по площадке, стали удаляться, спускаясь вниз.
Неведомский кинулся к окну. «Неужели пронесло? Неужели поверили, будто незнакомец заходил только в Федину квартиру?»
Прошла минута, другая, третья, однако из подъезда так никто и не вышел.
«Не поверили, – сокрушённо догадался старик, – зашли к новому соседу, на первом этаже. Сейчас общаются с ним, потом примутся за обход квартир. Увидят Федины фото и…
Порвать фотографии? Выбросить?»
Неведомский подошёл к тому самому снимку, на который обратил внимание Старков. Протянул дрожащую руку, погладил глянец. «Нет, ни за что! Хватит под ними прогибаться. Устал стоять на коленях. Значит, чекист хочет отомстить… А ведь он не соврал. Иначе бы его тут не искали».
Кирилл Анисимович поцеловал фото, как бы прощаясь с ним, снова провёл пальцами по глянцу, после чего кинулся на кухню, включил воду, склонился над раковиной, прямо из-под крана напился. Затем схватил с кухонной полки металлическую коробку из-под конфет, прижал к телу. Снова осторожно прошёл к двери, прислушался. На площадке вроде никого не было. Ни шороха, ни звука.
Приоткрыл дверь. Тут же подумалось: «Хорошо, что на днях смазал петли, не скрипели». Высунул голову в лестничный пролёт. «Точно, никого».
Прикрыв за собой дверь, Кирилл Анисимович, с силой прижимая коробку к груди, на цыпочках, вдавливаясь в стену так, чтобы с нижнего яруса не было видно идущего человека, кинулся на верхний этаж.
А в голове билась одна мысль: «Только бы Ванька был дома! Лишь бы он никуда не убежал!»
Хилл налил в три стакана на палец виски, после чего без тоста отпил из своего сосуда, поставил стакан на край стола и принялся разворачивать схему улиц Москвы.
– Итак, – разведчик сунул в рот сигарету, прикурил, – что мы имеем?
Букмастер поморщился:
– Джордж, твоими сигаретами только тараканов травить.
– А я именно по этой причине и курю, – не потерялся с ответом Хилл. – Вы лучше посмотрите, какая любопытная картина вырисовывается.
Тейлор, взяв свой бокал, присоединился к разведчикам.
– Наиболее активное скопление военных, исключая, по понятным причинам, Арбат, мы заметили на восьми улицах. Грановского…
Тейлор произвёл первый глоток из своего бокала, а потому прослушал названия улиц, которые произнёс Хилл. Но ему их и не нужно было напоминать: тренированная память полковника моментально всё запомнила с первого раза.
– Какие будут соображения? – Хилл оторвался от карты и снова приложился к спиртному.
– Пять улиц расположены в центре Москвы, – начал рассуждать Букмастер. – Три – ближе к окраине. – И тут же споткнулся. – Всё. Больше нам ничего не известно.
– Может, там есть военные объекты? – сделал предположение Тейлор.
– Скорее всего, есть, – отозвался Букмастер. – Только на карте отсутствуют.
– К тому же если сравнивать с Испанией, – заметил Хилл, – там речь шла исключительно об уличных беспорядках. Вспомните, как работали гитлеровские агенты: моментальная отработка на органы власти. И бродили они в основном возле узлов связи, отделений полиции, муниципалитета. А фабрики, заводы – уже после. Главное, сначала взять в свои руки власть.
– Хотите сказать, будто в Москве сейчас скапливается множество вооружённых людей, для того чтобы скинуть Сталина, а сам «дядюшка Джо» ни сном ни духом?
– Судя по тому, по каким улицам бродят группы, как раз наоборот, – парировал Букмастер. – А что, если военные хотят не устроить, а ликвидировать заговор? Джордж, помнишь, утром я изложил версию о Рокоссовском?
– Предположим. И что дальше?
А Букмастер тянул с ответом. Поднял бокал, но пить не стал. То, что его захватило на Арбате, снова вспомнилось только что. Только на этот раз разведчик чётко осознал, что его тревожило последние четыре часа.
– Джордж, на какой улице проживает Жуков?
– На Грановского.
– Точно?
– Да.
Букмастер ткнул в карту карандашом. Грановского была одной из восьми улиц, на которых они видели группы военных.
– А семья Рокоссовского? На какой улице они проживают?
– Ты имеешь в виду…
– Именно. – Букмастер отставил бокал и снова склонился над схемой города. – Все эти улицы, – карандаш постучал по карте восемь раза, – на которых мы заметили наибольшую активность военных, по большому счёту, собой ничего не представляют. Но на них военных столько, сколько и на Арбате. Вывод?
– Если взять за основу теорию заговора, то на этих улицах проживают семьи заговорщиков, – теперь догадался и Тейлор.
– Именно. Узнаем, чьи семьи живут в тех районах, где мы наблюдали активность военных, – Букмастер посмотрел на каждого из собеседников, – узнаем, на кого Сталин хочет в ближайшее время накинуть петлю.
Канарис тихо вошёл в помещение кухни, где Паскуалина Ленерт готовила обед гостям. Присел на деревянный невысокий деревенский табурет, по высоте рассчитанный на хозяйку дома. Но для низкорослого адмирала он оказался впору. Откинулся спиной на каменную стену. Вжался в неё.
– Приготовить кофе? – госпожа Ленерт обернулась, посмотрела на мужчину долгим, пристальным взглядом.
– Нет. – Уголки рта старика слегка искривились в лёгкой улыбке. – Просто посижу.
– Не люблю, когда мне смотрят в спину.
– Даже если любя?
– Ты и любя? – Паскуалина рассмеялась. Громко, искренне. – Не смеши. Даже если бы я тебя не знала, и то бы не поверила. На твоём лице Господь нарисовал ум и хитрость. А я уже не та глупая девчонка, которая не умеет читать по лицам и доверчиво смотрит в мир.
– И что же ты сейчас читаешь на моём лице?
– Страх, – коротко и жёстко произнесла хозяйка дома.
– Глупости. – Канарис опустил взгляд.
Паскуалина всё-таки поставила медный кофейник на плиту.
– Пачелли встретится со мной?
– Нет. Но он и не отказал тебе в помощи. Джузеппе отдаст отцу Витторио соответствующее распоряжение. Тот поможет тебе перебраться в Испанию.
Адмирал, не сдержав эмоций, с шумом втянул в себя воздух. «Наконец-то».
– Спасибо. Ты не можешь себе представить, как мне помогла.
Хозяйка поставила на стол две кофейные чашки.
– Но мне нужно, чтобы ты сделала и второй шаг.
– Я знаю. – Теперь улыбнулась Паскуалина. – Мне нужно предупредить отца Витторио, чтобы он установил связь с тобой. Верно? Сегодня вечером я к нему схожу.
– Ты умница, девочка.
– Знаю. Жаль, что ты это слишком поздно оценил.
Старший оперативной группы Щербаков потел под пристальным взглядом Лаврентия Павловича.
– Что ещё можете добавить в своё оправдание? – От того, что Берия был в гневе, обычно мягкий акцент наркома прозвучал чётко, отрывисто.
– Виноват…
– Это я и сам знаю. – Лаврентий Павлович с силой ткнул указательным пальцем в широкую майорскую грудь. – Что вы предприняли за последние два часа? Что вы сделали? Вы смогли выяснить, кто приходил к этому… Неведомскому?
– Никак нет, товарищ Берия, – выдохнул Щербаков, продолжая обтекать холодным потом. – К сожалению, наш человек не успел запомнить этого человека. Только звание – полковник. Понимаете, тот как-то слишком быстро…
– Зато у вас получается слишком медленно! – с презрением произнёс народный комиссар. – Говорите, приходил полковник? Жаль, вы не успеете получить это звание.
Щербаков набрал полную грудь воздуха и… промолчал. А что он мог сказать? Ничего. Мужика, что приходил к фотографу, упустили. Старика-соседа проворонили. Когда сообразили, что полковник мог зайти к поклоннику матери убитого им, майором, мальчишки, было уже поздно: старик пустил себе пулю в лоб прямо перед их приходом. В квартире ничего не нашли. Может, конечно, у Неведомского ничего и не было: иначе зачем полковник вернулся в квартиру фотографа? А то, что тот убегал именно из квартиры мальчишки – факт. Но, с другой стороны, этот гад мог так сделать и специально, чтобы запутать след.
А Берия в тот момент, казалось, забыл о присутствии майора.
Появление неизвестного полковника в квартире убитого фотографа очень даже обеспокоило наркома. «Кто бы это мог быть? – билась в голове Лаврентия Павловича одна мысль. – Кто? Кто вспомнил о мальчишке год спустя? Зачем он кому-то понадобился?»
Следом за первой пришла вторая мысль: «А что, если это был Старков? Он ведь полковник. И мальчишку знал. А если так, – обругал теперь уже сам себя Лаврентий Павлович, – то ты круглый идиот, что приказал снять за ним наблюдение. Побоялся вспугнуть птицу – вот и получи результат. Но зачем, для чего Старкову плёнка? Неужели…»
Холод ударил во все чресла наркома.