– Вот именно, – захныкала Женька. – Как ты могла так поступить со мной? Что я тебе плохого сделала?
– Это была твоя идея, – обиделась я. – Кто советовал: добавь страшненького, укокошь подругу, побольше трупов, читателям это нравится…
– Я была не права, – вздохнула Женька. – Совершенно ни к чему ее убивать… Далее ты объединяешься с ментом, который в большом горе по моей безвременной кончине роет носом землю, и вы всех выводите на чистую воду… но меня уже нет… А ты еще удивляешься, что я так ору. Это я все во сне увидела, весь твой дурацкий детектив, и поняла: кто-то решил претворить его в жизнь.
– Кому это нужно? – попыталась я придерживаться здравого смысла.
– Вокруг полно психов, маньяков и прочих чокнутых.
– Но чтобы воспроизвести роман, надо знать его содержание.
– Ну и что? Несколько человек его уже прочитали.
– Значит, надо искать среди тех, кто читал? – обрадовалась я, правда, неизвестно чему.
– Чего искать?
– Не чего, а кого: убийцу, естественно. Если мы разыщем его раньше, он не успеет тебя убить, то есть, я хотела сказать…
– Меня укокошил его подручный, твой спаситель.
– Он еще у нас не появился, – утешила я, – и мы можем пойти в милицию.
– И рассказать весь этот бред, – скривилась Женька. – Просто прийти и сказать: главный преступник – Козырев Николай Петрович. Он убил жену, зарыл ее в собственном саду, потом отправился со своей любовницей на курорт, выдав ее за супругу, а на отдыхе инсценировал несчастный случай. Любовница погибла, ее труп, который все считали трупом жены, сожгли – и концы, как говорится, в воду. Преступник не учел одного: любовник жены отправился на курорт вслед за ними и обнаружил подмену, оттого и пал жертвой бандита. Скажи, класс? Мы все это выложим, и Козырного отправят в тюрьму, а нас в психушку…
– Подожди, ты даже не знаешь, был ли женат этот Козырной. Может, мы зря нервничаем, может, все это лишь совпадения, то есть то, что уже случилось, совпадения, а остальное притянуто за уши…
– Либо ты умудрилась написать о том, что произошло на самом деле. – Тут Женька вздохнула и посмотрела на меня с состраданием. – Как тебя угораздило, скажи на милость? Либо кто-то спятил и решил с нами поиграть…
– Хорошо, – кивнула я, чувствуя, что потихоньку схожу с ума. – Давай прикинем, кто это может быть?
– Любой, прочитавший рукопись, – вздохнула подружка.
– Их не так много. Тебя и меня исключаем, мы не маньяки. Ипатов и члены литературного кружка…
– Ипатов, конечно, малость не в себе, уж очень рвется в гении, но чтоб вовсе съехать с катушек…
– А что, вполне возможно, – воодушевилась я. – Его пятнадцать лет не печатают, а он убежден в своей гениальности. Семьи у него нет, денег, кстати, тоже нет, сидит в этом дурацком литературном кружке, ему уже шестьдесят, а ничего не происходит. Он эксцентричен, очень самолюбив и мнит себя сверхчеловеком. Подходящая кандидатура.
– Ага, – кисло согласилась Женька. – Одна загвоздка: как он мог проделать все это? Например, вывезти труп Аверина из офиса. У него даже машины нет. Он что, вызвал такси?
– На плечах вынес, мужик он довольно крепкий…
– А женщина?
– Эта самая Ольга, она на нем просто помешана, а влюбленная женщина на многое способна.
– Чушь собачья. А как, по-твоему, он связан с Козыревым?
– Понятия не имею, – разозлилась я.
– Вот что, для начала займемся психоаналитиком, – кивнула Женька.
– Как мы займемся психоаналитиком, если не знаем, кто он?
– Это самая плевая проблема, – отмахнулась подружка. – Практикующих психоаналитиков в городе немного, Аверин человек богатый, значит, выбрал самого лучшего. А теперь вспомни, где наша Анька работает?
– О, черт, как же я забыла. Позвонить ей? – обрадовалась я.
– Спятила, – покачала головой подружка. – Три часа ночи. Этим займемся завтра. Мы должны найти убийцу раньше, чем он доберется до меня.
– До нас, – обиделась я.
– До меня, – посуровела Женька. – Ты в конце романа остаешься целехонька и даже выходишь замуж. За моего мента, между прочим.
– А может быть, взять и все рассказать этому самому менту? – всполошилась я. – Менту верить можно…
– Какой мент, дура?! – рявкнула Женька. – И я тебя умоляю: без гениальных идей. Речь идет о моей жизни, значит, я и решаю. Только попробуй сунуться к ментам. Толку ни на грош, а мы очень легко можем оказаться в психушке. Вот когда у нас появятся доказательства…
– А если не появятся? – усомнилась я.
– Появятся, – заверила Женька. – Тащи валерьянки, спать надо, завтра тяжелый день.
– Может, лучше коньяка? – предложила я.
– Нет. На все время операции ни капли алкоголя. И еще, дашь мне свою машину, где она, кстати?
– У Пашки, он сцепление ремонтирует…
– Завтра заберешь.
– Ни за что, – собрав всю силу воли, отрезала я, а Женька укоризненно покачала головой:
– И не стыдно тебе жмотничать, когда речь идет о моей жизни. А еще подруга, называется…
– Ладно, бери, – вздохнула я. – Только если ты ее разобьешь…
– Смотри, накаркаешь…
Я прикусила язык и принесла валерьянки.
То ли она не подействовала, то ли мысль о машине, которую придется доверить Женьке, вгоняла в тоску, но уснула я только под утро. Мне снились ходячие трупы с ножами в спине, поэтому звонку будильника я порадовалась, потрясла головой, сказала «уф» и отправилась в ванную.
Женька пила в кухне кофе.
– Отпросись с работы! – крикнула она мне вдогонку, я выглянула из-за двери и заявила:
– Вчерашние бредни забудь. Особенно ту часть, где говорилось о моей машине. Все это белая горячка.
Я выпила кофе, оделась с особой тщательностью, не реагируя на Женькино стремление вернуть разговор ко вчерашней теме, и совсем было собралась покинуть квартиру, когда раздался телефонный звонок. Я сняла трубку и услышала приятный мужской голос:
– Здравствуйте. Могу я поговорить с Анфисой Львовной?
– Я слушаю, – ответила я и вдруг испугалась неизвестно чего, сердце застучало с невероятной скоростью, а голос предательски дрогнул.
– Моя фамилия Ярцев. Вы не могли бы подъехать… – Далее я мало что слышала, потому что Женька, припав ухом к трубке, зловеще прошептала:
– А вот и мент появился.
Все пять чувств у меня начисто отшибло. Правда, я смогла пролепетать: «В чем дело?», опять-таки ничего не поняла в его ответе, получила от Женьки пинок и сказала:
– Да, я подъеду… в котором часу?
Женька повесила трубку, а я стояла, вытянувшись по струнке и тараща на нее глаза.
– Что ты стоишь как пень? – возмутилась подружка, уперев руки в бока. – Иди. Тебе добираться минут тридцать, а он ждет к десяти.
– Кто ждет? – поинтересовалась я.
– Мент. Кто тебе звонил, по-твоему? Он занимается расследованием обстоятельств гибели Аверина.
– Выходит, они знают, что его убили? – обрадовалась я.
– Так тебе менты и скажут, чего знают. Хитрить начнут. А ты о трупе помалкивай.
– Как же…
– Помалкивай, я не хочу на тот свет. Тебе хорошо, ты замуж выйдешь, а мне что прикажешь? Короче, ты ничего не видела, ничего не знаешь. Ври близко к правде, то есть рассказывай все как было минус труп. Шагай.
– Я не могу, – честно созналась я.
– Шагать или врать?
– И то и другое. Дай мне валерьянки. Возьму такси и к этому менту успею, в крайнем случае опоздаю. Женщины всегда опаздывают, их вовремя никто и не ждет. А мне надо прийти в себя.
Но прийти в себя не получилось. На негнущихся ногах я покинула квартиру, села в такси и отправилась по адресу, который Женька предупредительно написала мне на бумажке. Я сунула ее водителю, прикрыла глаза и попыталась не лишиться чувств. А что, если Женька права и какой-то псих действительно все это подстроил?
Я вошла в фойе, выкрашенное ядовито-зеленой краской, и замерла строго посередине. Вертела головой и пыталась сообразить, куда хочу попасть.
– Девушка, кто вам нужен? – окрикнул меня дежурный, и я потопала к его столу, обреченно проронив:
– Мне… – Мысленно махнула рукой и сунула парню Женькину бумажку.
– Вам на второй этаж, девятнадцатый кабинет. Как подниметесь, налево.
– Спасибо. – Я уже сделала шаг, потом повернулась и спросила: – А он молодой?
– Кто? – не понял дежурный.
– Ну… Ярцев этот?
Парень посмотрел с недоумением, потом раздвинул рот до ушей и заявил:
– Молодой и неженатый. – Точно делал мне подарок.
Я вздохнула и стала подниматься по лестнице. Если бы этот Ярцев был мужчиной в возрасте, я послала бы к черту все Женькины домыслы и, может быть, даже успокоилась, потому что с какой такой стати мне выходить за старика? Уж одно то, что он мент, никуда не годится, потому как зарплата у него вряд ли приличная, а я довольно корыстна. Старик, да еще и без денег, это точно не для меня, значит, мужем моим он не станет, следовательно, все, что мы вчера навыдумывали, ужасная глупость и… Я постучала в дверь с номером 19, услышала «да» и вошла. Молодой мужчина, сидевший за столом, поднял голову от бумаг, посмотрел на меня, торопливо поднялся и сказал:
– Здравствуйте. Вы Анфиса Львовна? Садитесь, пожалуйста.
Я кивнула, села и уставилась на него. Как-никак, а мне, по дурацкой Женькиной теории, идти за него замуж.
Особых изъянов у него не было, но и не очень порадовал, если честно. Он был блондин, а блондины нравятся Женьке и уж вовсе не мне. Тут я не к месту вспомнила, что сначала этот тип должен влюбиться в Женьку, а уж потом, когда ее не станет… тьфу ты, черт! В этот момент я еще кое-что сообразила и едва не рухнула со стула. Выше среднего роста, широкоплечий, блондин, тонкий с горбинкой нос, густые брови, подбородок с ямочкой, чувственные губы… Описание внешности, которой я наградила мента в романе, вполне соответствовало мужчине, сидевшему напротив. Насчет роста точно сказать не могу, но он явно не коротышка и не великан.
– Как вас зовут? – брякнула я.
– Сергей Витальевич, – ответил он поспешно, а я с облегчением вздохнула: моего персонажа звали Сашей.