– Баба моя давала, да что толку? Звонили несколько раз, потом сестра из Перми звонила, вроде Галька к ней нарисовалась, баба-то моя поехала, но та уж дальше утекла. Только деньги на ветер выбросила, билеты нынче кусаются… Чего ее искать? – неожиданно рассвирепел он. – Зима придет, и сама объявится. Говорю: совсем она непутевая.
– А супруга ваша дома? – поинтересовалась я.
– Нету. Работает, на дежурстве она. Завтра с утра приходите, ежели что…
– А когда она в Пермь ездила? – всполошилась Женька.
– Да вот в среду вернулась. В субботу ей сеструха позвонила, в воскресенье она отправилась, а в среду назад…
Стало ясно: непутевая Галина, которая в субботу еще была жива и здорова, нам не подходит. Мы торопливо простились и покинули квартиру.
– Так мы никогда ничего не найдем, – нахмурилась я.
– Надо верить в удачу. И не кисни по пустякам, журналистский хлеб несладок…
Роман Андреевич терпеливо ждал в машине, почитывая журнальчик.
– Все? – слегка удивился он.
– Какой шустрый, – хмыкнула Женька. – У нас еще три адреса. Подрядился, так вози.
– Да я с удовольствием, – хмыкнул Роман Андреевич, отбрасывая журнал.
– Давай-ка к Пироговой Татьяне Матвеевне наведаемся, – сказала Женька, продемонстрировала мне ее фото и тут же ткнула пальцем в фотографию Стеллы. Налицо было определенное сходство: возраст, цвет и длина волос.
– Едем, – неожиданно воодушевилась я, Женька назвала адрес, а Ромашка лихо рванул с места.
Женька пылала энтузиазмом, и вскоре оказалось, что не зря… Но лучше все по порядку.
Мы прибыли к типовой пятиэтажке и, обнаружив над подъездной дверью нужный номер квартиры, поднялись на третий этаж, позвонили, глядя на обшарпанную дверь и стараясь представить, что нас ждет. Дверь открылась, и мы увидели девушку лет двадцати семи в розовом домашнем халате. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: перед нами та самая пропавшая без вести Пирогова Татьяна. Я, признаться, растерялась, а Женька, сунув ей под нос свое удостоверение, нахально внедрилась в квартиру. После этого было довольно глупо стоять на пороге, и я тоже вошла.
– Вы Пирогова Татьяна Матвеевна? – строго спросила Женька.
– Я, – испуганно кивнула девушка. – А чего такое?
– Поговорить надо. Вы одна?
– Одна…
– Может, мы пройдем?
– Проходите, – растерянно кивнула хозяйка и провела нас в крохотную комнатку, метров одиннадцать, не больше. Правда, здесь было довольно уютно. Мы с удобствами устроились на диване, девушка забралась в кресло, продолжая взирать на нас с испугом. – Чего случилось-то? – спросила она плаксиво.
– Месяц назад в газете было объявление о вашем розыске.
– Ну и чего? – не поняла она.
– Хотелось бы знать, как вы нашлись.
– Да я и не терялась. – Девушка заметно успокоилась, извлекла пачку сигарет и нам предложила: – Будете?
– Нет, спасибо, – разом ответили мы, потому что проповедовали здоровый образ жизни и третий год собирались бегать трусцой.
– А я закурю… Малость сдрейфила я, как вас увидела. Думала, хахаля моего жена с подругой. Давно грозится мне волосы выдрать. – Татьяна хихикнула и весело посмотрела на нас.
– Вы нам про свое исчезновение расскажите, – напомнила Женька.
– Да это соседка моя, Нинка, шум подняла. Мы на пару квартиру снимаем, у нее большая комната, а у меня вот эта. Нинка учится в колледже, а еще в Пассаже манекенщицей подрабатывает, в общем, вся из себя и шибко умная. Вот и сунулась куда не просят… – Татьяна кашлянула, затушила сигарету и наконец объяснила, что произошло: – Мужик у меня, старше на семь лет, женатый, конечно, дальнобойщиком пашет. Заезжает ко мне как-то на работу и говорит: «Я в Одессу на неделю, махнем со мной?» А я на море сроду не была, а тут, считай, бесплатно и дорога, и жилье, а главное – неделю вместе, и он к жене не спешит. Ну, я плюнула и, в чем была, с ним поехала, чтоб не передумал, пока я вещички собирать буду. Работала я нянькой в детском саду, и мне на работу эту… сами понимаете. В общем, прямо из детского сада и смоталась, никому ничего не сказав, не до того было. А Нинка, дура, меня хватилась. Вещички мои на месте, с работы не вернулась. Давай в детский сад звонить, ей там говорят: как ушла три дня назад в половине шестого, так и нет ее. Ну, она и поперлась в милицию, а потом в газету. Удружила, стерва. Я когда приехала, хорошо хоть мамка с папкой коньки не отбросили, я сама из Кургана, так они в такую даль притащились… – Татьяна покачала головой и даже вздохнула, видно, встреча с мамкой и папкой была не из приятных. – Но, что ни делается, все к лучшему. Родители мне на радостях шубу купили, а мой-то к себе диспетчером устроил, все лучше, чем в няньках.
– Значит, ваша соседка подняла шум совершенно напрасно? – подытожила я.
– Точно. Забеспокоилась, хоть никто ее об этом не просил, и, что самое смешное, сама взяла и пропала. Дня через два, как я вернулась.
Мы с Женькой переглянулись в крайнем недоумении.
– И давно это было?
– Сейчас скажу… четвертого июля. Точно.
– А вы об этом куда-нибудь сообщили?
– Что я, дура? Людей попусту баламутить? Ясно, с хахалем смылась. Я его один раз видела, крутой и уж точно женатый. Такие всегда женатые. Высокий, правда, лысый, хотя сейчас лысые в моде, костюм на нем клевый, и стоял он рядом с «Мерседесом», Серега сказал: «шестисотый». Мы с моим как раз мимо Пассажа ехали, не у самого Пассажа, а сзади, улочка там такая… тихая. Едем и видим: Нинка чешет, радостная, и к «Мерседесу» этому, а ухажер ее из тачки вышел, ждет. Нинка, конечно, девка красивая, но все равно обидно.
– Почти месяц ее нет, и никто не побеспокоился?
– В колледже каникулы, и в Пассаже сейчас работы никакой, а сама она из Воркуты, мать вроде замуж вышла… в общем, не до Нинки. Да она с крутым отдыхать укатила: рубль за сто. Чемодана нет и тряпок, что получше, мы ж комнаты не запираем, я сначала тоже забеспокоилась и вещи проверила. Купальника нет и желтого сарафана. Точно, на югах загорает, а может, и за границей, у нее загранпаспорт был. У крутых все круто, вот вернется, расскажет…
– А никто из мужчин ею не интересовался?
– Было дело, – кивнула Татьяна. – Недели две назад пришел один, говорит, из колледжа, мордастый такой, спрашивал Нинку. Ну я ему: уехала куда-то, а куда да с кем, не знаю. А он мне: книжку она взяла, нужна ему книжка, библиотечная вроде. Такой правильный парень, хоть по морде ни в жизнь не скажешь, что он книжки читает. Надоел до смерти. Я ему и сказала: иди да ищи сам свою книжку.
– А вы в Нининой комнате находились, когда он искал?
– Нет, в кухне. Мой как раз пришел, ну мы и ужинали на кухне. Но когда парень уходить стал, я проверила, чтоб не спер чего. Пустой уходил, на нем джинсы да футболка, ничего не спрячешь. Из золотишка у Нинки только сережки с колечком, она всегда в них, а телик в кармане не унесешь. Так что барахло цело, но книжку он не нашел.
– Да, – вторично переглянулись мы. – А как фамилия вашей соседки?
– Глаголева. Глаголева Нина, по отчеству не знаю…
– А номер «мерса» вы случайно не запомнили? – озарило меня.
– Запомнила. Номер городской, а в нем три шестерки, оттого и запомнила: дьяволово число. Кино про Демьена помните? Я мистику очень люблю.
– Вы об этом больше никому не говорили? – испугалась я. – Например, тому парню, что за книгой приходил?
– Нет, конечно, а вдруг он Нинкин ухажер?
Через пять минут мы вышли на улицу в сильнейшем волнении, выпросив у Татьяны фотографию Нины. Фото пришлось вынуть из рамки, что Татьяну сильно беспокоило, но Женьке удалось-таки ее уговорить.
– Чуешь, куда ветер дует? – с восторгом лепетала Женька. – «Шестисотый» и лысый, а потом паренек с протокольной рожей. Пришел проверить, нет ли у Нины чего подозрительного, что указало бы на его хозяина: дневника, фотки или записки… Остальные адреса можно не проверять. Мы на верном пути.
– Похоже, – вынуждена была я с ней согласиться. – Проверим номер машины Козырева и попробуем свести все данные воедино.
– Ага, но сначала заскочим в одно место.
Если быть точной, заехали мы не в одно место, а в три, из последнего Женька появилась с толстенной подшивкой газет, а на физиономии ее читалось большое стремление разоблачить всех городских преступников. Пока Женька моталась по нужным местам, Роман Андреевич предпринял попытку разузнать, чем конкретно мы занимаемся. Я стойко молчала и хмуро смотрела в окно. Вернувшись в мою квартиру, мы с Женькой обложились газетами и листами бумаги (для заметок), устроились за столом и только тогда вспомнили про нашего жильца, то есть охранника. Сидя в кресле, он с большим интересом наблюдал за приготовлениями. Мы переглянулись, Женька начала мне делать тайные знаки, а я кашлянула и спросила, невинно глядя на Романа Андреевича:
– Ромашка, а тебе разве никуда не надо сходить?
– Нет, – широко улыбнулся он.
– Э-э-э, – я пыталась придумать, как бы подоходчивее дать понять человеку, что его присутствие совершенно необязательно, но он меня опередил:
– И что это за намеки? Мы уже перевезли раскладушки, так что я здесь живу.
– Конечно, – вяло согласилась я, вспомнив ночного гостя. – Но не мог бы ты некоторое время побыть на кухне?
– У вас секреты, что ли? – не поверил он.
– Да. Женские. При тебе говорить неловко.
– Тогда ладно, – согласился он. – Пойду почитаю Толстого, у меня всегда было тяготение к классике.
Он извлек из книжного шкафа «Анну Каренину» и в самом деле удалился в кухню, а мы с Женькой накинулись на газеты. Сын нашего мэра был убит в собственном доме третьего июля. На теле двенадцать ножевых ран. Все газеты дружно отметили тот факт, что из дома были похищены деньги (сумма не указывалась) и ценные вещи (какие конкретно, не говорилось). Злоумышленник, или злоумышленники, проник в дом с целью ограбления и наткнулся на хозяина. Двенадцать ножевых ран в эту версию укладывались с трудом, если, конечно, грабители не психи и не злостные наркоманы. Убийство произошло где-то между 17.30 и 18.15, хозяин находился в доме один, его жена (они состояли в браке не больше года) уехала к родителям. Милицейские чины журналистов избегали, мэр молчал, в общем, сплошные недомолвки и нестыковки. Если Вика, подруга Стеллы, права, на самом деле все было крайне просто: хозяин дома, воспользовавшись отсутствием жены, пригласил в гости любовницу (а может, она приехала без приглашения). Вот это обстоятельство скорее всего и объясняло избыток таинственности: изъяны в личной жизни сына, например, его связь с женой известного мафиози, стань они достоянием гласности накануне выборов, сослужили бы дурную службу нашему мэру. А поскольку подозреваемая вскоре скончалась, де