Поэтому Корт вернулся в седло, плотнее укутался в свой теплый плащ из волчьих шкур, спасаясь от резких порывов сурового, северного ветра, и направил вороного жеребца (одного из лучших скакунов императорской конюшни) к обширной березовой роще, сияющей на склонах дальнего холма вызолоченными листьями. Шип знал: там есть ручей-малыш. Ручей, у которого даже имени не было. Но он никогда не устает бороться с травой, что пытается его заглушить.
- Да, ты мал, но чист и звонок. Совсем как дитя, - улыбнулся Корт, опускаясь на колени перед крохотным, но звонким серебристым потоком.
Опустил пальцы в воду - холод обжег, но в то же время наполнил руку приятной бодростью. А еще через минуту молодой человек увидел, как голубоватое сияние ручья вонзается в его ладонь и смешивается с его кровью. И потекла, побежала от пальцев к локтю, от локтя до плеча сила, от которой задрожала рука.
Корт сжал пальцы в кулак - и вокруг него затрепетало белое пламя. Так, как пылает огонь факела.
До жаркой чесотки в позвоночнике захотелось что-нибудь ударить, и Корт не стал себя сдерживать. Ударил в воздух - пламя сорвалось с кулака, понеслось, будто птица, сквозь печально сникшие ветви берез и ударилось в одно из деревьев. Оно отозвалось жалобным стоном, вздрогнуло всем стволом, от корней до самой вершины, и монетками осыпались вниз, в пожухлую траву, мелкие желтые листья. А затем береза брызнула во все стороны искрами света…
Молодой человек не успел удивиться - его лошадь испуганно заржала, встала на дыбы и, взрывая копытами сырую землю, понеслась прочь, вскидывая крупом.
- Или, - улыбнулся Корт, поворачиваясь на еле слышный звук - шорох осенней листвы под мягкими лапами осторожного кошака.
- Фых, - отозвался Или и, ухмыльнувшись, оскалил клыки, столь опасные его врагам и столь полезные его друзьям.
- Ты напугал моего коня, - заметил Шип, переходя на звериный язык.
- Могу его поймать, - ответил кошак. - Хочешь?
- Потом. Скажи лучше: где Майя?
- Майя - там, где жила Лида. В лесу, на дереве. Она плакала. Много плакала.
Корт нахмурился.
- Говорит: потеряла, Все потеряла, - продолжил рассказ Или. - Плохо. Грустно. Едешь к ней? - спросив, присел на задние лапы, приглашая друга к себе на спину.
- Нет, - покачал головой Шип. - Я нужен Авроре, - сказал и опустил в ручей перстень императрицы - камень, золото загорелись, пыхнули алым и белым, но все это видел только Корт.
Кошак тем временем очень выразительно посмотрел на приятеля.
- Я теперь - ее воин, - объяснил молодой человек (в языке Или не было слова "рыцарь").
- Только воин? - профыркал кошак, и глаза его весело замерцали.
- Воин, - уклончиво ответил Шип и улыбнулся. - Скоро война. Я буду биться за Аврору.
Или молчал, то выпуская, то втягивая когти. Потом лениво зевнул:
- Я пойду с тобой.
- Лучше присмотри за Майей.
- Она не маленькая, - зевнул Или.
- А я? Маленький? - ухмыльнулся Корт.
- Аха, - громче фыркнул кошак.
- Аха. Стало быть, ты со мной, дружище? - и Корт протянул руку зверю.
Тот пошевелил усами и коснулся пальцев человека огромной мягкой лапой. Так они всегда делали, когда о чем-то договаривались.
Пробуждение Авроры было довольно приятным. Потому что разбудил ее Корт. Шепнул в ухо "вставай" и пару раз тряхнул за плечо.
Девушка заулыбалась - очень ей понравились и касание, и голос молодого человека. Она повернулась с боку на спину, раскрыв глаза, и приветливо улыбнулась своему первому рыцарю:
- Мне нравится, когда ты меня будишь, а не Мека или Шенн. Приходи будить меня каждое утро. А, может, и не только будить? - лукаво прижмурившись, обхватила шею Корта руками и притянула к себе, чуть не опрокинув парня в постель, и успела при этом шепнуть ему в ухо. - Я тебя люблю. Не забыл? - и прильнула губами к его губам.
Если бы Корт каким-то немыслимым образом и забыл о ее чувствах, о своих чувствах, то в этот момент он бы все моментально вспомнил, потому что то положение, в котором молодой человек оказался (в душистых простынях, рядом с юной красавицей, чье мягкое и теплое тело от него отделяла лишь пара слоев тонкого и невесомого льна), было недвусмысленным…
Еле-еле он сдержался от того, чего в эту самую минуту страстно пожелал.
- Извини, но я тут не за этим, - буркнул он, аккуратно, но уверенно освобождаясь из объятий девушки. - К тому же, мы еще не супруги.
Аврора разочарованно надула губы:
- Вы Шипы все такие? До свадьбы - ни-ни. Все - только после свадьбы…
- Разве не так у вас? - искренне удивился Корт. - Память твоего отца говорит мне, что и у вас так. К тому же, ты - в трауре. Я не прав?
- Так и знала, что мой папа и после смерти своей меня в покое не оставит, - проворчала девушка и села на постели, сердито пихнув в сторону подушку, голубую, в алые тюльпаны.
- Твой папа тут ни при чем, - улыбнулся Шип. - Просто считаю: в этом деле мы не должны торопиться.
Он вдруг опустился на одно колено и бережно и в то же время весьма ловко обул Аврору в ее шелковые туфельки. По завершении поцеловал одну из острых коленок девушки, через лен ночной рубашки.
- Как чудесно! - не удержала восторга императрица и схватила парня за уши, не дав ему выпрямиться. - Кто тебя научил так ухаживать за дамами? Опять мой батюшка?
- Нет, - вновь улыбнулся Корт. - Этому не нужно учиться. Это получается само собой, когда ухаживаешь за тем, кто тебе дорог… А сейчас, лапа, поторопись с умыванием и одеванием. Я ведь пришел сюда затем, чтоб вытащить тебя на тренировку.
- О! - теперь Аврора не стала удерживать досады, отпустила молодого человека и сложила руки на груди.
- Мы ведь собираемся на войну. И ты возглавишь войско. И, возможно, тебе придется побывать в битве. Я хочу видеть: как ты управляешься с мечом. Ведь отец обучал тебя…
Стража Боевого зала не сразу поверила своим глазам, когда увидала императрицу Аврору, которая быстро прошествовала мимо них, гордо задрав голову. На девушке было мужское платье и вполне мужские сапоги, делавшее ее похожей на пажа, а светлые волосы государыня убрала в тугую косу, косу - уложила короной вокруг головы и надежно закрепила шпильками.
- Проследите, чтоб нам не мешали, - приказал вытянувшимся в струнку солдатам рыцарь Корт, появившись в зал сразу после Авроры.
Стражники вынуждены были оторваться от созерцания тонкой и ладной фигуры государыни и затворить двери с обеих сторон помещения.
Императрица тем временем деловито осмотрела стойки с оружием и латами. Выбрала себе защитный жилет по размеру, сетчатый шлем-маску и перчатки. Все это ей помогла надеть и зашнуровать Шенн.
Затем Аврора повернулась к мечам. И вытянула из ясеневого схрона тот, с которым в свое время познакомилась - тонкий голубой клинок средней длины, легкий и изящный, с рукоятью, украшенной изысканной гравировкой и мелкими лазуритами; оружие, вполне достойное именоваться дамским.
Этот меч когда-то подарил ей отец. На четырнадцать лет. Аврора тогда капризно надула губы: такой подарок, пусть и сработанный лучшим гримтэнским оружейником, ей не понравился. Она мечтала о новых нарядах, туфлях, украшениях. Именно поэтому меч не нашел себе места в покоях девушки, а отправился в общие стойки Боевого зала и видел свет в те редкие моменты, когда император с большим скандалом заставлял дочь заниматься фехтованием…
- Готова? Отражай, - сказал Корт и сделал первый выпад.
Аврора взвизгнула, прыгая в сторону. Что бы там ни было, а от сияющего рубца она спаслась.
- Неплохо, - кивнул Шип. - Но ты учти - сейчас я уменьшил скорость. Теперь покажи, что ты умеешь.
"Ну, держись!" - подумала Аврора, сжала зубы, хищно прищурилась и пошла в атаку. Рубанула сбоку, затем пустила клинок в обратный полет и в следующую секунду, чуть повернув ладонь, сжимавшую рукоять, ударила сверху вниз. Девушке казалось: она молниеносна и опасна. Но Корт легко уклонялся от ударов и выпадов. Все движения противницы для него были слишком медленны. Однако лицу своему Шип не позволил ни снисходительного, ни насмешливого выражения. Он внимательно изучал возможности Авроры и делал соответствующие выводы, не забывая пригибаться и отпрыгивать, спасаясь от голубой стали.
Через минут десять Аврора основательно запыхалась и опустила клинок.
- Ну? Как? - спросила она, снимая шлем-маску.
- Неплохо, лапа, - кивнул Корт. - Но не отлично. Скорость, точность - этого нет. Но этому я тебя научу. Надеюсь: будешь стараться…
Аврора сперва недовольно надула губы и нахмурила брови, но через минуту убрала с лица капризную гримасу. "Надо-надо учиться, - сказала она себе самой. - Потому что впереди - не хороводы и салки. И ты уже не ребенок".
Стражники удивленно переглянулись, вновь не доверяя собственным глазам. Для них было в новинку видеть, что леди Аврора не капризничает, не бузит. Ведь обычно ее занятия в Боевом зале оканчивались громким скандалом, которую строптивая наследница закатывала батюшке…
Столица гудела, приветствуя свою юную государыню. Все жители, старые и малые, нарядившись в лучшие платья, вышли этим утром на улицы города, чтоб посмотреть, как императрица Аврора поведет в поход свои полки. Алая армия (почти десять тысяч воинов, пеших и конных, и великое множество повозок с фуражом) была построена за стенами Гримтэна, на плацу, что звался Бранополье, совсем недалече от крутых берегов Лулды, и ожидала приказа выступать.
Под громкие звуки горнов и барабанов распахнулись высокие дворцовые ворота, и из них на брусчатку главного в Гримтэне проспекта на серых жеребцах выступили четыре гвардейца в одинаковых синих доспехах. В руках они держали копья, на которых трепетали белые значки, каждый - с цветком василька.
Сразу за ними на большом белом красавце-коне, покрытом длинной белой попоною в голубые васильки, вылетел рыцарь в изящных золоченых доспехах. Его латы и открытый шлем ловили на себя лучи уже взошедшего солнца и сияли не хуже звезд. На левом бедре яркого витязя покачивался легкий меч в богатых ножнах, на спине висел щит с императорским гербом. Это была Аврора, и явление девушки народ, затопивший собою улицу, встретил таким восторженным ревом, что не стало слышно, как стараются восемь горнистов и десять барабанщиков.