— Чисто женская логика. Я сама! Чего сама? Зачем сама? Лишь бы сунуть нос во что-то, а вовремя сообразить и позвать на помощь ума не хватает, — выругался Семен.
— Это вы еще меня будете обвинять! — воскликнула Катя.
— Не дави на нее, Сеня! Мы сами во всем виноваты! Мы тоже не сообщили, куда следует, понадеялись на себя! — заступился за Катю Герман.
— Не вали на меня, я тут ни при чем, — ответил Семен.
— Да ты сам все валишь на меня, — ответил ему Герман.
— Это ты на что намекаешь? Что тебя пытали из-за меня?! — взвизгнул Сеня.
— Прекратите! Вы же мужчины! Придумайте что-нибудь! Почему вас вообще сюда заперли? — встряла Катя.
— Не расскажешь ей? — спросил Семен.
— О чем? — заинтересовалась Катя.
— Об Иване Федоровиче, — язвительным тоном произнес Семен.
— Что с ним? — запаниковала Катя. — Где он? Я была права! Черт! Не успела спасти старика! Что с ним сделали? Убили?
— Успокойся! А то прибегут головорезы! Семен, расскажи ей все, мне больно говорить. — Герман закашлялся и снова сплюнул кровью.
«Не было бы у него легочного кровотечения», — подумала про себя Катя.
Семен взял себя в руки и рассказал Кате все, что задумал Герман и что они осуществили. Катя не могла поверить в услышанное.
— Вы разыгрываете меня? Это шутка? — спросила Катя.
— Мы впервые сказали тебе правду, — подтвердил Герман.
— Ивана Федоровича нет? — растерялась Катя.
— Пока я жив, он есть, — заверил ее Гера.
— Нет… этого не может быть, — Катя обхватила голову руками. — Какой абсурд! Нет, я не верю, что Ивана Федоровича не было!
— Законченный образ, — ответил Герман, — хорошо я его сыграл? Кто-то говорил, что я плохой артист?
— Ты — гений, это точно! Я даже буду скучать по образу Ивана Федоровича! Мне было с этим дедом так хорошо… нет, я не верю, что им был ты! — горячо сказала Катя.
Семен прыснул от смеха.
— Почему же нет? Все женщины, что с ним общались, оставались довольны!
— Заткнись! — прикрикнул на него Герман.
Перед Катей встал образ Ивана Федоровича. Да, старик ей с самого начала показался мощным, поэтому Герман и сгибался, и прихрамывал, и пришаркивал. Она вспомнила, что после каждого укола он уединялся в ванной, где, видимо, и брал у себя кровь. Да еще этот старческий каприз — свой тонометр! Бред! Видимо, на нем заведомо были установлены цифры гипертоника! У самого-то Германа давление как у космонавта, что ее и поразило однажды. Были, были признаки, по которым могла бы догадаться, думала Катя. Излишняя расточительность Ивана Федоровича. Сколько она выкинула испорченных продуктов! Старые люди так не живут. Странным сейчас казалось и то, что когда ей стало плохо, Иван Федорович, то есть Герман, вызвал к ней врача из другой фирмы, а не из «Ангелов с поднебесья». Было бы логично, если бы он вызвал из той фирмы, в которой обслуживается сам. Но Герман не доверял им, боялся за нее и обратился к другой фирме.
— Это и вправду был ты? — наконец-то «родила» Катя.
— Да он это был, он, — заверил ее Семен.
— Почему тогда соседка испугалась и убежала от меня, когда я сказала, что иду с продуктами к Ивану Федоровичу? — вспомнила Катя.
— В этой квартире действительно жил такой старик, и умер он полгода назад. Я просто взял его имя, — ответил Герман.
— Представляю, как я выглядела в ее глазах, — задумалась Катя, посмотрев на швы на груди Германа, наложенные черными нитками. Семен перехватил ее взгляд.
— Какой-то странный шов получился.
— Это не шов, так… Герману надо в больницу. А потом, я не хирург! — ответила она. — Значит, стариков на самом деле травили?!
— Да, вот этот типчик рискнул здоровьем, и изменения в его крови доказали факт отравления, но не выделили никакого вещества, которое это делает, — ответил Семен.
— Какой ужас! Значит, я делала смертоносные уколы?
— Ангел смерти! — улыбнулся Герман. — Не бери в голову! Как я понял, ты ходила только ко мне, а я, как видишь, пока жив. Следовательно, ты никого не убила.
— Очень приятно. Я — врач, и мне ужасно осознавать, что я вместо лекарства колола яд и вместо помощи загоняла человека на тот свет.
— Ты не знала…
— Ты знал! Гад! И не сказал! — хотела наброситься на него с кулаками Катя, но вовремя опомнилась.
— Ну и темперамент! В таком тщедушном теле, — присвистнул Семен.
— Могли бы рассказать все мне, и мы бы действовали заодно, — сказала Катя, надувшись.
— Вряд ли ты бы стала колоть эту гадость, если бы знала правду, — заметил Герман, — а мне нужны были доказательства.
— Мы бы нашли способ! Брали бы кровь и смешивали ее с препаратом вне организма человека, без риска! А потом так же относили бы в лабораторию!
— Нам нужен был чистый эксперимент, их доза на человека и ее действие, а не смешивание в пробирке — это совсем другая концентрация, — возразил Герман, — кроме того, я не сразу же стал доверять тебе. Откуда я мог знать, что ты не с ними? Я от этого, между прочим, страдал и мучился.
— Верится с трудом, — фыркнула Катя, — теперь я понимаю твой сарказм в «Сосенках», когда ты сказал: «Странно это слышать от тебя!» Ведь именно я и являлась исполнителем приговора этих «Ангелов»!
— Не бери в голову!
— Не ссорьтесь, дети мои! Скоро все там будем, — поднял глаза кверху Сеня.
— Сделайте что-нибудь! Вы же мужчины! Ты же чемпион мира по карате, или это красивая легенда? — обратилась Катя к Герману.
— Это правда, детка, но боюсь, что, пристегнутый к батарее и с цепями на ногах, я вряд ли на что сгожусь, — ответил Герман, — уж извини, нет у меня силы, чтобы разорвать цепи.
— А это не поможет? — спросила Катя, доставая из-за пояса кинжал с мощным лезвием.
Мужчины оторопело уставились на него.
— Я же вам говорила, что с его помощью выбила окно, где меня запер Герман, и он все еще со мной, — похвасталась Катя.
— И тебя не обыскали?
— Сумку проверили, а меня не обыскивали, даже оскорбили, что у меня щупать нечего, — ответила Катя под смешок Германа.
— Конечно, какому нормальному человеку придет в голову, что у такого цыпленка за спиной будет спрятана такая игрушка?
— Да она точно маньячка, — сглотнул слюну Семен, — ходит с холодным оружием. Девиз: «Если нельзя никого зарезать, хотя бы напугаю». И всегда ты ходишь с таким ножичком? Или только с тех пор, как «Скорая помощь» отобрала у тебя ту рапиру, которой ты меня чуть не проткнула насквозь?
— Вы не понимаете! Не хожу я с кинжалом! Сегодня — первый раз, и видите, как удачно? Это подарок Ивану Федоровичу за потраченные на меня деньги. Теперь я понимаю, что и иконы никакой не было, — покосилась Катя на Германа.
— Сеня, сообрази что-нибудь этой игрушкой, попробуй разжать звено цепи, — попросил Герман, — видно, что сталь знатная.
Сеня приступил к выполнению его просьбы, сопя, высунув язык и потея. Катя отодвинулась в сторону, понимая, что только мешает им. Через какое-то время руки Германа освободились от батареи, на каждом из запястий осталось висеть по наручнику с обрывком цепи. Ноги свои он освободил уже сам. С трудом поднявшись на ноги, Герман сделал несколько неуверенных шагов вдоль стены.
— И в таком состоянии ты собираешься нас спасать? — ужаснулся Семен.
— Подожди, у меня просто тело затекло, — улыбнулся Герман и посмотрел на Катю веселыми глазами, — а пистолет или автомат Калашникова ты случайно не хотела подарить Ивану Федоровичу?
— Нет, кролики в шляпе фокусника закончились, — ответила Катя.
— Хорошая вещь, — рассматривал кинжал Семен, — даже лезвие не погнулось.
— Черт! Как же болит все внутри, — поморщился Герман, разминая руки, — профессионально почки отбивают. Надо что-то делать, скоро приедет эта мымра Инна Владленовна, не женщина, а рвотный порошок.
— Что ты предлагаешь? — заинтересовался Семен.
— Надо хоть что-то делать, ждать нечего. Дай нож, — обратился он к Семену и с кинжалом в руке встал у входной двери, — постучите кто-нибудь, позовите их! Надеюсь, они не придут целым взводом, а по одному я с ними справлюсь. Главное, помогайте мне отбирать у них оружие и не давайте им шуметь.
— Ты что задумал? — вдруг уменьшился в размерах Семен и заметно побледнел.
Катя поняла, что на него рассчитывать не приходится, подойдя к металлической двери и забарабанив в нее кулаками, она пронзительно закричала:
— Помогите! Кто-нибудь! Насилуют! Откройте дверь!
Герман подавился смешком, но прием Кати сработал, так как вскоре послышались шаги.
— Че разоралась?! Насилуют ее, интересно было бы посмотреть, кто, как и чем, — раздался недовольный голос и заскрипел замок в двери, — не ори, дура!
Дверь распахнулась, Катя немного отшатнулась в сторону, а здоровый охранник с большим животом и толстым загривком смело шагнул внутрь. Герман молниеносно чиркнул ножом, и этот здоровяк мгновенно сложился пополам и осел. Герман что есть силы огрел его по затылку наручниками, словно кастетом. Бандит не успел даже пикнуть, так и уткнулся в пол лицом. Ноги его конвульсивно задергались, и из-под брючин просочилась кровь. Герман выглянул в коридор и прошептал:
— Никого. Катя, стой на шухере, я посмотрю у бандита оружие.
— Что ты с ним сделал? — вдруг затрясло ее. — Убил?
— Не умрет, — обшаривая его карманы, сказал Герман. Найдя пистолет, проверил в нем наличие пуль.
— Отойди, — прошептал он Кате и с пистолетом в руке покрался по коридору.
Катя пошла за ним, хотя он ее и не звал. Семен, оставшийся один в подвале, с ужасом уставился на лежащего без движения бандита.
— Э… куда вы?! Я с ним один не останусь! Вдруг он очнется?
Семен вскочил с места и трусцой побежал за Германом и Катей.
— Тихо, — предостерег его Герман.
Катя шла за его широкой спиной и молила бога, чтобы у него все получилось. Она шла, проклиная свою хромоту, заставляющую ее пришаркивать и создавать лишние звуки. Герман один раз оглянулся и посмотрел в ее виноватое и заискивающее лицо. Катю поразило, что в такой дикой и жуткой ситуации на его чертовски красивом лице промелькнула тень улыбки. Как это ни поразительно, но это настолько ее успокоило, что она почувствовала себя словно на прогулке. У Кати кружилась голова от его присутствия. Это страшно пугало Катю.