– Ситуация несколько выходит из под контроля, – пробормотал Роман, заталкивая бесчувственное тело на сиденье. Справившись, он, не оглядываясь, прыгнул в коляску и хлестнул лошадь. – Эх, сто двадцать тысяч получить, это надо потрудиться…
Первое, что осознала Сашенька, когда очнулась – это то, как ей плохо. Болела голова, сильно, до тошноты, никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. А еще что-то случилось с глазами – словно сумерки сгустились вокруг. И ей было очень неудобно, все тело затекло, а рукам даже больно. Попробовала пошевелиться, но к своему удивлению не смогла.
Не сразу, но она разобралась, что не просто сидела на жестком деревянном стуле, а была к нему тщательно привязана толстой веревкой. Руки болели, потому что были заведены за спинку и связаны в запястьях. А окружающий полумрак объяснялся тем, что в довольно большой комнате было всего одно крохотное окошечко. Мебелью помещение тоже не было перегружено – лавки вдоль пустых стен с брошенными на них рогожками, да стоящий посередине, грубо сколоченный стол, на котором лежала неаппетитная на вид, темная коврига хлеба и нож, явно очень острый, похожий на охотничий.
Не очень понимая, что, собственно, происходит, девушка осторожно повернула голову и увидела Ларина, сидящего на деревянной лавке, небрежно привалившись спиной к стене и вытянув длинные ноги почти на середину комнаты. Зачем он здесь? И почему она сама в таком диком положении? Кажется, это как-то связано с Романом… Она говорила с ним, потом… потом… Боже, он что, похитил ее?! Сашенька зажмурилась, молясь про себя, чтобы все это оказалось сном, простым ночным кошмаром, над которым так забавно будет посмеяться утром! Ну конечно же, это сон, нужно только заставить себя проснуться и все сразу станет хорошо!
Но проснуться не удалось. Ларин по-прежнему был здесь. В глубокой задумчивости, он рассеянно разглядывал большую деревянную кружку, которую держал в руках. Судя по белой полоске на его верхней губе, в кружке было молоко. Сашенька провела языком по пересохшим губам, оказывается, пить тоже очень хотелось.
Неожиданно Роман очнулся, поднял глаза и очень мило улыбнулся:
– Вы уже пришли в себя, дорогая! Как вы себя чувствуете?
– Ужасно… – Сашенька сама удивилась, какой хриплый у нее голос. – Мне же больно, развяжите меня!
– О, мне очень жаль, – он действительно выглядел огорченным. – Может хотите молока?
– Я хочу, чтобы вы меня развязали!
– Конечно, я понимаю, – Роман словно не слышал ее, – в данной ситуации было бы уместнее предложить вам глоток вина, но увы… сейчас я располагаю только этим, – он протянул ей кружку. – Не хотите? Ей-богу, зря. Молоко очень вкусное, только что… как это говорят… а, только что из под коровы, вот! Правда, забавное выражение? Так вы точно не хотите попробовать?
– Нет, я не хочу молока! – Пить из кружки, поднесенной его рукой? Да она и глотка не сможет сделать от отвращения! Сашенька закипала, сильная головная боль тоже не улучшала ее настроения. – Я хочу, чтобы вы немедленно меня развязали и отвезли домой! Господи, да о чем вы думали, когда творили все это! Неужели вы надеетесь, что Дмитрий позволит вам… О, боже!.. – она разом вспомнила пистолет в руке Ларина и безжизненное тело жениха на траве. – Дмитрий!.. Вы… вы… что с ним? Вы стреляли в него? Что с ним? – Сашенька в волнении попробовала вскочить, но не смогла и только беспомощно трепыхалась.
– Ну вот видите, моя радость, как же мне вас развязать, вы тут же побежите куда-нибудь, а то еще драться начнете… Никогда не думал, что благовоспитанная барышня из приличной семьи может быть такой пылкой! Право, глядя на вас, я начинаю испытывать к воспитанным барышням уважение, – Ларин, спокойный и рассудительный, с сочувствием смотрел, как дергается связанная девушка. – Ну стрелял, а что мне оставалось делать? Он бы не позволил мне вас увезти, не так ли? Вот и пришлось предпринять необходимые меры…
– Что с Дмитрием?! – отчаянно крикнула Сашенька.
– Да я откуда знаю? Надеюсь, что я его не убил, он, в общем то, славный парень. – Ларин встал и прошелся по комнате, поднес кружку к губам, сделал большой глоток. – Между прочим, дорогая, пока вы не появились, у нас с ним были прекрасные отношения, мы почти друзья… Нет, вы зря отказываетесь, молоко просто удивительно вкусное. Наверное, это как-то зависит от сорта коровы, как вы думаете?
– Как же вы могли… как вы могли стрелять в своего друга? – Сашенька уже захлебывалась слезами.
– Ну-у… когда речь идет о больших… э-э… и горячих чувствах, моя милая, о дружбе говорить не приходится. Да и не настолько мы дружили, чтобы ради этого отказаться от такой прелестной невесты, как вы.
– Вы что? Вы действительно считаете, что я выйду за вас замуж? – Сашенька не верила своим ушам. – Вы сумасшедший?
– Я не сомневаюсь, что мы обвенчаемся сегодня же ночью. Согласен, полночь не самое комфортное время, и с пышной свадьбой тоже вряд ли получится, но так надежнее и безопаснее для меня. Ничего, дорогая, со временем, когда вы привыкнете к мысли, что стали моей навсегда, я надеюсь, вы полюбите меня, и забудете эти мелкие неурядицы начала нашей супружеской жизни.
– Мелкие неурядицы? Вы… вы стреляли в Дмитрия, похитили меня, держите здесь связанной и вы думаете, что после этого я соглашусь выйти за вас?
– Дорогая, конечно я понимаю, сейчас вы несколько расстроены, так что рассчитывать на ваше согласие активно участвовать в церемонии, пожалуй не приходится. – Ларин наклонил голову к плечу и стал внимательно разглядывать Сашеньку. – Но решающего значения это не имеет.
– Как это не имеет? Священник не станет проводить обряд со связанной невестой!
– Сашенька, любовь моя…
– Не смейте говорить мне о любви!
– Ну хорошо, хорошо, не надо так нервничать. Я просто хочу сказать, что вы поразительно наивны… Я вот уверен, что венчание состоится, а священник будет… немного подслеповат, для того, чтобы разглядеть ваше не совсем обычное положение.
– Уверены? – упавшим голосом переспросила девушка. Спокойный, даже несколько скучающий вид похитителя пугал ее больше любых угроз.
– Разумеется. Я провел хорошую подготовительную работу. – похвастался Ларин. – Мне еще вчера пришло в голову, что вы можете мне отказать и я решил подстраховаться. На всякий случай.
– Но вы же совершили преступление, вас будут судить… – Сашенька сама слышала, как дрожит ее голос.
– А вот этого мы не будем дожидаться, моя дорогая. Хотите знать, как все будет? Сейчас расскажу. До вечера мы останемся здесь, чтобы нас никто не видел. Эти сельские жители так любопытны, а нам лишние разговоры вовсе ни к чему. А когда стемнеет, я посажу вас в карету и повезу в церковь. Ехать придется далеко, сами понимаете, в здешней вас хорошо знают и мне сложно было бы договориться со священником, – Роман подошел к девушке и ласково коснулся ее волос. Сашенька так дернулась, пытаясь увернуться, что едва не упала вместе со стулом. Ларин усмехнулся убрал руку. – Ничего страшного! – продолжил он невозмутимо. – Часа четыре пути и будет большое село, Ставрогино, не приходилось бывать? Так там и церковь есть и вполне сговорчивый батюшка. Мне, конечно, эта сговорчивость дорого обошлась, но ради вас, мое сокровище, я на все готов.
– Я буду кричать!
– Здесь? Сколько угодно, моя радость, развлекайтесь. Я, кажется, забыл вам сказать, что дом, в котором мы находимся, стоит в лесу. Такая, знаете сторожка, здесь лесничий живет. Имя ужасное, Ферапонт, но я его зову попросту, Леший. Лес этот не глухомань, конечно, не чащоба, но людей здесь не много. Леший, да мы с вами. Кричите, но не рассчитывайте, что верные поселяне с граблями и мотыгами прибегут вас спасать.
– Все равно буду кричать, – всхлипнула она. – Помогите!
Крик получился совсем не убедительный и вряд ли был вообще слышен на улице. Ларин только улыбнулся насмешливо и развел руками – дескать, сами видите, смысла в этом никакого.
Тогда Сашенька снова зажмурилась, вдохнула поглубже и завизжала. Да так, что у самой уши заложило. Когда она открыла глаза и с мрачным торжеством взглянула на ошеломленного Ларина, тот только потряс головой.
– Да, Александра Владимировна, тут вы меня удивили. Не ожидал, честно говорю, никак не ожидал. Но право, ничего это не изменит. Священнику я заплатил столько, что он вашего визга не испугается. А даже если и испугается, что с того? Я вам просто кляп в ротик вставлю, чтобы не отвлекали служителя божьего от совершения таинства венчания. А как только он нас обвенчает, мы двинемся в путь. Свадебное путешествие, сами понимаете. Поедем за границу. Италия, Германия, Франция – в мире так много интересного…
– Вы не сможете заставить меня ехать с вами!
– Неужели? – Ларин улыбался ей, словно капризному ребенку. – А мне кажется, что поедете. По крайне мере, пока что мне удалось доставить вас туда, куда мне было нужно, невзирая на ваши желания. Или вы все еще рассчитываете, – голос его стал ледяным, – на вашего безупречного рыцаря, на Сотникова?
Сашенька снова заплакала. Она не могла поверить в гибель Дмитрия – не мог же он, такой сильный, такой красивый, такой добрый, такой… такой самый лучший, погибнуть от пули негодяя, сидящего теперь перед ней. Жизнь, конечно, несправедлива, но ведь не настолько же!
За стенкой послышались тяжелые шаги. Стукнуло и зазвенело что-то железное, словно человек споткнулся о пустое ведро. Сашенька встрепенулась, с надеждой глядя на дверь и снова сникла, когда вошедший мужик, низкого роста и такой широкий в плечах, что казался почти квадратным, бросив на нее только один нелюбопытный взгляд обратился к Ларину:
– Молочка еще не желаете, барин? Или чаю прикажете? Моя баба живо самовар взбодрит.
– Ничего не нужно, – отказался Роман. – Разве только барышня захочет?
Мужик повернулся к Сашеньке. Понять выражение его лица было невозможно, настолько оно заросло густой черной бородой, но то, что его совершенно не интересует бедственное положение девушки, сомнений не вызывало. От этого человека помощи ждать не приходилось.