Пока я занималась активным мыслительным процессом, Козырев с удобствами устроился за нашим столом, подозвал официанта, сделал заказ, таким простым способом намекая недогадливым на то, что он здесь всерьез и надолго. А я тут же запаниковала, решив, что Козырев, в свою очередь, появился здесь не случайно, на меня так ласково смотрит не зря, и заподозрила мужчин в сговоре. Толик, точно желая подтвердить справедливость моих подозрений, после появления родственника примолк, давая тем самым возможность Козыреву вести первую скрипку. Николай Петрович сполна воспользовался данной возможностью. Чувствовалось, что поговорить он любит, в особенности если его внимательно слушают.
Первые полчаса я действительно была очень внимательной, затем, придя в себя от шока от нежданной встречи, ощутила большую обиду на людей, затеявших этот спектакль (о том, что я сама затевала и даже смогла получить кое-какие сведения, я в тот момент начисто забыла). В общем, я пришла в себя и решила не упускать свой шанс вывести подлого убийцу на чистую воду.
– До вашего прихода мы с Анатолием говорили о детективе, – ввернула я при первой возможности. – Некто, скрывающийся под псевдонимом, прислал ему в офис рукопись в конверте без обратного адреса. – Я замолчала, призывно глядя в глаза Козырному. Он улыбнулся так проникновенно, что я вроде бы даже покраснела, чувствовалось, что его улыбка, а главное, взгляд никакого отношения к детективу не имеют, а только к моей скромной особе, вызвавшей в собеседнике прямо-таки небывалое восхищение. Может, я в самом деле ослепительная красавица? Мне об этом Денис говорил и Женька, а Роман Андреевич, по его собственному утверждению, как меня увидел, так и остолбенел. Конечно, мысль сама по себе приятная, но справедливости ради следует вспомнить, что Роман Андреевич был сильно навеселе, Денис женится на другой, а Женька просто дура, вкус у нее чудовищный, и доверять ей я бы поостереглась. А уж Козырному я и подавно ничего не доверю. Совершенно ясно, он в сговоре с Толиком, хотя Толик, возможно, ничего не знает о сговоре, просто проболтался, что будет здесь со мной. В одном для меня не оставалось сомнений: Козырев явился по мою душу, оттого и смотрит Ромео да соловьем поет. А между прочим, вдовец… «Ладно, меня голыми руками не возьмешь», – решила я и поднажала с детективом, вторично за этот вечер пересказав его содержание. При повторе Толик стал еще более задумчивым, а вот Козырев, воспользовавшись тем, что мой спутник вроде бы самоустранился, окончательно обнаглел, взгляд его стал до неприличия призывным, а рука сама собой легла на мою ладонь. Ладонь я освободила, набросившись на салат из креветок, но и после этого Николай Петрович под собственные трели то и дело ненароком касался то моей руки, то ладони, то локтя, даже мизинец без внимания не оставил. Когда в пересказе очередь дошла до трупа в георгинах, я впилась взглядом в глаза Козырева, а он почему-то неотрывно смотрел на мои губы и так пакостно улыбался, в смысле вожделенно, что даже Толик обратил на это внимание, ожил и принял посильное участие в беседе. Стало ясно: георгины Козырного не взволновали. Либо труп жены находился в другом месте, либо Николай Петрович блестящий актер, с которым не мне тягаться.
В этот момент чье-то колено нахально уперлось в мое, я слабо дернулась и по очереди посмотрела на мужчин: Толик выглядел вялым и даже отрешенным, Козырев широко мне улыбался, но взгляд на этот раз был, будто у младенца, кристально чистым, и я немного растерялась, а потом разозлилась, взяла и заглянула под стол. Колено было козыревским, я нахмурилась, он хохотнул, Толик ничего не заметил. Время шло, а за столом перемен не наблюдалось, Козырев нахально добивался моего расположения, Толик думал думу, а я гадала, чем все это закончится.
Через час стало ясно: задание я с треском провалила и сидеть далее в ресторане смысла нет. Я выразительно посмотрела на часы (примерно раз пять в течение минуты), Толик в очередной раз ненадолго ожил и вежливо спросил:
– Ты куда-то торопишься?
– Я немного устала, – ответила я.
– Ты на машине? – спросил Козырев родственника, тот отрицательно покачал головой, и Николай Петрович заявил: – Если не возражаешь, я вас отвезу.
Толик пожал плечами, а я сказала, хоть моего мнения спросить никто не удосужился:
– Я вполне могу добраться на такси.
– Зачем же на такси? – удивился Козырев. – Машина у подъезда.
Машина в самом деле была, «Мерседес» с тремя шестерками в номере. Вместе с нами из ресторана вышли двое мужчин подозрительного вида, один сел за руль, второй впереди, рядом с ним, а нам предстояло устроиться сзади. Я сразу же запаниковала: четверо типов, которых у меня есть повод подозревать во всех мыслимых грехах, и я, беззащитная… Я отыскала взглядом знакомую «девятку» и попыталась успокоиться. Роман Андреевич в обиду меня не даст, он этих гадов… У «гадов», вполне возможно, с собой оружие, а у бравого майора только богатырское телосложение, что, впрочем, тоже неплохо. В общем, в «Мерседес» я села и оказалась между двумя мужчинами. Надо же, опять сглупила, нет бы пристроиться у окна, на худой конец вывалилась бы на дорогу… От такой перспективы мне стало нехорошо, а тут я еще некстати припомнила, что «девятка» – это все-таки не «Мерседес», и решила заорать «караул», пока есть кому меня услышать, но машина плавно тронулась с места, и орать я себе отсоветовала.
– Где живет прекрасная женщина с красивым именем Анфиса? – ласково пропел Козырев, ответить я не могла и только кашлянула, Толик пришел на помощь и объяснил, куда ехать.
Первые десять минут я слабо соображала и всерьез собиралась скончаться от ужаса и отчаяния, но, когда мы свернули с проспекта на улицу Северную и я поняла, что следуем мы в мой район, причем наикратчайшим путем, вздохнула с облегчением. Может, все не так скверно и меня действительно везут домой? Очень подмывало оглянуться и проверить, где «девятка», но я так и не рискнула. Враги запросто поймут, в чем дело, и тогда у Ромашки не останется никаких шансов.
До моего дома осталось совсем ничего, и в голову полезли иные мысли, например, такая: Женька меня в гроб вгонит своим занудством, когда я расскажу, что имела шанс очень близко познакомиться с Козыревым и этим шансом не воспользовалась. Я даже поежилась от перспективы иметь с ней такую беседу и поступила малодушно, то есть решила оставить за собой возможность переиграть ситуацию. С этой целью, поправляя волосы, я сняла сережку (как мне казалось, незаметно) и сунула ее за спину на сиденье. Сережка дорогая, и ее, конечно, страшно жалко, зато будет чем похвастать перед Женькой (я имею в виду мою ловкость и проницательность). Тут мы въехали в родной двор, и моим испытаниям пришел конец. Козырев и Толик покинули машину и разом протянули руки с целью извлечения меня. Я отдала предпочтение Толику, а Козыреву улыбнулась. Между прочим, с истинным восторгом, что жива и наконец-то от него избавлюсь.
– Спасибо, – сказал Толик Козыреву. – Поезжайте, я задержусь ненадолго.
Родственник вроде бы растерялся, посмотрел на нас, попытался что-то молвить, но вышло лишь тягучее: «Э-э-э», после чего он простился и был таков. А мы замерли на тротуаре, таращась друг на друга.
Краем глаза я уловила, как возле соседнего подъезда остановилась «девятка», и только тогда успокоилась по-настоящему. Толик поднял взгляд к моим окнам и проронил задумчиво:
– Свет горит.
– Да. Подруга меня поджидает, в ее квартире ремонт…
– Ты рассказывала…
– Извини, что не приглашаю зайти, – пожала я плечами, предваряя возможную просьбу.
– Я все понимаю, – торопливо заверил Толик, я сказала:
– До свидания, – и собралась уходить, но он меня задержал.
– Анфиса.
– Что? – Я вновь начала беспокоиться и на всякий случай отошла на пару шагов.
– Я должен извиниться… Сегодня был тяжелый день, и я оказался не лучшим собеседником…
– Все было отлично, – перебила я, он взглянул удивленно и спросил:
– Да? – А я почувствовала себя дурой.
В общем, я взяла и брякнула:
– Твой родственник, он немного странный…
– Он наглый сукин сын, – заявил Толик. – И мне бы следовало послать его к черту, но… видишь ли, я был буквально выбит из колеи. Этот детектив, о котором ты мне рассказала… Моя сестра месяц назад утонула в Сочи, понимаешь? И я подумал, если человек, приславший мне рукопись, имел в виду… Он ведь что-то имел в виду, верно?
– Ты хочешь сказать, что Николай Петрович утопил твою сестру? – не удержалась я, мне очень хотелось, чтобы Толик из врага превратился в союзника.
Его точно громом поразило:
– Что ты? Конечно, нет. Он жутко самонадеянный тип и наглый до безобразия, но убить Стеллу?.. Кого угодно… – поправился он. – Нет. Николай на такое не способен. – «Еще как способен, – хотелось мне сказать. – Пошарь-ка у него в клумбе…» – Эта рукопись меня беспокоит. Извини, я не должен был впутывать тебя в личные проблемы… испортил тебе вечер.
– Вовсе нет, – заверила я. – Хотя, конечно, тебе есть над чем задуматься. Я имею в виду, если ты действительно уловил какое-то сходство между этим детективом и реальными событиями.
– Не в том дело, – поморщился Толик, замолчал, пожал мне руку и еще раз попросил: – Извини.
После этого мне осталось только удалиться, что я и сделала.
Женька встретила меня в дверях.
– Ну? – спросила она, нервно подергиваясь, и при этом вроде бы даже грызла ногти.
– Сейчас Ромашка придет и расскажу, чтоб два раза не мучиться.
Ромашка пришел, и я рассказала обо всем с максимальными подробностями, правда, для начала накинулась на Женьку:
– Ты, журналистка хренова, неужто не догадалась справиться о девичьей фамилии этой Стеллы? Она сестра Толика.
Женька рухнула в кресло, сжала на груди руки, повращала глазами и крякнула:
– Мама моя… Теперь все понятно… Толик кристально чист?
– Не знаю, сначала мне показалось, что Козырной в ресторане появился не случайно, а потом… словом, я не уверена.