Отец хмыкнул.
— Тебе достался ангел. Мила очень добрая девочка. Береги ее. — Он улыбнулся своим мыслям и мотнул головой. — Я тебе это раз сто говорил, верно?
— Тысячу! Мила настояла, что я не могу так поступить с родной матерью, и должен отдать ей хотя бы ту сумму, которую она внесла за мое обучение. Я вернул долг уже трижды.
Отец смотрел на меня как-то странно. Непривычно тепло. Нет, даже… будто с восхищением. Этот взгляд я часто ловил на Миле, но уж никак не на себе.
— Что? — не понял я. В самом деле, не понял, что сделал, чтобы заслужить его одобрение теперь, спустя год? Ведь ничего не изменилось, я все тот же, убеждения все те же…
— Чего я тебе давно не говорил, а должен был сказать уже две тысячи раз, так это то, что я безмерно тобой горжусь, — произнес он и вогнал меня в ступор.
— Ты прав, — согласился я спустя мгновение. — Говори мне это почаще, чтобы не было так неловко.
Он улыбнулся, а после и вовсе встал, направляясь ко мне.
— Что на этот раз? — Напрягся еще больше.
— Обнимашки!
— Ты шутишь? — возмутился я. — Это уж точно лишнее.
— Иди сюда, Ромашка.
— Па! Прекрати! Мне было лет шесть, когда ты так называл меня в последний раз.
Он все же заставил меня встать и обниматься тоже заставил. Хуже этого было только то, что так нас застукала Мила. Я не прогнал ее лишь по той причине, что у нее сегодня день рождения. А еще по той, что я обожаю ее улыбку.
— Я все уладил, — шепнул на ухо отец. Он хлопнул меня по спине и, наконец, отпустил.
— Что?
— С твоей матерью. Мы с ней договорились, — заверила он, хотя звучало как нечто фантастическое. — Я устроил ее на работу к своему старому знакомому. И еще новость. Не знаю, готов ли ты к ней. В общем, этот мой знакомый попросил у меня разрешения ухаживать за твоей мамой. Я ответил, что буду только рад, если она обретет счастье. Так что… Кажется, у нее появился кавалер.
— Сегодня что, правда, все желания исполняются? — спросила Мила и Слава ее, наконец, заметил. Он отпустил меня и подошел к ней, сыпля поздравлениями. А после напомнил, что они с Аленой ждут нас вечером, и, пообещав имениннице сюрприз, удалился.
— Итак, — начал я по-деловому, сев в кресло и сомкнув пальцы в замок за головой. Только так они не тряслись. — Тамила, у меня есть для тебя две новости — хорошая и плохая.
— Ты специально назвал меня полным именем? Нарываешься? — спросила она с укором и уселась прямо на мой стол. Напротив меня. В жутко сексуальном коротеньком сарафанчике в мелкий горошек. И кто здесь нарывается?
Я прошелся взглядом по ее ногам, точно зная, чем это все закончится.
— Ты такой сексуальный в этом костюме, — проговорила она довольно, угадав мои мысли. А после еще и «прошлась» своими пальцами по своему бедру и схватила мой галстук. Я спустил ее на свои колени и вжал в себя, чтобы поняла, как сильно я ее хочу.
— Ты такая плохая девочка в этом платье, — шепнул в коротком перерыве между поцелуями.
— Тогда начни с плохой новости, — предложила она.
— Тебе придется познакомиться с моей мамой.
Мила обреченно застонала и откинула голову, подставляя мне свою шею. Обхватив ее грудь, я заставил ее стонать еще раз, на этот раз по-другому.
— Даже и не знаю, насколько хорошей должна быть вторая новость, чтобы перекрыть плохую, — заворчала она.
На это я просто открыл верхний ящик стола.
Увидев знакомую продолговатую черную коробочку с красным бантом, моя малышка напряглась и стрельнула в меня злым взглядом.
— И это хорошая новость, Лисицкий?!
— Открой, — предложил я.
— Я знаю, что там!
Тут уж я засмеялся.
— Ты сто процентов даже не представляешь, что там.
— Хочешь сказать, ты еще способен меня удивить? — с вызовом спросила она. — После года сумасшедших отношений? После того, как мы перепробовали все на свете?
Я загадочно улыбнулся, в уме прокручивая этот год. А ведь, правда, сумасшедший. Но ведь самый счастливый!
— Просто открой, — повторил я. Мила прикусила губу, и опасливо потянулась рукой к коробочке. Как и тогда, она открыла крышку и сразу отпрянула, будто содержимое могло взорваться. Оно могло взорвать ее мозг, это точно!
Внутри на черном бархате лежала одна крохотная вещица. Кольцо. И Мила смотрела на него со смешно округленными глазами, а когда перевела взгляд на меня, я счел необходимым объяснить:
— Ты выходишь за меня замуж.
— Это разве не должно прозвучать, как предложение? — уточнила она с прищуром.
— Нет, — заверил я и, премило улыбнувшись, повторил:
— Ты выходишь за меня замуж. Потому что ты моя, и хрен я когда-либо от тебя отлипну.
Улыбнувшись, Мила сомкнула руки за моей шеей и опять поцеловала.
— Я должна сказать «да»? — спросила она.
— Нет! Тебя никто не спрашивал, потому и ответ твой не требуется.
— Ты нахал!
— Я люблю тебя.
— Я тебя тоже!
— Так ты согласна?
— Боже, да! Да! Да!
Конец!