Я отряхнул с ног песок, натянул носки, кроссовки и поспешил к выходу из зала вслед за мужиком в олимпийке. Тот, что в водолазке, продолжал задумчиво вещать:
— Подлый стремительный убийца. Мы сделаем акцент на подлости, толпа будет его ненавидеть. Подходящая кличка — Скорпион… Так, я не понял, эту срань уберёт кто-то, или нет?! Дагон — на арену, Бигфут — на арену!
Мужчина в олимпийке, не оглядываясь, толкнул дверь, прошёл по коридору, поднялся по лестнице. Я следовал за ним, подсознательно выдерживая нужную дистанцию. Если он решит резко атаковать, длины руки ему не хватит. А если резко повернётся с пистолетом — я успею его обезоружить. Однако было непохоже, что меня собираются убивать. По крайней мере, не здесь. Может быть, несколько позже, на арене.
Мы вошли в кабинет. У меня чуть слёзы не навернулись — до такой степени он напоминал закуточек нашего школьного физрука. Рассохшийся стол, скрипучие стулья, на полках стоят кубки, на стенах — плакаты с мускулистыми бойцами и соблазнительными красотками. Даже большая тетрадь, лежащая на столе, чем-то неуловимо напоминала классный журнал.
— Иван Михайлович, а можно нам баскетбольный мячик?
Иван Михайлович быстрым отточенным движением прячет под стол нечто, издающее стеклянное позвякивание, и с трудом фокусирует на мне взгляд, пытаясь казаться строгим человеком, которого только что отвлекли от дел.
— Ш… Шта-а?
— Мячик, баскетбольный, — прошу я. — Мы уже всё отработали, десять минут осталось, поиграть охота.
Иван Михайлович, вздохнув, находит связку ключей на столе, швыряет мне. Думает, что мне — на самом деле ключи летят далеко в сторону. Я делаю быстрый шаг, поднимаю руку, и в ладонь остро бьёт металлом.
— Молодец, Громов, — бубнит Иван Михайлович. — Хорошая реакция, дети будут. Иди, давай, — машет он мне рукой.
И я, довольный, бегу открывать кладовку, где хранится настоящее богатство. Мячи, гири, кипы спортивных матов, гимнастический козёл…
— Итак, ты пришёл драться, — сказал мужик в олимпийке, устроившись на стуле. — Сейчас я буду задавать вопросы, а ты на них отвечать. Я не приказывал садиться.
Я, на миг замерев, встал, сложил руки перед собой. Сурово, однако, тут собеседования проходят. Ладно, «Иван Михайлович», ваша власть, наслаждайтесь.
— Как тебя зовут?
— Тао Хунг, — сказал я первое, что пришло в голову.
Если не настроен говорить правду, врать надо быстро и чётко. И запоминать, о чём соврал.
— Возраст?
— Восемнадцать.
— Готов спорить, приврал на пару лет, но на это мне плевать, у нас не армия. Местный?
— Из Шужуаня.
— Клоака, — фыркнул «Иван Михайлович».
— Есть такое. Вот, потянуло к хорошей жизни. А чё делать? Я больше ничё не умею.
— Драться где научился? — спросил «Иван Михайлович».
— Ну, где… На улице. Я в семь лет в банду попал. По малолетке — сначала попрошайничал, тырил, что плохо лежит, по карманам умел. Потом старший наш меня заметил. Он тренер бывший, вроде, говорил, на клан какой-то работал, там чё-то не поделили, и он в Шужуане осел. Ну и выучил меня. Потом уже серьёзными делами занимался. Ну, пару раз, суки, приняли. Раз отмазался, раз чуть не заехал капитально. И свалить решил.
— Родные есть?
— Сирота…
— Документы?
— Какие документы, начальник? — Это у меня вырвалось уже совершенно автоматически и немного не из той оперы. Но, кажется, «Иван Михайлович» услышанным был удовлетворён.
— Значит, слушай меня внимательно, Тао Хунг. Мы здесь зарабатываем деньги. Понял? Работаем. Поскольку ты, отброс, ни дня в своей жизни не работал, я тебе расскажу, что это такое. У тебя есть начальство. Есть твой непосредственный начальник, который говорит тебе, что делать. И ты это делаешь, без тупых вопросов и понтов. Звезду из себя строить даже не пытайся. Таких «талантов», как ты, на улице лопатой грести можно. Когда на тебя начнут делать хорошие ставки, тогда мы с тобой будем разговаривать по-другому. А пока — пять сотен за бой.
— Выигранный? — уточнил я.
— Ты меня бесить решил начать? — Глаза у «Ивана Михайловича» налились кровью. — Я сказал: без тупых вопросов. Выигрывать или проигрывать бой — это тебе скажут. Делаешь всё красиво и правильно — забираешь пять сотен наликом. Налогами не облагаются.
«Иван Михайлович» коротко рассмеялся. Я чуть заметно улыбнулся в ответ.
Интересные расклады. По рассказам Ксиаози у меня сложилось несколько иное впечатление о порядках в «ямах». Впрочем, он же был не конкретно в этом заведении, может, везде устроено по-разному.
Ну и опять же не стоит забывать, что я пришёл с улицы, а Ксиаози швырнули в «яму» за косяки перед кланом. Разница-то есть. Вполне резонно предположить, что бои тут проводятся разные.
— А можно тупой вопрос, пока я не приступил к работе?
— Нет, ты всё-таки меня бесишь, пацан, — покачал головой «Иван Михайлович». — Что такое?
— А вы же — ну, это… Вы от Хуа стоите?
«Иван Михайлович» выдавил высокомерную улыбку.
— Именно так. Именно поэтому здесь ты должен ходить по струнке и выполнять приказы ещё до того, как они отзвучат. На бои частенько приезжают оттуда. — Он показал пальцем вверх, и я догадался, что имеется в виду не третий этаж клуба. — Даже сам господин Юшенг нередко радует нас своим присутствием. Ещё есть тупые вопросы?
— Никак нет! — улыбнулся я максимально бесхитростной улыбкой.
— Тогда пошёл вон. К семи вечера придёшь — покажем тебя зрителям.
Глава 26. Скорпион
Джиана мне цинично не хватало. Постоянно приходилось вызывать такси, или пользоваться общественным транспортом. До гостиницы я добирался на такси, и это был долгий путь. Длинный сам по себе, а таксист сделал его бесконечным, потому что постоянно болтал. Причём, трепался на каком-то совершенно диком диалекте, я понимал через два слова третье и отвечал междометиями.
На середине пути, когда машина остановилась на перекрёстке, меня, наконец, настигло избавление с проклятием в одном лице. Дверь открылась, и рядом со мной оказалась Дэйю. Таксист встревожился и что-то яростно залопотал.
— Смотри на дорогу, друг, — посоветовал я ему. — Это со мной, всё нормально.
Таксист заткнулся. Не то подумал, что неприлично будет лезть в наш разговор, не то встретил взгляд Дэйю и забыл, как произносятся даже те немногие слова на официально принятом языке, которые знал.
А Дэйю смотрела действительно мрачным и тяжёлым взглядом.
— Расскажешь, чем занимался? — прошипела она.
— Расскажу в общих чертах. — Я выразительно покосился на таксиста, который взялся насвистывать что-то себе под нос, но его уши, казалось, сами собой разворачиваются назад, улавливая даже малейший шёпот. — Был в клубе. Взяли.
Дэйю прикрыла глаза и составила сложную комбинацию из пальцев обеих рук. Я — дракон внутри меня — ощутил, как от неё исходит сила.
— Техника Шёпот Травы, — сказала Дэйю в полный голос. — Можешь говорить свободно.
— Что за техника?
— Подменяет звуки, которые ты производишь, на ничего не значащий фон. Шёпот травы.
— То есть, этот парень сейчас смотрит на нас через зеркало, видит, как мы шевелим губами, и слышит, как шепчутся травинки?
— Он слышит то, что мы говорим, но воспринять это не может, — нетерпеливо пояснила Дэйю. — Когда мы выйдем, он ничего не вспомнит из нашего разговора, но будет уверен, что слышал его от первого до последнего слова. Если у него хорошо развито воображение — что вряд ли — он додумает разговор сам и будет верить, что мы планировали свадьбу или обсуждали баскетбольный матч, или и то и другое одновременно. Хватит уходить от разговора. Что происходит?
— Да не ухожу я. Всё идёт по плану, — пожал я плечами.
— Если можно назвать «планом» то, что ты творишь.
— Вот только то, что я творю, так и можно назвать. В клубе «Красная собака» проводят бои с тотализатором. Как я понял, это цирк по типу рестлинга.
— По типу чего?
— Не суть. Слово «цирк» тебе понятно?
— Дальше!
— Подставные поединки. Иногда не очень подставные. Люди делают шоу, а не спорт. Шоу для тех, кто хочет увидеть кровь. Там Юшенг любит проводить досуг. Там мы с ним и встретимся.
Дэйю, судя по тому, как дёрнулась её рука, едва сдержалась, чтобы не врезать мне.
— Лей, ты соображаешь, что городишь? Зачем?! Я думала, ты просто…
— Просто что? Приду к Юшенгу в гости?
Она промолчала. Видимо, я угадал.
— Юшенг — не тот человек, к которому уместно приходить с проблемой, — сказал я. — Дай мне разыграть всё правильно, и он пригласит меня сам. Скажи лучше, как там у вас дела?
Дэйю поморщилась. Признавать мою правоту она не любила. Чувствовала, что ей, во-первых, не хватает доводов со мной спорить, а во-вторых, спорить я не буду в принципе, просто сделаю, как считаю нужным, и гори оно всё синим пламенем.
— Взломщик обучил меня всему, что умеет. По крайней мере, так он говорит.
— Что, уже? — изумился я.
— Да, он примерно так же реагирует на мои успехи. Я спросила, сколько времени ушло на обучение у него. После этого он перестал со мной разговаривать.
Мысленно я заржал. Вслух — воздержался. Бедный Взломщик, какой жестокий удар по самолюбию.
— Меня Кианг обучил быстро впитывать всё новое, — сказала Дэйю, будто оправдываясь. — И я стараюсь быть хорошим солдатом.
— Ты — отличный солдат, Дэйю.
— Не надо мне льстить! — тут же ощетинилась она. — Остальные тоже готовы. Вопросы с сигнализацией и с камерами решены. Все ждут только тебя.
— Угу, а я тут хернёй страдаю…
— Именно об этом они и говорят взглядами, когда перебрасываются ими.
Таксист излишне резко повернул руль влево, Дэйю бросило на меня. Она тут же отстранилась. Спросила:
— Куда ты теперь?
— В гостиницу, вещи забрать. Наблюдать за домом Юшенга больше нет нужды, сниму какую-нибудь конуру поближе к клубу.
— А с сестрой Юшенга что?..