– А вы Анфисе кто будете?
– Я? Подруга. А вы?
– Как бы это сказать… – Он поскреб бритый затылок и уставился на меня.
– Он меня спас, – пояснила я, внезапно обнаружив у себя дар речи. – А теперь живет, как видишь. Стирает белье и варит пельмени.
– Убрался и в магазин сходил, – обрадовался он и добавил с чувством глубокого удовлетворения: – Я хозяйственный.
– Ага. Только-только из запоя вышел.
– Чего ты, Анфиса? Я ж объяснял: был повод. И что это за запой, на три-то дня? – Он опять исчез в кухне и вскоре позвал нас есть пельмени.
– Вы тут надолго? – решила я разведать обстановку.
– На всю жизнь, – серьезно заявил он. – В ближайшее время командировок не ожидается, я в отпуске, короче, отдыхаю.
– В этой квартире? – уточнила я.
– Если ты хочешь куда-нибудь съездить, только скажи. Ты отпуск отгуляла? Махнем на море? Можно на машине, у меня «девятка», год назад купил, а так и не поездил. Или лучше самолетом?
– Он псих, – обрадовалась я. Женька тоже обрадовалась и кивнула.
– Почему псих? – обиделся Роман Андреевич. – Если б я тебя зимой на юг звал, тогда другое дело…
– Пельмени вкусные, – хмыкнула Женька, и мы замолчали.
Мысли в моей голове скакали, как блохи, но одна была настойчивее всех: как этот тип умудрился запомнить мое имя, ведь пьян был в стельку…
Женька, съев свою порцию, удалилась в ванную. Проводив ее взглядом, Роман Андреевич шепнул:
– Не злись, ладно? Я ж хотел как лучше. Вчера по пьяному делу дал маху, в смысле уснул… по-дурацки получилось. Давай дружить, а?
Меня просто оторопь взяла.
– Чокнулся совсем. Зачем ты мне нужен?
– Я хороший, – совершенно серьезно сказал он. – Ты, главное, успокойся, приглядись ко мне получше и сама увидишь…
Тут раздался телефонный звонок, я сняла трубку и услышала пьяный мужской голос:
– Здрасьте. Чем занимается красивая девушка?
– А вам какое дело? – поинтересовалась я.
Мужчина кашлянул и подхалимски спросил:
– Наш майор у вас?
– Сидит тут какой-то псих здоровущий…
– Здоровущий, значит, наш, – невероятно обрадовались на том конце провода.
– Хотите с ним поговорить?
– Не-а, он вообще-то не велел звонить… Передайте, ежели что, пусть подгребает в сауну на Могилевского, мы там Пашкину звездочку обмываем.
Я швырнула трубку и сказала Роману Андреевичу, настороженно шевелящему ушами:
– Гребите в сауну, Пашкину звездочку обмывать.
– Больно надо, – усмехнулся он. – Пашка ее вторую неделю обмывает.
– Анфиса! – заорала Женька из ванной, я вскочила и с перепугу кинулась к ней.
– Чего ты орешь? – зашипела я, заглядывая в ванную.
– Как фамилия этого типа?
– Какого?
– О господи, того, что на кухне сидит!
– Громов. На что тебе его фамилия?
Женька уставилась в потолок, а потом заявила:
– Пойду-ка я твою соседку проведаю, давненько не виделись.
– Кругом одни чокнутые, – вздохнула я, вернулась в кухню и с горя съела тарелку пельменей.
– Анфиса, пойдем в кино? – предложил Роман Андреевич.
– Спятил совсем, – проворчала я и хотела съесть еще порцию, но вовремя от этой идеи отказалась: что обо мне человек подумает?
Минут через двадцать вернулась Женька, физиономия ее буквально сияла, так что я даже растерялась, поскольку повода для этого не видела.
– Анфиса, – пропела она ласково, – можно тебя на минутку? А Роман Андреевич пока посуду помоет.
– Я с удовольствием, – отозвался тот и кинулся к мойке, а я побрела в комнату.
Женька закрыла дверь и звенящим от счастья голосом сообщила:
– Я позвонила Никодимову.
– И что? – поинтересовалась я, пытаясь вспомнить, кто такой Никодимов.
– Этот с кухни – майор, точно?
– Ну…
– А Никодимов сказал, быть ему подполковником.
– Мне-то что с этого? – чуть не заорала я. Женька прижала ладонь к моим губам, вопль получился негромкий, но зловещий.
– С того, что он настоящий. И по описанию подходит. Никодимов сказал: «Ромку ни с кем не спутаешь». Уж что верно, то верно. Из командировки он вернулся три дня назад. Соображаешь?
– Нет, – честно сказала я.
– Что ж ты глупая такая? Он не может быть замешан, то есть он не убийца.
– Я рада. И что?
– Анфиса, – перешла Женька на ласковый шепот, – давай его оставим?
– Где?
– В квартире, конечно. Он хозяйственный, пельмени ляпает, и здоровущий – страсть. С таким не страшно. Опять же почти подполковник и в этом деле чист.
– Он же не собака, – растерялась я. – Что значит «оставить»?
– Пусть поживет маленько, ну чего ты, Анфиса…
– Пусть он в твоей квартире живет, – отрезала я.
– Вот ты какая… Конечно, не тебя должны укокошить, а моя жизнь ничего не значит, – заключила подружка.
В этот момент в дверь позвонили, и мы разом вздрогнули, отчего-то испугались и, стоя на месте, продолжали таращиться друг на друга, а Роман Андреевич, топая как слон, пошел открывать. Тут я опомнилась и кинулась следом, но опоздала: на пороге стоял Толик с очередным букетом и с некоторым испугом взирал на нашего нового жильца. Сам жилец, по-прежнему в шортах, майке и наколке, спросил сурово:
– Кого надо, дядя?
– Э-э, – начал Толик, я выпорхнула вперед и пробормотала:
– Добрый вечер.
– Ехал мимо, – смущенно сказал он. – Надо было позвонить. Извини.
– Цветы Анфисе? – ткнув пальцем в букет, спросил Роман Андреевич.
– Да, – совершенно растерялся Толик.
– Давайте, – кивнул жилец, сграбастал букет и потопал на кухню.
– Проходи, – промямлила я.
– Ага, – влезла Женька, ухватила проходящего мимо Романа Андреевича с вазой в руках и представила: – Вот, знакомьтесь, это Ромашка, друг, Анфисин, разумеется. У меня таких друзей сроду не было. Прибыл из командировки, теперь здесь живет.
– Очень приятно, – кивнул Толик, не подавая руки, и шагнул назад через порог. – Извините.
– Заходи, ежели что, – пробасил Роман Андреевич. – За цветочки спасибо.
Дверь захлопнулась, а я едва не заревела. Роман Андреевич с вазой и букетом дипломатично скрылся в комнате.
– Чего ты пнем стоишь? – заволновалась Женька. – Слава богу, мы теперь избавились от этого убийцы. Пусть знает, у нас надежная охрана.
– Он мне нравился, – пролепетала я. – И он меня спас.
– Нравился… А обо мне ты подумала? Если наш майор не убийца, ослу ясно, что укокошит меня Толик. А Ромашка тебя тоже спас… И вообще, он парень неплохой. Великоват немного, но к этому можно привыкнуть. Главное, что от этого гада избавились.
– От одного избавились, – разозлилась я, – а другой теперь здесь живет.
– Вот и хорошо. Хочешь, валерьянки накапаю? Чего ты так разволновалась? Ромашка! – гаркнула Женька на всю квартиру. – Ставь чайник, Анфиса чаевничать желают…
Оставшуюся часть вечера мы смотрели телевизор, а в одиннадцать легли спать. Мы с Женькой устроились на диване, а Роман Андреевич на полу. Правда, Женькиными стараниями ложе ему соорудили довольно удобное. Наш бравый майор через пять минут крепко спал, а я крутилась с боку на бок и не могла взять в толк, как такое могло со мной произойти?
– Хватит ерзать, – сонно сказала Женька. – Толик тебе не пара.
– А кто мне пара? Этот гоблин?
– Он защитник Отечества, между прочим, и, если присмотреться, симпатичный. Почти. Пословицу слыхала: с лица воду не пить, или что-то в этом роде. А Толик форменный бандит, хоть рожа у него, конечно, ничего.
– Толик интеллигентный молодой человек.
– И мой убийца, – хмыкнула Женька.
Я вскочила и почти прорыдала, трагически заламывая руки:
– Нет, это невыносимо… он еще и храпит. Что, черт возьми, этот гад делает в моей квартире?
– Заткнись, – нахмурилась Женька. Только я собралась достойно ответить и напомнить, что мы в моей квартире, как Женька вдруг прошептала: – Слышишь?
Я замерла и навострила уши. Со стороны прихожей доносился подозрительный шорох, точно кто-то спьяну пытался вставить ключ в замок.
– О господи, – пролепетала я, приложив руку к груди, а потом рухнула на ложе Романа Андреевича. – Рома, – позвала я тихонечко. На счастье, сон на трезвую голову был у него не столь крепок, он открыл глаза, посмотрел на меня и вдруг заулыбался. – Рома, у тебя пистолет есть? – прошептала я.
– Здесь? – слегка обалдев, поинтересовался он через полминуты. – На что он мне?
– Рома, к нам кто-то лезет, то есть пытается открыть дверь.
– А… – Роман Андреевич зевнул, но вдруг нахмурился и даже насторожился. – А кого мы ждем? – спросил он, поспешно натягивая брюки.
– В том-то и дело, что никого. Рома, возьми хотя бы вазу, она тяжелая…
К этому моменту наш жилец уже выпорхнул в прихожую, причем совершенно бесшумно. Я перебралась на диван, мы с Женькой вцепились друг в друга мертвой хваткой и приготовились умереть, не сходя с этого места. Щелкнул замок, со скрипом открылась входная дверь, и тут же хлопнула подъездная. Топот под окном, звук отъезжающей машины, и… все стихло. Примерно через минуту замок опять щелкнул, и появился Роман Андреевич.
– Удрал, гад, – заявил он с чувством глубочайшего разочарования. – На углу его тачка ждала. Между прочим, без номеров. – В этом месте Ромашка оглядел комнату и с некоторым недоумением добавил: – А чего им здесь надо?
– Неделю назад соседей обворовали, – торопливо ответила Женька. – А теперь вот нас…
– Вряд ли они еще раз сунутся, – заявил Роман Андреевич, подумал и хмуро заметил: – Грабители какие-то чудные.
Мы переглянулись и дружно потрусили пить валерьянку.
– Что я тебе говорила? – зашептала Женька. – Хорошо, Ромик с нами. Надо ему сказать, чтоб пистолет притащил. Или автомат.
– Лучше пушку, – подсказала я.
– Ничего смешного… А все ты: больше попыток не делали… накаркала, одним словом.
– Может, это вправду грабители? – помечтала я.
– Конечно. Пошли спать. Завтра начнем активно искать пропавших без вести. Надо этих типов опередить и сдать правосудию, не то и вправду укокошат.