Потому посольская машина и тащилась еле-еле по узким улочкам Стокгольма, вслед за едущим точно так же, еле-еле, такси.
А ехать медленно водителя попросил сам Ким. Опять же исходя из инструкции. По тому маршруту, что был указан в ней. Машина петляла по улочкам, будто в поисках пристанища. Когда водитель после получасовой езды по городу наконец выехал на старую часть города, Гампластан, и по просьбе пассажира въехал в узкую старинную улочку, Ким бросил на переднее сиденье деньги с просьбой:
– Притормозите.
Едва машина сбавила ход, капитан выскочил из машины, кинулся к входной двери нужного дома. Рука рванула тяжёлую, толстую, обитую медью дверь на себя. Через секунду Ким захлопнул дверь за собой и, как того требовала инструкция, защёлкнул замок на три оборота.
Далее он прошёл к лестнице, спустился вниз, в подвальное, освещённое электрическим светом помещение, прошёл сквозь него, одновременно стягивая с себя пиджак. В конце прохода стоял стол, на котором лежали сложенные аккуратной стопочкой мужские вещи и картонная коробка. Ким быстро переоделся, открыл коробку, извлёк из неё несколько ватных тампонов, заложил их в рот между щеками и дёснами, отчего лицо молодого человека сразу преобразилось: стало казаться полным, отёчным. На нос Ким нацепил очки, вынутые из той же коробки, что совершенно изменило его внешний вид. Тросточка, которой он пользовался до сих пор, полетела в угол. Проверил карманы: во внутреннем лежали портмоне, с небольшой суммой денег, но достаточной на первое время, чековая книжка на то же имя, что значилось в паспорте и водительских правах, которые он получил в Москве от Старкова, и билет на сегодняшний поезд Стокгольм – Генуя.
Спустя минуту на улицу вышел молодой, слегка сутулый, пышущий здоровьем, начинающий полнеть мужчина, в самом расцвете сил. Медленной походкой, заложив руки за спину, он пересёк улицу и так же медленно, нисколько не хромая, пошёл в направлении железнодорожного вокзала.
Группа преследования, едва «объект» вошёл в дом, тут же кинулась к дверям, но не тут-то было. Двери оказались запертыми. Нажатие на кнопку звонка никакого результата не дало. Кто-то из сотрудников посольства заметил: некоторые дома в этом районе имеют второй выход на соседнюю улицу. Оставив у двери двух человек, остальные кинулись к машине. Но сразу выполнить задачу у группы не получилось: улица, на которой они в данный момент находились, была с односторонним движением, а сзади их уже «подпёр» другой автомобиль. Пришлось сделать крюк, чтобы добраться до цели. А на это ушло ещё семь минут.
Когда авто с чекистами притормозило у искомого объекта, Ким был в двух кварталах от них и садился в другое такси.
Старков проверил пистолет. Перезарядил его.
Итак, у него осталось несколько часов. Если Берия не испугался, если решился на арест Кима, то в соседнем уцелевшем здании вскоре появится стая бериевских шакалов. В инструкции Старков учёл и это. Приказ Киму в данном случае был однозначен: выдать Старкова по данному адресу. В этом случае его, полковника, жизнь продлится ещё на пару часов: придётся покинуть подвал, добраться до ближайшего телефона и позвонить ФЭДу. Тот передаст фото Фитину. Паша знает, как поступить дальше.
Глеб Иванович нащупал в кармане гранату. На тот случай, если вдруг откажет оружие.
А если никто не придёт, значит, мальчишка ушёл. Тогда пулю в лоб.
Полковник никаких иллюзий по поводу будущего не строил. «Уйти из Москвы ему никто не даст. Спрятаться у кого-то из своих – заранее обречь людей на смерть. Выжить в сыром помещении подвала с его-то больными лёгкими? Да и продукты будут нужны, а где их взять? Да и ради чего? Ради двух-трёх месяцев прозябания в этой грязной, мокрой пещере? Нет, такая жизнь превратится в медленную, ещё более мучительную смерть. Да и не жизнь теперь – главное. Теперь главное, чтобы Берия поверил».
Как только поезд тронулся, Ким откинулся на мягкую спинку сиденья и, сцепив зубы, чтобы в голос не застонать, с трудом вытянул раненую ногу. Рану давно следовало обработать, перебинтовать: он вот уже как вторые сутки ходит со старой повязкой. Эдак и воспалительный процесс может начаться. Всё необходимое капитан приобрёл в аптеке, но вот где это сделать, ответ был один: только в туалете поезда. Но не сейчас. Окровавленные бинты нужно будет куда-то спрятать: если у проводника появятся хоть малейшие сомнения, это приведёт к катастрофе. Тем более впереди ждала австрийская граница. Точнее, граница рейха.
Ким прикрыл глаза. Старков правильно сделал, что приказал нелегалу, проживающему в Стокгольме, взять билеты именно на этот поезд. Первым делом люди Берии перекроют, точнее, уже перекрыли, все подходы к водному, авиа-, авто– и железнодорожному транспорту. Он сам отметил двух парней, которые топтались по перрону. Но в чём и заключалась правильность решения полковника, те сконцентрировали своё внимание на местных поездах и на тех, что отъезжали в Швейцарию. Никто из них не мог подумать, что Ким кинется из огня да в полымя. Да, это был риск, но оправданный. В Швеции бы его нашли в течение нескольких суток. Это только на первый взгляд казалось, будто Швеция совсем не принимает участия в происходящих событиях. Страна буквально кишела представителями различных спецслужб воюющих между собой стран. А потому тут бы Кима вычислили в два счёта.
Нога нестерпимо ныла. Пока подавали состав, пришлось почти час стоять на платформе, читая газету. А после сделать вид, будто у тебя нет никакой раны. Лёгкой походкой пройти к вагону, так же легко взобраться по лесенке. При этом ощущая режущую боль, от которой хотелось выть.
«Ну, спасибо тебе, Андреев. Удружил. На всю жизнь память о встрече. И захочешь забыть, посмотришь на ногу – вспомнишь».
Состав качнуло, и боль снова обожгла ногу. «Скорее бы доехать до лесистой местности. Пройти в туалетную комнату, сделать перевязку, выбросить бинты в окно. И спать…»
Глеб Иванович посмотрел в щель, что открывала визуальный обзор к соседнему зданию. На улице никого не было. Два человека прошло за полчаса в обе стороны. И всё.
На душе отлегло. «Берия поверил. Ким ушёл. Нет, он ещё в поезде, но там его никто не посмеет задержать, даже если они и додумались, каким путём он станет уходить. Единственное, что они смогут с ним сделать в поезде, убить. Но тут всё в руках мальчишки. Сумеет выпутаться – бог с ним».
Рука опустилась к кобуре. Нащупала рукоять оружия. «Пора».
А душа вдруг засопротивлялась. «Куда спешишь? Зачем торопишься? Подожди. Будет завтра. Может, как-то можно всё решить иначе?»
А мозг ответил: «Все так думали, что будет иначе. Что ЭТО может произойти с кем угодно, только не с ним. И его жена так думала. Наверняка думала. Но ушла. Как некогда от него ушёл отец, мама, друзья».
И всё равно душа сопротивлялась: «Не смей. Ещё можно многое изменить. Нужно драться до последнего».
Да только мозг говорил об ином. Если не покончит с собой, рано или поздно он как-то, чем-то да выдаст себя. Это обязательно произойдёт. На этом провалилось большинство агентов. На мелочи. Предположим, захочется в туалет. Не станет же он испражняться прямо здесь, опускаться до скотского состояния? И в этот момент его кто-то увидит. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра. А по поводу любого подозрительного человека сам знаешь, куда сообщают. И тогда люди Берии его обязательно возьмут. И не факт, что он не сломается. Не выдаст маршрута Кима. А вместе с ним и Шилова. И потащит он вслед за собой двух мальчишек, которые ему доверились и которые сейчас уверены в том, что он их спас. И тогда всё вернётся на круги своя. Шилов окажется в руках Лаврентия Павловича. Из Кима вытряхнут всё, что тот знает. Его мать замордуют. И всё это произойдёт только по одной причине: что кто-то пожалел себя, струсил, ублажая надеждой на призрачное будущее…
Рука чекиста рванула пистолет из кобуры, поднесла к голове и силой вдавила ствол в висок…
Из оперативных сводок: «В течение 4 августа западнее города Резекне наши войска, с боями продвигаясь вперёд, заняли более 40 населённых пунктов. Северо-западнее и западнее города Каунас советские войска вели наступательные бои, в ходе которых заняли более 200 населённых пунктов. Юго-западнее и южнее города Мариамполь наши войска, преодолевая сопротивление противника, с боями заняли более 100 населённых пунктов.
Войска 1-го Белорусского фронта частью сил вели наступательные бои. 2-я танковая армия отражала атаки противника восточнее города Варшава».
– Том, – Букмастер стремительно вошёл в кабинет, с силой распахнув двери, – Тейлор только что сделал объезд города. Военные исчезли. Будто их и не было.
– Вы уверены? – Викерс как-то странно посмотрел на коллегу.
– Точнее не бывает. Простите, мне кажется или вам смешно?
– Джек, это смех сквозь слёзы. – Викерс прикрыл рот рукой.
– Не вижу ничего смешного.
– Бросьте. – Разведчик чуть успокоился. – Джек, нас поимели.
– В смысле?
– В самом прямом. Утром в Лондон поступило донесение из штаба Комаровского. От нашего человека. Так вот, Джек, присядьте. Думаю, вам это сообщение стоит выслушать сидя. Не знаю, что у Сталина на уме, но наш человек сообщил: русские стали возвращать обратно те части, что уже форсировали Вислу.
– То есть…
– Да, Джек, русские нас провели. Они не собираются помогать братьям-славянам. Так что, Комаровский может полностью овладевать столицей и быть её полноправным хозяином. На несколько дней. «Дядюшка Джо» нас на этот раз обыграл. Британия теперь находится в самом гадком положении, которое себе только можно представить. Ведь решение о восстании было принято в Лондоне.
– Миколайчиком!
– Бросьте! – Викерс отмахнулся. – Вы прекрасно знаете, как всё происходило на самом деле. Большевики провернули очень красивую комбинацию. Они заставили нас поверить в то, чего на самом деле не планировали. Заговор Жукова, Рокоссовского… – Голос Викерса противно взлетел вверх. – Бред! Не было никакого заговора! Нас обвели вокруг пальца! Нас заставили поверить во всё это, хотя на самом деле ничего не было! Блеф! Мы поверили в блеф! «Бульдог» в бешенстве, потому как русские полякам не собираются оказывать помощь, а мы не в состоянии помочь восставшим. В результате немцы вырежут всю Армию Крайову. А выиграют от всего этого одни большевики. Вот так-то, мой дорогой Букмастер! И теперь у нас одна проблема, одна головная боль: как сделать так, чтобы не помочь полякам и одновременно сохранить лицо?