– Смотрите!
И тут же к первому голосу присоединились восхищенные вскрики, а спустя секунду толпа взревела. Мы стояли так плотно, плечом к плечу, и все смотрели вверх, а там…
Распустился огненный цветок, за ним еще один, и вот черное небо словно заткали золотом. У магов-огневиков есть традиционная вышивка золотыми нитями на черном фоне, даже у моей мамы дома хранится такой платок. Жутко дорогая вещичка. А теперь я поняла, откуда взялась идея: огневики ткали на темном небе золотые узоры своим огнем. И это было потрясающе красиво.
Вслед за цветами появились птицы, они вышли совершенно живыми. За птицами – бабочки, которые превратились в рыб. Восторженная толпа уже не могла кричать, а только стонала от восторга.
Огневики сейчас потратят практически весь свой запас магии – создание огромных огненных фигур требует колоссальных затрат энергии. Но это того стоило.
Огненное дерево над нашими головами, покрывшееся сначала листьями, потом плодами, теперь роняло листья. А потом и вовсе разлетелось искрами. Небо потемнело. И мы вздохнули, уверенные, что представлению конец.
Но вдруг появились две огненные точки, они порхали друг против друга, постепенно становясь все больше. Заиграла тонкая, нежная музыка – свирель наигрывала знакомую всем мелодию вальса. Огненные точки превратились в две человеческие фигуры, которые закружились в танце.
– Кора! – произнесла я восхищенно.
В груди стало тесно. Голова кружилась. Я не заметила, что по щекам текут слезы. Вальс… Первое, что пришло на ум. Наш с Аларисом вальс… Увидеть бы его хоть на минутку. Но мастер Вайс не станет отвлекаться на такие глупости, как фейерверк.
Кто-то подошел сзади так близко, что моя спина оказалась прижата к его груди. Ерунда, конечно: мы все стояли настолько тесно, что на неудобства я давно перестала обращать внимание.
Но когда теплые пальцы осторожно сжали мою ладонь, от неожиданности я вздрогнула всем телом.
– Не оборачивайтесь, – тихо произнес знакомый голос.
Я стояла и смотрела вверх, чувствовала дыхание Алариса на своих волосах, его руку, которая очень бережно держала мою. Как в танце. Ничего личного, да? Или?.. Как мне понять вас, мастер Вайс?
– Я бы хотел еще раз потанцевать с вами, Элиза.
Голос оказался неожиданно хриплым, точно простуженным.
– Завтра? – Сердце мучительно и сладко сжалось.
– Нет… Надеюсь, еще не завтра…
Это прозвучало так странно, что я не нашлась, что ответить.
Огненная пара в темном небе кружилась, то сливаясь в одну сияющую фигуру, то разделяясь на две. Мы молчали и держали друг друга за руки. Мне сделалось спокойно и легко.
Сейчас мне казалось, что все обязательно наладится. Мы не сдаемся, мы еще не сдаемся. Утром встанет солнце. Купол падет. И Аларис, возможно, снова полюбит меня…
Утро следующего дня выдалось сумрачным, небо по-прежнему было обложено облаками.
Наш курс собирали у крыльца, чтобы вести на занятия. Я зевала и чувствовала себя усталой, хоть день едва начался. И, похоже, не только я – даже Бадлер сник, бессмысленно ковырял рыхлый снег носком ботинка.
До окончания зимы еще больше месяца, но что-то весеннее уже проскальзывало в атмосфере – особый запах, наверное, а когда солнцу удавалось пробиться сквозь пелену, затянувшую небо, воздух казался прозрачным и ясным. Правда, наш мир устроен так, что приближающаяся весна никого не радовала. Она принесет только новые проблемы, мало нам старых.
– Все в сборе? Тогда вперед! – скомандовал новый куратор.
На занятиях все вели себя так тихо, что даже магистр Корр, который обычно читал лекцию, перекрикивая шум, заметил, как мы присмирели.
– Что, мумзики, хвосты прижали? – попытался подбодрить он нас.
Мумзик – маленькая бестия, не столько опасная, сколько противная тварюшка, которая незаметно присасывается, как пиявка, и пьет кровь. Очаровательные у магистра Корра сравнения. Никто из нас не рассмеялся: бестии уже в печенках сидели. Каждый день на них любуемся.
– Вижу, настрой у вас пока не рабочий, – покачал головой преподаватель. – Ну, давайте я расскажу что-нибудь отвлеченное. Или на вопросы отвечу?
Студенты угрюмо молчали. Я вздохнула и подняла руку: научную работу, за которую я взялась, никто не отменял, а она пока заглохла на второй главе.
– Да, Элиза?
– Я хотела спросить про полиписа. Из чего он состоит? Это изучали когда-нибудь? Он будто сгусток тьмы.
Магистр Корр кинул на меня такой пронзительный взгляд, что я невольно вжала голову в плечи. Что я сделала не так?
– Интересный вопрос, Элиза… Очень интересный. Изучению полиписов и раньше, и сейчас посвящают много времени. Основные гипотезы сводятся к тому, что именно полиписы, благодаря той темной субстанции, из которой состоят, первыми пробивают брешь между мирами. Пока эти данные ничем не подтверждены, но субстанция, которую иногда называют просто чернила, каким-то образом размягчает ткань пространства. В крови других бестий чернила тоже присутствуют, но не в таком количестве. Вы записывайте, Элиза, записывайте, не надо глядеть на меня такими круглыми глазами.
Чернила, которые пробивают дыры в пространстве. Я поняла, почему магистр Корр так пристально посмотрел на меня, когда я задала вопрос. Ведь то же самое, по сути, делает мастер Вайс. Я вспомнила, как Аларис сказал: «Бестии что-то сделали со мной, когда я был младенцем…»
– А если…
Вскинула взгляд на преподавателя, но магистр Корр, наш ворчливый, хотя безобидный старикан, вдруг очень жестко оборвал мою еще не произнесенную фразу:
– Не смейте. Ни слова больше!
Да, любое неосторожное слово может породить лавину слухов. Я прикусила язык. Конечно, магистры уже и без моей помощи догадались и изучили любые варианты. Может быть, в состоянии Алариса виноваты бестии. Может быть, нет. Главное, что купол по-прежнему висит над Академией, а значит, проблема пока не решена.
Друзья после окрика преподавателя оглянулись на меня сочувственно. Они подумали, что у магистра Корра сдают нервы, и Тим, как настоящий друг, перевел огонь на себя.
– Почему другие стихийники относятся к водникам с превосходством? Говорят, что наша магия более слабая. Это правда? – спросил он.
В Академии издавна велись споры о том, магия какой стихии наиболее сильна и полезна. Огневики, воздушники и земляные непримиримо боролись за первое место, правда, все они сходились в одном: водная магия проигрывает по всем пунктам. И мы, водники, хоть готовы были вцепиться зубами в горло каждому, кто такое говорит, но в глубине души понимали, что в битве с бестиями нам больше помогает меч, чем стихия. Топить бестий на суше слишком долго, а на создание лассо или тех же стрел уходит масса сил.
– Да, вероятно, водная магия не столько боевая, сколько защитная, – признал магистр Корр. – Зато в этом вам нет равных. Где бы оказался наш мир, если бы не амулеты, создающие щиты? Да к тому же водники – непревзойденные мастера мечевого боя.
Он улыбнулся Тиму. Если бы только магистр знал, к чему приведет этот невинный разговор! Сколько бед натворит!
Разговор о том, чья магия сильнее, вспыхнул с новой силой за обедом в столовой. Стихийники, как всегда, перебрасывались обидными репликами, стараясь задеть соперников за живое. Обычно на этом все и заканчивалось. Подтрунивали, острили, а потом расходились каждый при своем мнении. Но сегодня что-то пошло не так. Напряженная обстановка, в которой мы прожили много недель, дала о себе знать.
– Ты, Тим, ведешь себя так, точно стал финалистом Турнира, – прошипел сквозь зубы Ависс – маг-воздушник, которому наш Тим припомнил позорное бегство с Посвящения. – А на самом деле ничего собой не представляешь. Всем уши прожужжал топпером, которому ты снес башку. Или кого ты там прикончил? А сможет кто-то твои слова подтвердить, а? Ручаюсь, ты все это выдумал!
Тим покрылся красными пятнами – его слов действительно никто не мог подтвердить, но мы не сомневались в нашем друге: Тим не из тех, кто бахвалится попусту. А вот другие студенты посмеивались и переглядывались.
– Брось, не обращай внимания! – прошептала я. – Будь умнее!
– Если ты так крут, как говоришь, принеси нам голову бестии! Или струсил? – не отставал Ависс.
– Я струсил? – Тим вскочил на ноги, но мы ухватили его с трех сторон и усадили обратно.
– Только после того, как ты первый принесешь! – встряла Ароника, потому что у Тима от возмущения, похоже, закончились все слова. – Ты сам трус, Ависс!
В общем, на этом разговор закончился. Студенты, пообедав, расходились. Мастер Барис ожидал первокурсников у входа, чтобы вести в спальный корпус, и уже злобно поглядывал на нашу четверку: Тим, который подчищал любую тарелку за пару минут, сейчас, будто нарочно, ковырялся в остатках каши. Толстяк куратор делал пассы руками, призывая поторопиться, но Тим делал вид, что ничего не замечает.
– Тим, он уже злится, – кивнула я в сторону куратора.
– Идите, я вас не держу, – пробурчал Тим.
Даже тогда мы еще не поняли, что он что-то задумал. Решили, что расстроился: Ависс уязвил его самолюбие, ударил по самому больному месту.
Мастер Барис приблизился, сделав зверское лицо.
– Значит, так, умники, доберетесь со вторым курсом! – прошипел он.
Но стоило куратору увести наших однокашников, как Тим поднялся на ноги и, ни слова не говоря, направился к выходу.
– Эй, куда это ты? – Ароника вскочила следом, да мы с Бадлером тоже. – Ждем теперь!
– Я на крыльце подожду! – злобно бросил Тим, и в его голосе ясно читалось: «Оставьте меня в покое!»
Лишь поэтому мы отстали. Глупость сделали, конечно. Но нам и в голову не могло прийти… Хотя, если подумать, должны были догадаться. Тим – горячая голова, так мечтающий стать победителем Турнира, Тим, который буквально рвался в бой, завидев бестий, посчитал слова труса Ависса личным оскорблением. Наверное, в своих мечтах он представлял, как завтра кинет голову убитой твари к ногам высокомерного воздушника, как тот сконфуженно попросит прощения, а те, кто сегодня посмеивался, завтра станут ему рукоплескать.