Шелленберг бросил взгляд на Канариса, но тот молчал.
Тогда молодой генерал, облокотившись о стол, слегка наклонился к священнику.
– Для начала мы бы хотели убедиться, что вы именно тот человек, который нам нужен.
Отец Домотер поставил чашку на стол.
– Могу уйти, если я вас не устраиваю.
– Нет, что вы… – смутился разведчик. – Я имел в виду, что… Вы должны нас понять. Всё-таки речь идёт о…
Шелленберг запнулся. Он впервые за долгие годы, находясь на ответственной должности, не знал как продолжить разговор. Ему помог сам священник:
– От кого вы получили информацию о нашей встрече?
Шелленберг пожал плечами.
– Нам принесли письмо.
– От кого?
– Из Ватикана.
– И вы ещё сомневаетесь?
– Нет, но…
– Никаких «но». Письмо вам прислал отец Ляйбер. Личный секретарь Его Святейшества. Ещё имеются поводы для недоверия?
– Нет.
– В таком случае слушаю вас.
– Что ж, не станем терять времени, – обречённо выдохнул Шелленберг. А отец Домотер улыбнулся в душе: совсем недавно точно так же начал свой разговор с ним и Папа. Одной шпаргалкой, что ли, они все пользуются?
А молодой человек тем временем начал говорить:
– Конец войны настанет скоро. Очень скоро. И его результат, к сожалению, понятен всем. Германия на грани катастрофы. Но поражение Германии не означает поражение Третьего рейха. – С последними словами брови отца Витторио в удивлении приподнялись. – Да, да, вы не ослышались. Растоптана будет только Германия. Третий же рейх останется существовать и далее. Если, конечно, вы этому поспособствуете. Он останется в сердцах и умах тех людей, кто его создал, кто его поддержал, кто за него боролся. Вот о них и идёт речь. Вы как сторонник нашего движения должны понимать – на большинство из них, если не на каждого, красные и союзники, после того как захватят Берлин, начнут охоту.
– Вы сами только что сказали: не стоит терять времени. И тем не менее вы его теряете. – Отец Домотер вторично отхлебнул из чашки, от чего на верхней губе священника остался след в виде тонких усиков из коричневой пенки.
Канарис усмехнулся: «Дети, дети» и тяжело поднялся со своего места.
– Где здесь туалет? – Адмирал произнёс фразу громко, явно рассчитывая на то, что её услышат все.
Официант, стоящий у стойки, указал рукой направление.
– Вальтер, оставьте мне один бутерброд. – С этими словами старый разведчик слегка шаркающей походкой направился к цели своего короткого похода.
Двое посетителей мужского пола, из тех, что сидели за столиками, подчиняясь кивку головы Шелленберга, тут же одновременно поднялись и двинулись следом за стариком.
Отец Домотер проводил его взглядом.
– Ваш спутник плохо себя чувствует?
– Да. Особенно в последнее время. Так вы нам поможете?
– В чём?
– Святоша получил точные инструкции, – догадался Шелленберг. – Сегодня ответа я не получу. Ни положительного, ни отрицательного. Сегодня этот чёртов священник будет торговаться. Эти итальяшки всегда торгуются. Даже тогда, когда им невыгодно. А со мной есть за что торговаться. Они чувствуют свой барыш, а потому будут тянуть из меня информацию до тех пор, пока не убедятся, что я пуст. Встаёт вопрос: есть ли смысл что-то утаивать, если мне ни в коем случае нельзя возвращаться в Берлин с отрицательным результатом? К тому же, если я смогу заинтересовать этого торгаша, то, вполне возможно, получу ответ даже сегодня. Сейчас. Главное – цена.
– Нас интересуют Бразилия, Парагвай, Уругвай, Колумбия, Мексика, Чили.
– Это не ответ.
– Ориентировочно пять тысяч человек. – Шелленберг и сам не понял, откуда у него взялась эта цифра. А потому, произнеся её, он похолодел. С Гиммлером-то они не обсуждали количество «беженцев». А за каждого следует расплатиться. Золотом. Даст ли рейхсфюрер согласие на такую трату денег? Вопрос. Но, как чувствовал Вальтер, если бы речь пошла о сотне беглецов, то этот боров в мантии тут, же покинул бы кафе. Смысл рисковать, если нет навара? А с Гиммлером разберёмся. Как-нибудь.
– Пять тысяч? – По интонации священника, Шелленберг понял: с цифрой он угадал. – Прилично. В несколько дней не уложиться.
«Процесс двинулся с места», – мысленно зааплодировал себе Вальтер. А отец Домотер продолжил мысль:
– На это потребуется, как минимум, полгода. Если не больше.
– Понимаю. Проживание здесь, в Италии, – отдельная статья.
– Это само собой. Далее. Не забывайте о местной полиции.
– Мы и это учтём.
– Местные чиновники.
– А эти-то при чём? – генерал едва не вскочил от возмущения.
– За молчание, – спокойно отреагировал священник. – В наше время молчание дорого стоит. Идём дальше. Документы?
– У нас есть несколько специалистов…
– Отпадает, – уверенно тряхнул головой отец Домотер. Он понял: из этих немцев можно качать сколько угодно. Даже если они и попытаются его «нагреть», всё одно львиная доля их капитала (а какого происхождения – без разницы) достанется церкви. И ему. – Только официоз. Ни с какой подделкой мы иметь дело не будем.
– Хорошо, – вынужден был признать поражение и в этой части Шелленберг. – Если у вас есть выходы на официальные документы – мы всё оплатим.
– Переход в Италию?
– Мы надеемся…
– Категорическое нет. В Италии мы вас встретим. Но до границы – ваши, и только ваши проблемы.
Отец Домотер понимал: только что он нарушил распоряжение Папы ничего не обещать. Но удержаться от такого крупного куша, который сам шёл ему в руки, он был не в состоянии. Такой удачный шанс выпадает раз в жизни. И не воспользоваться им – стать полным критином. Отец Домотер моментально сообразил: если он сейчас, как того требовал Папа, только, и исключительно, прощупает почву, а после доложит об этом «наверх», то лишится всего. Когда Пачелли посылал его на встречу, он не знал, о чём конкретно будет идти речь. Потому-то он и выбрал его, поклонника идей Гитлера и Муссолини. Мол, о паре-тройке человек как-нибудь договорятся. Ну, максимум, десяток. А тут речь шла о миллионах! Золотом! Да что там золотом? Можно будет вытребовать знаменитые картины, скульптуры, гобелены, украшения, редкие издания древних книг, иконостасы… А личный счёт в банке нейтральной страны? И упустить всё это? Просто отдать Папе? Нет, для этого нужно быть полным идиотом. А потому отец Домотер решил идти «ва-банк».
– Но я вам могу посоветовать воспользоваться перевалом Бреннер. Ясное дело, перед тем подготовив маршруты. Заранее наняв местных пастухов, которые знают каждую тропку.
– Что нам даст перевал?
– Всего-навсего небольшое поселение Бреннербат, через которое проходят автомобильная и железная дороги, ведущие в мою Геную. Без пограничных постов, пересадок и проблем. Но повторю, это только в качестве совета. Теперь – цена вопроса? Итак…
– В данный момент я могу оставить залог. – Разведчик взял салфетку, написал на ней цифры, протянул священнику. – В английских фунтах.
– Господин Шелленберг, – отец Домотер смял салфетку в руке, после чего поднёс её к горящей на столе свече, – давайте договоримся на будущее вести честную и открытую игру. Нам прекрасно известно о том, что вами, вашей службой или сопутствующей ей структурой была изготовлена огромная сумма фальшивых фунтов. Понимаем, вам её необходимо куда-то сбыть. Но мы не желаем брать на себя такую миссию. А потому те цифры, что вы мне нарисовали, мы бы хотели увидеть в долларах.
– Наличные? Через банки?
– Пятьдесят на пятьдесят.
– Наличные у вас будут хоть сейчас. Для работы с банками нужно время.
– Понимаю.
– Гарантии?
– Завтра я вас сведу с представителем местного отделения Красного Креста. Через него мы вам первому выправим подлинные документы на новое имя. Далее мы с вами поедем в Геную, я покажу гостиницы, где мы разместим ваших друзей.
– И всё?
– Для начала достаточно.
– Но я могу…
– Вы ничего не можете, – резко оборвал священник генерала. – Потому как у вас нет выбора. – Отец Домотер допил свой эспрессо одним глотком. – Кстати, а где ваш спутник?
Канарис сразу отметил, где расположен второй выход. Теперь оставалось разделаться с парнями Вольфа. То, что они пойдут за ним, он в этом даже не сомневался. Главное, чтобы в туалет вошли оба, а не остался один у дверей.
Старик только с виду казался щуплым и бессильным. На самом деле в маленьком, на вид истощённом теле адмирала ещё хранилась мощь. И главное, в плотном шерстяном носке, под брючиной, скрывалось жало финки, которую ему передала Паскуалина Ленерт.
Ещё один поворот направо. Нужная дверь.
Канарис вошёл вовнутрь. Но тут счастье его оставило.
Оба нациста, как он и предполагал, вошли вслед за ним. Но дойти до кабинки они ему не позволили. Без предупреждения первый из эсесовцев нанёс адмиралу резкий, короткий удар кулаком в область почек. Адмирал охнул от боли. Второй тут же ударил старика ногой в пах, а после чего нанёс три удара в область больной печени. Адмирал, судорожно глотая воздух, упал на колени. Люди Вольфа быстро обшарили тело разведчика, нашли финку, после чего принялись избивать адмирала ногами. Молча, только посапывая, будто выполняя тяжёлую физическую работу.
Когда Канарис потерял сознание, его подхватили под руки и вынесли через запасной выход на улицу, где стоял в ожидании автомобиль. Через двадцать минут адмирал оказался закрытым в незнакомой комнате, в которой отсутствовали окна, стол, стулья, кровать. Имелся только толстый пыльный ковёр на полу. Да два костолома, стоящие у входа.
Без двух минут двенадцать Глеб Иванович покинул станцию метро «Кировская». Вышел на улицу, осмотрелся.
Знакомый ГАЗ-М1, с работающим двигателем, стоял на проезжей части дороги. Полковник без церемоний открыл заднюю дверцу, пригнувшись, быстро пролез в салон. И тут же замер в неудобной позе, так и не успев присесть, в растерянности глядя на сидящего с левой стороны салона человека, с погонами Маршала Советского Союза.