Мы вернулись в комнату. Роман Андреевич уже устроился на своем ложе и разглядывал потолок.
– Ромочка, – спросила я, – тебе на полу удобно?
– Очень, – кивнул он.
– А от балкона не дует?
– Не-а, нормально.
– Я вот что подумала: может, стоит твою раскладушку сюда перевезти? На ней бы спала Женька, я на сдвинутых креслах, а ты на диване, все-таки мне не нравится, что ты спишь на полу…
– У меня тоже раскладушка есть, – порадовала Женька. – Так что кресла сдвигать не придется. Две раскладушки вполне поместятся.
Ромик поднял голову, посмотрел на нас и согласно кивнул:
– Завтра возьму машину, и решим с раскладушками.
– Вот и хорошо, – вздохнула я, легла на спину, сложила ручки на груди и подумала: «Ну и что, что он похож на гоблина, зато с тремя хулиганами разделался в пять секунд и оружие у него есть… С Ромашкой не пропадем».
Как известно, днем человека испугать гораздо сложнее, чем ночью, поэтому, сидя на следующий день на работе, я вновь подумала о Толике и загрустила. Такой милый молодой человек, к тому же спас меня… Номер его телефона я переписала в записную книжку и теперь с вожделением на нее поглядывала. Потом решительно набрала номер. Я провожу следственный эксперимент: если он действительно Женькин убийца, значит, несмотря на вчерашнее, моему звонку обрадуется, а если он пошлет меня к черту, значит, Женька дура, а я ворона…
– Анатолия Сергеевича, пожалуйста, – попросила я и едва не лишилась чувств, услышав его голос. Сердце стучало в горле, а руки противно дрожали. – Извини, это Анфиса, я хотела… я… – Тут мой словарный запас в очередной раз истощился, я мысленно обругала себя идиоткой и, собравшись с силами, брякнула: – Это совсем не то, что ты мог подумать.
– Да? – строго спросил Толик.
– Да… то есть это действительно мой друг. Он приехал из командировки, а в его квартире ремонт, ему негде жить. И мы вообще сейчас живем все вместе, то есть втроем, то есть с подругой и этим другом, потому что у нее тоже проблемы с квартирой. – «Дура», – констатировала я по окончании своей речи, пролепетала «извини» и собралась бросить трубку, но Толик сказал:
– Я рад, что ты позвонила. Если честно, я себе места не находил. Даже самому удивительно… в общем, я очень рад… и… мы могли бы встретиться?
– Конечно, – обрадовалась я и тут же прикусила язык: после работы мы с гоблином, то есть с Ромашкой, собрались ехать за раскладушками. – Когда? – поправилась я.
– А что, если сейчас?
– Отлично, – перевела я дух.
– Я за тобой заеду минут через пятнадцать. Хорошо?
Верка раздвинула рот до ушей.
– Сматываешься?
– Ага, пока нет Дениса. Вернется раньше меня, придумай что-нибудь?
– Само собой. У тебя роман, да? Это тот, что в прошлый раз приезжал? Откуда он вообще взялся? А замуж ты собираешься?
– Конечно, а ты будешь у меня свидетелем, – заверила я и поторопилась исчезнуть.
Я ожидала Толика минут через пять, но, выйдя на улицу, с некоторым изумлением обнаружила его машину. Сам Толик незамедлительно возник рядом со мной. В лице его читалось такое счастье, что это разом всколыхнуло мои подозрения: как-никак, а он возможный Женькин убийца. Толик предупредительно распахнул передо мной дверь «Тойоты», при этом он явно волновался, руки его заметно дрожали. Я, конечно, тоже волновалась, но не до такой же степени. Выходит, права подружка: Толик совсем непрост, и его появление… А что, если этой ночью к нам пытался проникнуть именно он?
– Как спалось? – брякнула я. – То есть я хотела… – Ну надо же, ума у меня совсем не осталось.
Пока я ругала себя последними словами, машина неожиданно остановилась, я с некоторым удивлением уставилась в окно и обнаружила себя во дворе десятиэтажного дома с башней в центре, дом выглядел очень респектабельно, а Толик взволнованно и неуверенно сообщил:
– Это мой дом. Первый подъезд, второй этаж. Лоджия и четыре окна с этой стороны… – Я кивнула, не зная, что ответить, Толик облизнул губы и сказал: – Может быть, зайдем на полчаса? У меня есть пирожные и… Конечно, мы бы могли поехать в ресторан, но я подумал… – Он окончательно запутался, а я почувствовала что-то вроде сострадания, широко улыбнулась и с готовностью покинула машину.
Через пять минут мы уже стояли в огромном холле и нервно озирались. Я – потому что после своей хрущевки побаивалась обширных пространств, из-за чего переживал Толик, осталось неясным.
– Хочешь посмотреть квартиру? – предложил он.
– Да, пожалуй.
Квартира оказалась четырехкомнатной, общей площадью двести метров (о метраже я не спрашивала, просто прикинула на глаз). В огромной кухне совершенно потерялся ореховый гарнитур, гостиная без мебели, заглядывать в спальню я сочла неприличным, хотя Толик и предлагал, третья комната тоже щеголяла пустыми стенами, а четвертая была кабинетом. Очень уютным, к слову сказать.
– Я только месяц назад переехал, – пояснил Толик. – Надо заняться мебелью, и вообще… а времени нет.
– Хорошая квартира, – заметила я, устраиваясь в кресле в кабинете Толика.
– Да, конечно, для меня это немного дороговато, но надо смотреть в будущее… – В этом месте он как-то странно взглянул на меня, а я торопливо кивнула. – Посиди здесь, – несколько суетливо попросил он. – Я сейчас, одну минутку. – И бросился в направлении кухни, оставив дверь открытой. Саму кухню отсюда я видеть не могла, только коридор. Толик чем-то гремел в той стороне и говорил очень громко, в пустой квартире голос его напоминал раскаты грома. Я время от времени что-то орала в ответ, но односложно, потому что напрягаться не люблю.
От нечего делать я стала разглядывать предметы на его столе: стандартный офисный набор, ручка «Паркер» в футляре с дарственной надписью: «Анатолию от мамы в день двадцатипятилетия», стопка бумаг справа… и при этом пыталась отгадать, чем занимается Толик, не в данный момент, конечно, а вообще. Проще было бы спросить, это я и собиралась сделать через некоторое время, но и свои мозги не грех потренировать. Я заглянула в бумаги на столе, они касались какой-то неведомой мне фирмы, несколько циркуляров в папках-файлах, и вдруг… То, что я пережила в это мгновение, словами не передать. Могу сказать только, что я буквально остолбенела, потом едва не тюкнулась лбом о блестящую поверхность стола, потому что передо мной лежал большой конверт с адресом юридической конторы, а в конверте моя рукопись. Я могла полюбоваться титульным листом: «Анна Асадова. Убийство в доме с колоннами. Детектив». Выходит, Женька права и появление Толика не случайность? Он наш враг и, вполне возможно, готовится укокошить подружку. А что, если он и меня укокошит? Привез в квартиру, по виду нежилую, хряснет по голове чем-нибудь тяжелым, и мой несчастный труп будет лежать здесь никем не найденный. Или еще хуже: меня разрежут на кусочки и разбросают по всем помойкам. В этом месте я совсем было собралась рухнуть в обморок, но в кабинете появился Толик, толкая перед собой сервировочный стол, а я сообразила, что сижу дура дурой и проклятущий конверт красуется передо мной. Толик, мило улыбаясь, подкатил столик к дивану и сказал весело:
– Прошу.
Мне, разумеется, было не до веселья, очень хотелось заорать «караул!» и кинуться со всех ног отсюда, сшибая на своем пути столики и Толиков.
– У меня совершенно необыкновенный чай, – продолжал болтать главный подозреваемый. – Уверен, тебе понравится… – Тут взгляд Толика упал на конверт, но особых перемен в его физиономии это почему-то не вызвало, точнее, он вроде бы вовсе не придал появлению рукописи никакого значения, улыбнулся и неуверенно произнес: – Я думаю, на диване нам будет удобнее.
На всякий случай я повертела конверт в руке, чтобы убедиться в том, что Толик его видит, но и после этого он думал только о диване. Я улыбнулась в ответ и пересела. Диван в самом деле нравился мне больше, чем кресло: он стоял вплотную к стене, и подобраться ко мне сзади потенциальный убийца никак не мог.
– Ты работаешь литературным агентом? – с самой лучшей своей улыбкой спросила я.
Толик на мгновение смешался, потом ответил:
– Нет. Я адвокат. Наш офис на Ворошилова.
– Это в бывшем райкоме партии?
– Да, – обрадовался он.
Разумеется, Русанов Анатолий Сергеевич и есть тот самый адвокат, которому Аверин послал рукопись. Могла бы и раньше догадаться или хотя бы поинтересоваться фамилией своего спасителя. Что-то он очень спокоен… должно быть, хороший актер, а может, он твердо решил меня укокошить и теперь ему все равно, догадалась я или нет. Я посмотрела на Толика с подозрением, он в ответ улыбнулся, а я спросила:
– А что это за рукопись на столе? Детектив, кажется… Извини, что я копалась в твоих бумагах, дурная привычка совать свой нос…
– Ради бога, – легко засмеялся он. – Здесь нет ничего секретного. А рукопись эта пришла по почте в контору на мое имя. Довольно странно, не правда ли? Обратного адреса нет, вообще ничего такого, никакой возможности связаться с автором. Я пытался найти эту Анну Асадову по телефонному справочнику, но, похоже, это псевдоним, по крайней мере никто не признался, что рукопись принадлежит ей, я имею в виду женщин, которым звонил.
– А ты читал рукопись? – вкрадчиво поинтересовалась я.
– Если честно, нет. Терпеть не могу детективы. К тому же я так и не понял, с какой стати мне ее прислали? Ни сопроводительного письма, ни простой записки… Чепуха какая-то, одним словом. Впрочем, может быть, автор все же объявится, и я смогу узнать, в чем тут дело.
– А вдруг ты прочитаешь, и тебе все станет ясно?
Толик поморщился.
– У меня нет времени на подобную ерунду.
Далее продолжать разговор на эту тему было бессмысленно, я немного успокоилась, ровно настолько, чтобы съесть два пирожных и выпить чаю, но бдительности все же не теряла. Очень возможно, что этот тип просто морочит мне голову.
Несмотря на тревожные мысли, чаепитие вполне удалось. Я три раза подряд посмотрела на часы, и Толик наконец обратил на это внимание.