И с некоторых пор Розалия стала эту карту прятать. Равно как и результаты анализов, УЗИ и рентгеновские снимки.
До последнего момента она не теряла надежды забеременеть. Мало ли что говорят врачи? Есть еще нетрадиционная медицина, в конце концов, случается чудо. Поэтому Розалия добросовестно отстояла огромную очередь в Храм Христа Спасителя, к чудотворному поясу Богородицы, побывала у Матроны, ползла на коленях к Стене Плача со своей записочкой, пока Юлий на своей, мужской половине просил понятно чего.
И кто сильнее? Кого Господь послушает? Розалия считала, что по справедливости наградить должны ее. Хотя бы так: «На-ешь-отстань»! Потому что она буквально измучила Господа своими молитвами. Ни на кого он не потратил столько времени, сколько на Розалию Хорькову. Да нет такого храма, где бы она не побывала, нет святыни, к которой не приложилась бы!
На-ешь-отстань!
«Хочу девочку… Маленькую девочку… Жить хочу».
Вот о чем она мечтала.
Штормовое предупреждение
Все складывалось как нельзя лучше. Вечером перезвонила Оксана, сказала, что договорилась на работе, ее отпустят пораньше.
– Понимаешь, лето, все в отпусках, – оправдывалась подруга. – Поэтому отгул мне никто не даст. Давай встретимся прямо в театре, в фойе у касс? А причешусь и подкрашусь я прямо на работе.
Ульяну такой вариант очень даже устраивал. Она ведь поедет в театр после того, как передаст Юлию пузырек с клофелином. Оксана молодец, не подвела!
Их дружба завязалась еще в институте, но тогда была без огонька, без желания делиться сокровенным, без ночных посиделок под бутылочку вина. Просто подружки, сокурсницы. Обе были молоды, влюблены, Оксана быстро выскочила замуж, Ульяна дождалась свою «выгодную партию». И обе, как выяснилось, прогадали.
На этом потом и сошлись. Их дружба подошла, как на дрожжах, на сочувствии и сопереживании. И теперь они на пару ели этот каравай, щедро смоченный слезами.
У Ульяны был муж-алкоголик, а подруга со своим развелась по причине неимоверной жадности супруга, устав выпрашивать деньги на каждую мелочь. Сначала долго молила о ребенке: скупердяй каждый раз надевал презерватив, причем самый дешевый, толстый. Кроме боли было еще разочарование, Оксане очень хотелось ребеночка. Когда же это, наконец, случилось, презерватив порвался (раз в жизни и палка стреляет!), Оксана поняла, что такое настоящий ад. Самая дешевая коляска, детская одежда только с распродажи, линючая, китайская, подозрительные игрушки, тоже с огромной скидкой, отвратительно воняющие памперсы: чего их так часто менять? Не выдержав, Оксана взяла сына и ушла на съемную квартиру.
Теперь Оксана одна воспитывала ребенка. Парень уже был взрослым, шестнадцать лет, и все подростковые проблемы обрушились на бедную женщину именно в тот момент, когда начались и проблемы с работой. Вместо того чтобы быть рядом с сыном, приходилось соглашаться на сверхурочные, на работу по выходным и командировки, лишь бы удержаться на хорошем месте. Пришел новый начальник со своей командой, и началась «охота на старых ведьм». Смазливые молоденькие ведьмочки из нового помета плотоядно облизывались и уже делили должности. Все они были наглые, беспринципные, готовые ради денег на все. Оксане приходилось молчать и терпеть. Вопрос был риторический:
– А жить на что?
Отец-скупердяй заявлял такую зарплату, что это были не алименты – слезы. Само собой, врал, но жадность не менее изобретательна, чем любовь или ненависть.
Оксана к подруге тянулась. На работе ей не с кем было поговорить о своих проблемах, да и некогда. Стоило только заикнуться, и ее тут же поймали бы за язык. Ах, тебе надо быть с сыном? Какие проблемы? Вот дверь, вот порог.
А лишний раз поговорить об Олежке, посоветоваться с умной женщиной, воспитавшей сына-отличника, никогда не помешает.
– Вот что ты такого с ним делала? – не унималась Оксана. – Почему он тянется к учебе? Моего за учебники не засадишь.
– Ничего не делала.
– Небось с уроками помогала? Репетитора нанимала? Заставляла своего Гришку английский зубрить?
– Нет, мы просто общались. Он сам учился.
– Везет же тебе! – с завистью говорила подруга. – А вот мой…
Ульяна терпеливо слушала. Неизвестно, что хуже, сын-двоечник дома или сын-отличник за океаном? «Тебе бы мои проблемы», – грустно думала она, кивая в ответ головой: да, да, да, понимаю… «А меня кто поймет?» Свидания по скайпу, огромная разница во времени. Там день, здесь ночь, непонятно: когда звонить? Когда у сына есть время?
Сегодня Гриша позвонил сам. Ульяна была дома одна, обрадованный Жорик, которому не понадобилось идти в налоговую инспекцию, понесся в магазин, затариваться перед завтрашней поездкой на дачу. Утром ведь не продают. А Схованский не намерен был ждать, пока заветные полки со спиртным окажутся в свободном доступе.
Они могли поговорить без помех, мать и сын. Гриша сразу понял, что с мамой что-то происходит.
– Жаль, что ты не со мной, – грустно сказал он. – Ни разу не приехала. Отец денег не дает, да?
– Что ты, сынок! – как всегда, решила не расстраивать его Ульяна. – Я сама не хочу ехать. Как я могу оставить отца одного? Он напьется и забудет снять кастрюлю с плиты. Или выключить утюг. Спалит квартиру. Да и за бизнесом надо присмотреть. Отец ведь забудет платежки заполнить. Он такой… Неделовой. Мое присутствие здесь просто необходимо. Я сама не хочу ехать. Точнее, не могу.
– Я все понимаю, мама, – внимательно посмотрел на нее Гриша. – Он просто пьет. Я стал неплохо зарабатывать. Ты могла бы приехать. Хочешь – насовсем. А этому все оставь. Все его мойки. Квартиру, дачу. Проживем как-нибудь.
– Где ты стал зарабатывать? – сразу насторожилась она.
– В автосервисе. Хозяин меня хвалит. Как-никак, я сын своего отца, – усмехнулся Гриша. – Видимо, это у меня в генах: разбираться в машинах. Мне сказали, что, если я буду работать постоянно, полную неделю, зарплату прибавят, плюс соцпакет. Я подумываю оставить учебу. Университет – это напряжно. Правильно сказал? – улыбнулся вдруг сын. – Стал забывать жаргонизмы. Мой русский делается каким-то академическим, что ли.
– Даже не думай бросать учебу! – резко сказала она. – Что значит – оставить Университет?! Из-за чего?!
– Из-за денег. Из-за тебя. Я же вижу, как ты мучаешься.
– Я не мучаюсь. Гриша, мне твой автосервис – что нож в сердце!
– Боишься, что стану пить? – усмехнулся он. – Нет, мама. Я на отца насмотрелся. Спиртное меня не привлекает. Я просто хочу работать и зарабатывать.
– Проблему денег я решу, – напряженно сказала она. – Но придется немного потерпеть. Совсем чуть-чуть.
– Я-то потерплю, – вздохнул сын. – Тебя жалко.
– Как твоя девушка? – быстро перевела разговор на другую тему Ульяна.
– С девушкой все нормально, – оживился он. – Когда-нибудь мы поженимся.
– Вот и хорошо.
Разговор с сыном оставил неприятный осадок в душе. Бросить Университет?! Ну нет! Она готова сто раз убить Схованского, лишь бы Гриша не бросал учебу! Из-за этой сволочи еще и у сына жизнь не заладится! Кем он будет там, в Америке, если не получит образование? Чернорабочим на подхвате? И это при его способностях! Сколько он Олимпиад выиграл? Ну уж нет…
Ульяна даже пожалела, что Жорика нет дома. Так хотелось закатить Схованскому скандал! Сказать, какая он сволочь и эгоист.
«Два дня потерпеть, – уговаривала она себя. – Только два дня. Сначала я – потом мне».
Это добавило ей решимости. Надо действовать, а не сидеть сложа руки. Грим, парик… Завтра утром Жорик уедет на дачу. Билеты в театр куплены, стоматолог нашелся. Проблемный зуб тоже имеется, конечно, он не болит, как Ульяна сказала мужу, но можно и соврать.
Она еще раз прокручивала в уме свои завтрашние действия. Вроде бы сюрпризов быть не должно.
…Против ожидания, спала она крепко, а проснувшись, чувствовала себя прекрасно. Мечта была совсем близко, рукой подать.
– Ты точно не можешь меня отвезти? – жалобно спросил Жорик. Вид у него был помятый. Раздача подарков прошла не на сухую.
– Нет. В полдень я иду к стоматологу.
– Ты мне назло это сделала! Могла бы денек потерпеть!
– Боишься – сиди дома.
– С тобой?! Ну уж нет! – он начал собираться.
Долго принимал душ, чистил зубы, брился. Потом пил кофе и вздыхал.
– Ладно, в случае чего – отмажусь, – решился, наконец, Схованский и поднял с пола тяжелую сумку, в которой звякнули бутылки. – Ты это… Не беспокой меня по всякой ерунде.
– Постараюсь.
«А вдруг он напьется до такого состояния, что не сможет ответить на телефонный звонок? – екнуло у нее сердце. – Нет, пить он будет сегодня, а завтра пойдет в баню. В пять он еще должен хоть что-то соображать. Должно же мне повезти!»
– Все, пока, – он посмотрел на нее как-то грустно.
Или ей показалось.
«Сегодня я вижу его в последний раз», – подумала Ульяна и подала мужу борсетку со словами:
– Права и документы на машину. Смотри не попади в аварию.
– С чего вдруг такая забота? – удивленно посмотрел на нее Схованский.
«Двадцать лет. Я прожила с ним двадцать лет… Нет, не жила, мучилась. Чтоб ты сдох!» – привычно подумала она и рявкнула:
– Выметайся! Мне тоже собираться надо!
– Узнаю свою Вавку-мерзавку! Сука! – и он со злостью бухнул дверью.
Вот теперь все.
До вечера она еле дотерпела. Визит к стоматологу не отнял у Ульяны много времени. Она намеренно хотела растянуть лечение на два дня.
– Странно, что болит, – сказал врач, внимательно выслушав жалобы клиентки и сделав осмотр полости рта. – Зуб мертвый. Я бы его не трогал, просто нарастил бы там, где он чуть-чуть откололся. Но если вы настаиваете…
– Нет-нет! Сверлите, ставьте временную пломбу, штифт. Он болит!
– Ну, хорошо…
Если клиентка хочет заплатить такие деньги, почему бы нет?
– Завтра сможете прийти? – спросил врач, закончив работу.
– Обязательно! За здоровьем надо следить.
– Все бы такими были, – с уважением сказал тот.